Раджпуты. Рыцари средневековой Индии - Елена Успенская

Старинными и традиционными были испытания «судом божьим». Считалось, что сделать это можно водой и огнем, т. е. невиновный человек в состоянии достать монету из сосуда с кипящей водой без ущерба для себя, а также он останется невредимым, если положить ему в руки раскаленный докрасна кусок железа или полить его руки кипящим маслом. Известно также, что в подобных случаях на защиту страдальца встают доселе не исследованные, но определенно существующие мощные психофизические факторы собственного организма.

В наши дни раджпутские касты тоже не хотят расставаться со своей славной героической традицией, хотя современные условия не способствуют ее процветанию. Исследователи современных раджпутов отмечают: «Раджпут-воин считает себя по праву рождения правителем и воином по естественной наклонности к этому делу. Такой раджпут считает своей обязанностью следить за надлежащим соблюдением межкастовых взаимоотношений и поддержанием иерархического порядка. Он ожидает подчинения и послушания от низших каст» (42, 217). Современные раджпуты часто служат в армии (где они составляют до половины численного состава) и в полиции. Они по-прежнему пользуются большим уважением в обществе, и по традиции от них ожидают справедливого управления и надежной защиты. Они это знают. И очень любят повторять свою поговорку: «Каков раджа, таковы и его подданные» («Ятха раджа, татха праджа»). Они не могут забыть о прежних своих героических веках, о полном опасностей стиле жизни и связанных с ним привилегиях. В их домах на стенах висят тигровые шкуры и другие охотничьи трофеи, коллекции оружия, над входом в дом раджпута может быть закреплен старинный герб или щит. В доме хранятся портреты и фотографии предков в самом воинственном антураже, в парадных костюмах, в полном вооружении, во дворце на приеме и т. п., и большое количество мечей, седел, попон, упряжи для боевых коней, щитов, и других подобных свидетельств героического прошлого. Очень часты живописные изображения раджпутской женщины с мечом и щитом; они выступают как охранители дома и размещаются над входом в него. Иногда в раджпутском хорошем доме можно увидеть какой-нибудь отделанный серебром и каменьями трон раджи или что-нибудь еще не менее диковинное. Гордость и память о героическом прошлом жива, но не менее важно и то, что раджпутские матери воспитывают своих детей готовыми к трудностям и опасностям жизни — раджпуты считают, что и сегодня их дхарма не изменилась, и пока стоит Индия, она может положиться на них.

Раджпутский герой, великий воин, называется «вир». В этом слове явно соответствие латинскому слову «vir», которое означает «муж, настоящий мужчина, мужественный человек, воин». Героическая жизнь раджпутского воина, удивительное поведение героя в битве и вообще на войне — предмет особого внимания всей раджпутской героической и исторической литературы. Есть даже целый жанр лирической поэзии — «вир-кавья», т. е. «стихи о воинах». В раджпутской литературе и традиционной идеологии воин предстает как на деле доказавший свои качества или потенциальный герой, которым могут гордиться его род, потомки и предки, потому что он всегда выполняет свой долг.

Раджпут исполняет свой долг лучше всего и полнее всего тогда, когда он участвует в военных действиях. Битва в раджпутской идеологии — это жертвоприношение богам. Если дело дошло уже до сражения, то истинный кшатрий не имеет права от него отказаться. Каждый раджпут в классическую эпоху воспитывался в убеждении, что он полнее всего соблюдает свою дхарму, если погибает на поле боя. Это представление формулируется так: расставание со своим телом в битве — закон для кшатрия. Воин, солдат, который погибает в бою, проходит путь «виргати» во время верного исполнения своих обязанностей, своей дхармы — по воззрениям раджпутов, и есть тот единственный, кто избегает тем самым неприятностей последующих перерождений, попадая сразу в рай «Вайкунтх».

Эмоциональные описания битв, в которых принимали участие героические раджпуты, составляют основное содержание раджпутской литературы. Чувства, слова, душевные переживания участников сражения представлены очень выразительно. Но именно поэтому мало внимания уделялось рассказу о последовательности событий в сражении. Так, например, про встречу махараны Пратапа с его врагом в поэме, сочиненной на родине Пратапа, рассказывается так: «Там, где потерявший голову от страха смерти Рамдас Ратхор выбрал место битвы, Пратап остановился. И мечи стали здороваться с саблями. А там пусть хоть Ауна наполнится жаром огня, хоть Солнце охладится, океан перестанет течь и застынет или Ганга пересохнет — но герой победит в этой битве». Можно быть уверенной, что в поэме, сочиненной про подвиги Ратхоров, Пратап будет назван «потерявшим голову». Воины сравниваются с вепрями, тиграми и львами. Рассказывается, что «олени, с их длинными рогами, бегут битвы. Только вепри своими мощными клыками ранят и убивают врага. Раджа Джасвант — как вепрь, ранит и преследует один пятьсот врагов».

Раджпутские баллады и поэмы очень проникновенно описывают, как герои готовятся к битве. Эти приготовления носят ритуальный очистительный и умилостивительный характер. Воин совершает омовение. В походных условиях он окропляет себя водой священной Ранги, которая хранится у него для важных обрядов в особом сосуде. Затем совершает жертвоприношения и почитания богов Ганеша, Рамы, Шивы Нилкантха или Махадева, его супруги Деви и своей «кул-деви» — богине — хранительнице своего клана. Этой последней прежде всего он приносит главную жертву — свое участие в войне и битве. Кул-деви не всегда защищает отдельного воина; ее функция — защита интересов всего клана, и если для них нужно пожертвовать отдельным человеком, она без сожалений принимает такую жертву. Более того, в случаях, когда клан плохо понимает свою цель, богиня кул-деви иногда, как рассказывают легенды, является перед кем-нибудь из подопечных и требует принести ей жертву жизнями членов клана, говоря при этом, что она голодна, и может насытиться только кровью. Уверяют, что она может назвать точное число жертв, которое позволит решить проблему.

После почитания божеств, очищения души, воин готовит себя, свое тело к битве и возможной последней жертве. Он растирает сандаловую пасту, натирает ею лоб и руки до плеча и сосредоточивает свое внимание на предстоящем. В действительности эти масляные растирания, непременный элемент индуистского очистительного ритуала, имели и гигиеническое значение; они во всех смыслах аналогичны обычаю русских воинов мыться и надевать чистую рубаху перед боем. Духовное сосредоточение, характерное в индийской культуре, изобилующей различными вариантами и режимами психотехники, в данном случае тоже имело вполне материально измеряемый смысл — морально подготовленный воин мог лучше пройти через испытания, в том числе и ранения. В раджпутских балладах эти приготовления воспеваются очень поэтично — как приготовления воина к встрече с небесными девами «апсарами» в царстве Индры, в раю. «Герой надевает свои доспехи, и апсары, зная, что скоро появятся герои, украшают себя, натираются небесными ароматами. Он надевает свой шлем, а они надевают свои нежные одежды; он надевает на коня упряжь, они украшают руки и лодыжки браслетами с колокольцами; он надевает на тюрбан железную сеточку, они украшают свои косы цветами и драгоценностями; воин начищает свой меч, они сурьмят глаза; герой острит кинжал — она рисует тику на лбу; он надевает защитные нарукавники из меди, она красит свои ладони хной; он берет в руки «тигриные когти» — они надевают кольца и браслеты; он надевает оберег из травы тулси, они украшают себя жемчужными ожерельями; он примеряется к копью — и они приготовили гирлянды, которые наденут на тех, кого встречают у себя на небе. Он в последний раз проверяет тетиву лука — они уже проверяют силу своего убивающего наповал взгляда. Вот он готов — но и они уже готовы на своих небесных колесницах» (79, 1, 492). И погибшие воины, оказываясь на небесах, видят себя в колеснице рядом с апсарами, которые везут их прямо в рай Индры — Вайкунтх.