Солнечная тайна Изабель - Анна Лерн

— Вы здесь с кем-то из родственников? — спросил он у блондинки, и та кивнула, повиснув на его локте.

— Да, с тетушкой, но она удалилась в дамскую комнату. Простите, мне так неловко…

— Надеюсь, вам сейчас станет лучше, — процедил сквозь зубы Массимо и обернулся. Изабель будто растворилась в бело-розовой галдящей толпе.

* * *

Я стояла в дверях и ничего не видела кроме глаз Массимо, устремленных на меня. Он был таким величественным, таким благородным в своем темном одеянии и я сразу узнала его среди всех напыщенных павлинов, собравшихся на этом празднике.

Но ощущение чьего-то еще пристального взгляда не покидало меня, он чувствовался на расстоянии и, подняв голову я сразу же увидела мужчину, стоявшего на длинном балконе в окружении женщин. Опершись о перила, он в упор смотрел на меня, и я почувствовала, как в моей душе рождается предчувствие чего-то нехорошего. Неужели этот тот опасный человек, о котором говорила старая Эдмунда?

Ну и черт с ним, сейчас я хочу видеть Массимо и не думать об опасных незнакомцах.

Маркграф отошел от Древней царицы в тюрбане и кругленькой Летучей мыши и направился в мою сторону твердым, уверенным шагом. Сердце мое сделало кульбит, и я пошла ему навстречу, не замечая устремленных на меня взглядов.

Я уже видела в прорезях маски горящие глаза Массимо, ощущала тот напор, с которым он двигался в мою сторону, как вдруг ему под ноги бросилась белокурая девица и рухнула прямо в руки маркграфа.

Какой дешевый трюк… Я прекрасно понимала, что это было сделано специально и, остановившись, прищурилась, наблюдая за происходящим. Оставь ее! Пусть ляпнется об пол в своих нежных шелках, а не цепляется за твои руки хищными коготками!

Но маркграф поддержал ее и после того, как она что-то шепнула ему, повел к балкону, аккуратно поддерживая под локоток в то время, как она не отпускала его руку.

— Вы так сильно отличаетесь от собравшихся здесь сеньор, что сразу же привлекли к себе внимание. В том числе и мое.

Я повернула голову и увидела рядом с собой Мефистофеля с балкона. Он был высок, строен и его красная маска красиво оттеняла смуглую кожу и черные волосы, стянутые в низкий хвост. Насмешливые глаза рассматривали меня с неприкрытым интересом, и в них читался пытливый, циничный ум, что лишний раз подтверждало опасность этого мужчины. Если конечно он был именно тем, кого напророчила Эдмунда.

— Думаю, под ваше дьявольское обаяние тоже попало немало девиц, — немного съязвила я, выискивая глазами Массимо. — Поэтому, советую вам не тратить на меня свое мефистофельское внимание.

— Вот даже как… — протянул он, посмеиваясь. — Да вы не церемонитесь с поклонниками, маска…

Что-то было в нем неуловимо знакомое, но я не могла понять что именно… То ли эти глаза, то ли смех, то ли упрямый подбородок, покрытый легкой щетиной. Странно…

— Могу я узнать ваше имя? — спросил он, склоняясь ко мне так низко, что я почувствовала аромат апельсина и можжевельника.

— Нет. Это ведь маскарад и не зря все прячут лица под масками. Так что, давайте оставим все, как есть, — ответила я. — Вы — Мефистофель, а я — Сиреневая ночь.

— Добрый вечер, дорогая! — к нам подплыла величественная царица в красном и взяла меня под руку. — Летучая мышь горит от нетерпения поздороваться с вами!

Я сразу узнала Доротею, не смотря на тюрбан и маску, и облегченно выдохнула — присутствие этого мужчины меня напрягало.

— С удовольствием поприветствую ее, — я посмотрела на ухмыляющегося Мефистофиля. — Прошу прощения, но отказать царской особе я не имею права, было приятно поговорить с вами.

— Ничего, я прекрасно вас понимаю, — бархатным голосом протянул незнакомец. — Моя тетушка бывает очень напориста, особенно в купе с моей матушкой.

Доротея фыркнула и потащила меня прочь, а я с изумлением поняла, что разговаривала с братом маркграфа. Если тетка Марселла вдовствующая герцогиня, значит Мефистофель — герцог.

Только сейчас, немного придя в себя, я заметила, как красиво вокруг. Большой зал освещался множеством восковых свечей в хрустальных люстрах и серебряных канделябрах, расставленных под стенами. Благоухающие розы в высоких вазах еще больше отдавали свой аромат под их теплом и он проникал всюду, пьяня своей изысканной сладостью. Между гостями сновали лакеи с подносами, на которых стояли искрящиеся бокалы со всевозможными напитками, а начищенная поверхность паркета могла соперничать с зеркалом.

Мы подошли к Марселле и та восхищенно ахнула, разглядывая меня со всех сторон.

— Вы очень хороши, детка! Платье невероятно идет вам! Портниха постаралась на славу!

— Спасибо, — я сделала книксен. — Если бы не ваша помощь, вряд ли бы я смогла найти такое платье.

— Это такая мелочь, дорогая, — Доротея посмотрела куда-то выше моей головы. — А вот и Массимо.

К моим щекам прилила кровь и я поблагодарила Бога, что это маскарад и смущение скрывала темная вуаль.

— Донна Изабель, — услышала я его глубокий, завораживающий голос и медленно обернулась.

— Ваша светлость, — я снова присела в реверансе. — Праздник чудесен. Спасибо за приглашение.

— Мой вклад в это мероприятие совсем незначителен, это заслуга вот этих милых сеньор, — он кивнул на Доротею и Марселлу. — Они все это организовали, а теперь почивают на лаврах восхищений, которые как из рога изобилия сыплются на их головы.

— Вашей даме стало лучше? — поинтересовалась я, и маркграф улыбнулся краешками губ.

— Не думаю, что она вообще испытывала недомогание. Женское кокетство — не более.

Как он мило назвал уловки и интриги — женское кокетство…

Я увидела белокурую красотку, которая разговаривала с высокой женщиной в темном одеянии и вдруг поняла, что это Франческа со своей племянницей. Она даже здесь выглядела черной вороной и вполне могла себе приделать на маску клюв, чтобы сходство было полным.

Николетта выглядела раздраженной — это было видно по ее резким движениям и быстрым взмахам веера. Примитивная попытка соблазнения потерпела неудачу и это явно не входило в планы меркантильной семейки.

Франческа что-то сказала ей, словно успокаивая, и они направились в нашу сторону. Вот же неугомонные!

Они подошли ближе и опустились в глубоком реверансе, расправив юбки, после чего игривый взгляд Николетты переместился на маркграфа.

— Добрый вечер, ваша светлость, — Франческа говорила таким милым голосом, что я даже засомневалась — а она ли под маской? Она посмотрела на Доротею и Марселлу. — Ваши светлости… Я хочу поблагодарить нашего господина за то, что он протянул руку помощи моей племяннице. Девочке совершенно неожиданно стало плохо…

— Надеюсь, вы уже в порядке? — прохладно поинтересовалась герцогиня и Николетта смущенно «пропела»: