Первая дочь - Эми Хармон

Его горячность заставила Тень умолкнуть, но лишь на несколько минут.

– Куда ты меня несешь? – спросила она.

– В храм.

– Я не хочу, чтобы меня видели, хранитель.

– Волосы у тебя прикрыты, а лицо и одежда залиты кровью. – Дагмар повысил голос. – Никто не увидит цвета твоей кожи.

Тень сомкнула веки и закрыла лицо дрожащими руками. Она слышала, как открывались ворота, как хранителя окликнули со стены, засыпали вопросами, но Дагмар не замедлял шага и на ходу отвечал любопытствующим и встревоженным встречным. Звук его шагов изменился – он ступил на булыжники, и сквозь ладони она видела, что солнечный свет померк. Потом воздух стал прохладным, звуки отдалились. Тень настороженно посмотрела сквозь пальцы. Ей никогда не приходилось бывать в таком месте. Балки и плиты пола, камни стен и реликвии пропахли ладаном, и она снова попросила, чтобы хранитель поставил ее на ноги. В подобном месте надлежало соблюдать достоинство.

Дагмар поставил ее на ноги, но рук не разжал. Она замерла, рассматривая вздымающиеся ввысь колонны и бесконечные ряды каменной кладки, свет, льющийся под разными углами сквозь разноцветные стекла арочных окон. От этого света у нее перехватило дыхание, а по рукам побежали мурашки. Вместе с этим ощущением пришла боль, и она поняла, что часть крови на руках принадлежит ей самой.

Тень ойкнула, и Дагмар покрепче сжал ее талию.

– Прошу тебя, пойдем, – сказал Дагмар, подталкивая женщину вперед.

Они прошли в одну дверь, затем в другую и попали в комнату, в которой рядами выстроились склянки с различными снадобьями. При виде низкого деревянного стола с крючками и ножами она заволновалась, но Дагмар подвел ее к длинной скамье и предложил сесть. Руки ее были покрыты мелкими царапинами. Кнут оставил отметины, но в пылу схватки она не почувствовала повреждений. И сейчас почти не чувствовала.

– Женщина, это всего лишь овцы, – прошептал Дагмар, разглядывая ранки на ее руках. – Не нужно погибать из-за них.

– Мне не грозила гибель, хранитель.

– Сегодня ты оказалась слишком близко от смерти, – проворчал он. – Те люди, что напали на вас, к ней привычны. То, что произошло сегодня, повторится снова. Я удивлен, что этого не случалось раньше.

– Случалось.

Он поднял глаза от ведра, из которого наливал воду.

– Я их всегда отпугивала. Я умею наводить страх.

Взгляд его светлых глаз подернулся льдом.

– Хранители занимаются целительством? – спросила она, чтобы поговорить о чем-нибудь другом.

– Это одно из занятий, позволяющих нам приносить пользу.

Смыв кровь с ее рук, Дагмар накрыл своими ладонями сочащиеся рубцы и рваные ранки, будто верил, что это может заживить их.

– Что ты делаешь?

– Прошу богов, чтобы твои раны закрылись.

– Это помогает? – В ее голосе звучало сомнение, и Дагмар, подняв глаза, слегка улыбнулся.

– Попросить никогда не вредно. Но лучше всего помогают руны. В некотором смысле они схожи с молитвами. Боги – или судьба – решают, отвечать на них или нет. – Смочив палец в крови, сочившейся из самой глубокой раны, он начал рисовать символы на ее руке. Женщине стало щекотно, и она поежилась.

– Тише, – проворчал Дагмар. – Сиди спокойно.

Она подчинилась, но в животе возникла странная дрожь. Глазами Тень следила за кончиком окровавленного пальца, рисовавшего знаки на ее коже. Один символ Дагмар изобразил на запястье, другой ближе к плечу.

– Это руны? – едва слышно спросила она.

Дагмар кивнул, прошептал что-то на незнакомом языке, а потом, окунув пальцы в миску с водой, смыл рисунки.

– Что ты говорил?

– Я просил, чтобы яды не проникли в твои раны. Это руны, которые хорошо отгоняют грызунов и ползучих гадов.

– Значит, эти руны не для целительства?

– Ты способна исцелиться сама, лишь бы паразиты не проникли в тело.

– Паразиты? – прошептала она.

– Существуют такие создания. Мы их не можем видеть, но они смертельно опасны. – Дагмар отошел в сторону. – Завтра, когда будем менять повязки, я снова нарисую руны.

– А почему ты просто не оставил их на месте?

– Мы чертим руны, просим богов отозваться на них, а потом уничтожаем. Они священны… и могущественны. И мы ими не делимся.

– Если бы ты их оставил, я могла бы запомнить, – догадалась она.

Дагмар кивнул.

– Так мы охраняем силу. Руны запретны для всех, кроме хранителей Сейлока. – Он помолчал, а потом добавил со значением: – Но не только хранители обладают силой.

Тень встретилась с ним взглядом и непонимающе нахмурилась.

– Ты не разговариваешь с овцами, но они тебя слушают, – мягко пояснил Дагмар, пристально глядя на нее.

Тень усмехнулась.

– Они не слушают… они повинуются. Или… доверяют. Я всегда была добра к животным.

– Ты говорила, что они чувствуют твое настроение.

Она склонила голову. Дагмар на что-то намекал, но она не могла понять на что.

– Помнишь того коня в день коронации? Ты сказала, что он реагировал на твои чувства, – сказал он.

– Ты это запомнил?

– С тех пор, наблюдая за тобой и овцами, я часто думал про это. Этот дар… или способность… есть та же сила, что питает руны. Она проявляет себя по-разному у множества людей. Родись ты в Сейлоке, могла бы стать послушницей.

– Что значит «послушницей»?

– Послушники – это те, в ком течет кровь рун. Они приходят к нам из каждого клана, но должны получить одобрение у своего ярла, а верховный хранитель решает, принимать их или нет. Послушники, вернее большинство из них, после обучения становятся хранителями.

– А в Байре есть кровь рун? Поэтому он такой сильный? – спросила Тень. Эта мысль блеснула в ее голове, как молния.

– Да. Я думаю, что есть.

– И когда-нибудь он станет хранителем или послушником?

– Не все, в ком течет кровь рун, становятся хранителями. Есть и другие пути… другие достойные занятия.

– Все руны нужно писать кровью?

– Да. Именно кровь дает рунам силу.

– Значит, если в человеке нет… крови рун… руны сами по себе не имеют силы?

Дагмар кивнул.

Раньше они никогда не обсуждали эту тему. Тень не могла понять, почему этот разговор случился теперь, почему Дагмар так откровенно рассказывает о вещах столь тайных и священных. Ей захотелось узнать больше.

– Зачем же охранять руны, если они бесполезны для людей, не имеющих силы?

– Нас не заботят те, кто не имеет силы. Но если у мужчины или женщины есть кровь рун, то это не означает, что у них чистые сердца. Власть развращает.