Солнце и пламя - Андрей Васильев

А вот Рангвальд – другое дело, хоть обстоятельства нашего знакомства трудно назвать мирными или добрыми. В смысле – на поле боя мы с ним познакомились, когда армии Империи и Асторга друг друга безжалостно истребляли. Он еще тогда одного из наших врагов ледяным коловоротом в яме на фарш перемолол.

Хороший дядька. Даже странно, что его сюда занесло. Нет, он не из тех, кто будет покорно ждать смерти, месяцами скрываясь по закоулкам, но и особого стремления к тому, чем, по рассказам, занимается Белая Ведьма и ее люди, я в нем тогда не заметил. Убивать он убивал, сам тому свидетель, но чтобы удовольствие от данного процесса получать, как тот же дель Корд, – это нет. Собственно, Рангвальд тогда сторону наставника принял, когда под конец всего размежевание в стане магов пошло.

– Эй, а я тебя помню! – почти как Люций днем, воскликнул маг и вгляделся в мое лицо. – Ты подмастерье Ворона. Как бишь… Эраст. Верно?

– Все так. – Я соскочил с коня и подошел к нему. – Добрый вечер, мастер Рангвальд! Рад, что вы уцелели!

– Не скажу, что это было просто, – усмехнулся он. – Причем речь не только о душевных страданиях, но и о физической стороне дела. Так быстро, как после нашего разгрома, я еще никогда не бегал, поверь. Даже когда в юности от братьев одной симпатичной девицы без штанов удирал.

Он приобнял меня и похлопал по спине. Было заметно, что он тоже рад меня встретить.

– Это все, кто из питомцев Шварца остался? – спросил Рангвальд, глядя на ребят, которые, последовав моему примеру, спешивались один за другим. – Стало быть, тоже мелким гребешком вас судьба причесала? Про Ворона не спрашиваю, я с самого начала не верил в две вещи, хоть и разные слухи ходили. Первое – что он остался жив. Второе – что он перед смертью сознался во всех злодеяниях земных и просил за них прощения у Ордена Истины, Императора и лично его архимагичества Гая Петрониуса Туллия. В то, что этот старый упрямец сквернословил, испуская дух, и кинул предсмертное подсердечное проклятье – верю сразу. Но в такую дичь – уж увольте!

– И правильно делаете, – кивнул я. – Попадись мне тот, кто такую ерунду несет, лично ему кишки на шею намотал бы!

– Такая возможность у тебя скоро будет, – пообещал Рангвальд. – Эти бредни из Светлого Братства ползут, их работа. А они, как известно, днями пожаловали в наши края, так что скоро мы с собратьями по цеху померяемся, кто выше на стенку написает. Андипа, да отстань ты от молодежи, прошу тебя! А еще лучше – иди в сарай спать, пока нашей драконице на глаза не попался. Она и так зла куда больше, чем обычно!

– «Драконица» – это вы о ней? – я мотнул подбородком в сторону дома, куда удалилась Белая Ведьма.

– А то о ком же? – улыбнулся Рангвальд. – Не мной придумано, но сказано верно. Они, скорее всего, такими и были, эти самые драконы – холодные, смертоносные и безжалостные. Только при ней такое не брякни, очень тебя прошу. Знать она про это прозвище, разумеется, знает, и если до сих пор никого не убила за него, значит, оно пришлось ей по душе. Но это не значит, что стоит его употреблять не к месту. Андипа, ты меня слышишь вообще?

Он обращался к одетому в драную хламиду, заросшему щетиной и пьяному до невозможности магу, который сейчас пытался всучить кувшин вина Эбердин, что-то бессвязно лепеча и пытаясь при этом еще и пританцовывать. Та со свойственным ей хладнокровием отводила руку с сосудом в сторону, попутно объясняя, что ей ничего не надо, кроме нескольких часов сна.

– Некоторые не выдержали произошедшего, – негромко объяснил мне Рангвальд. – Сломались. Андипа прекрасный маг, из настоящих, один из лучших зельеваров Рагеллона. За его снадобьями из Халифатов тамошние богатеи специально корабли отправляли, между прочим. А теперь вот способен только вино глушить и огненные забавы в воздух запускать. Да оставь ты девушку в покое, не станет она с тобой плясать. Иди спать!

– Давайте мы его отведем, – предложил моему собеседнику Карл, с интересом глядя на кувшин, явно полный более чем наполовину. – Только скажите – куда?

– В сарай, – ткнул рукой в нужном направлении Рангвальд. – Куда еще? А лошадей на конюшню можете поставить, вон в ту.

Эль Гракх отвесил церемонный поклон магу льда, чем меня немного удивил, после забрал повод моего скакуна и повел его рядом со своим в указанном направлении.

– Пантариец? – уточнил Рангвальд, глядя в спину моего друга. – Я бывал в их краях. Ну вот, пожалуйста! Эй, здоровяк, держать его следовало крепче!

Андипа вырвался из рук Фалька, выбежал на небольшую центральную площадь деревни и начал на ней выписывать коленца, поднимая клубы видимой даже в темноте пыли. Карл бросился его ловить.

– Как он сюда-то добрался? – удивился я. – Насколько я понял, слабые духом дорогу не одолели.

– Повезло, – пояснил мой собеседник, отходя в сторону и пристраиваясь на лавочку. – Как, впрочем, и мне. Дель Корд одним из первых сообразил, что войска не просто так нас в тройное кольцо на ночевке взяли, попытался остальным объяснить, что это конец, что нас предали и нынче же станут убивать за дальнейшей ненадобностью. Большинство ему не поверило. Или поверило, но уже хотело только одного – чтобы все хоть как-то, но закончилось, пусть даже не самым лучшим образом, – это мне кажется наиболее вероятным. Маги не доверчивые купеческие дочки, мы умеем читать знаки и сводить воедино факты, но только тогда, когда нам самим это нужно и важно. Я видел той ночью, как некоторые из нас просто вставали на колени и подставляли горло под сталь. И, знаешь, я не виню тех, кто так поступил. Терпение гранично, не у всех его запасы безмерны. Маги – не люди, но мы тоже умеем просто уставать от жизни.

– Это да, – признал я, вспомнив Агнесс, оставшуюся в далеких и спокойных по нашим нынешним меркам Халифатах. Она хорошая, но всего того, что выпало на нашу долю за последний год, не выдержала бы наверняка. Она всегда слабенькая была…

– Мне не нравилось то, что творил на войне Люций, – продолжил Рангвальд задумчиво, достав из напоясной сумки трубку и табак почти тем же жестом, что когда-то Ворон. – Я много воевал, это так, но удовольствия ради никогда не убивал, не то что он. Еще эти его ритуалы, от которых даже тех, кто успел по молодости обшарить не один старый храм, в дрожь бросает… Но жить захочешь – и за гадюку схватишься. Я примкнул к тем, кто слушал Люция, вместе с ними шел на прорыв колец обороны, после брел через холмы и леса, как результат – оказался здесь. А Андипа, в свою очередь, ко мне что твой хвостик прилип. Я когда-то был очень дружен с его сестрой, и он с тех пор меня как родича воспринимает, хоть Ралина давно умерла. Ну а я, сам не знаю зачем, выгораживаю его и от гнева нашей нанимательницы прикрываю. Она, знаешь ли, не любит тех, кто не приносит пользы или ей перечит. Кое-кто из пришедших с нами это уже на своей шкуре испробовал.

– Она чего, и своих? – я чиркнул пальцем по горлу.

– Всякое бывало, – расплывчато ответил Рангвальд, выпустив из рта табачный дым. – Одно хорошо – мы ей подарочек приготовили. Днем схомутали трех магов из Братства, они сейчас в подвале сидят. Глядишь, завтра поутру она их терзать начнет, вытягивая все, что они знают, и не станет разбирательства устраивать по сегодняшней оплошности.