Первая дочь - Эми Хармон

Альба подошла к Юлии, решительно взяла ее за руки и с задорной улыбкой откинула голову.

– Ю-ЛИ-Я! – пропела она имя девочки. – Я пришла познакомиться с вами! – Альба расхохоталась, смех ее полился, как солнечный свет сквозь цветное стекло, и Юлия улыбнулась.

Они задержались в гостях на час. Альба пела, скакала с кровати на кровать, заставляя девочек против воли смеяться. Байр держался в сторонке, прислушивался, не идет ли молитва к концу, наблюдал, как солнце клонится к закату. Когда снова зазвонили колокола и песнопения хранителей возвестили восход луны, он сгреб Альбу в охапку и поклонился ее новым подружкам.

– С-спасибо в-вам, – выговорил он.

– Ты принесешь ее снова, Байр? – спросила самая маленькая девочка, Далис.

Он кивнул, и Далис оказалась не единственной, кто улыбнулся в ответ.

– Мне не хочется уходить, Байр. Еще нет. Я хочу остаться здесь, в храме.

Он похлопал ее по ножке, свисающей с плеча, но развернулся к двери. Пора было уходить. Альба обнимала его за шею ручками и протестующее ныла прямо в ухо, а он уносил ее назад, в башню дворца, и сам жалел о том, что приходится возвращаться.

Не успев привыкнуть к новому месту, девочки все еще спали беспокойно, ворочаясь под тонкими одеялами. Далис плакала во сне. Элейн плакала перед сном. Юлия кричала, Башти металась. Только Лиис лежала тихо, неподвижно, почти не сбивая постели. Тень не знала, спит ли она вообще.

Освободив комнату от реликвий, хранители заменили древние артефакты рядом кроватей с деревянными сундуками в ногах у каждой. В них девочки хранили свои вещи. Но вещей было слишком мало, чтобы заполнить все сундуки. Их одели в лиловые балахоны хранителей; Тень следила за длиной их волос. Это не слишком отличалось от стрижки овец; девочки очень напоминали ей маленьких ягнят. Хранители не то чтобы относились к ним плохо, но вели себя стесненно и испуганно. Ни один из них не испытал чувства отцовства. Ни один не умел обращаться с женщинами, причем любого возраста, и обитатели храма избегали девочек, а при встрече склоняли головы и отводили глаза. Они избегали Тень. Все, кроме Дагмара и верховного хранителя.

Мастер Айво был похож на огромного сгорбившегося стервятника с когтями и клювом вместо рта. Его черные глаза и губы напугали бы Тень, если бы Дагмар заранее не объяснил их значения. Она обнаружила, что доверяет старику, несмотря на его уродство. Она давным-давно поняла, что физическое тело просто раковина для всех разновидностей зла. Мастер Айво выглядел злым. Но зла в нем не было. Это Айво настоял, чтобы с девочками обращались как с маленькими хранительницами. Послушниц, как он их называл, учили читать и писать, они заучивали тексты гимнов и молитв.

Когда Дагмар привел Тень в святилище, где верховный хранитель проводил большую часть времени, Айво с величайшим интересом рассматривал ее бесцветную кожу и белые волосы, но больше всего восхищался глазами. Поднявшись со своего трона, он подошел вплотную и заглянул в них, как любопытная сорока.

– Они как стекло, – бормотал он. – Человек может смотреть в них и видеть свое отражение. Его красота или уродство смотрят оттуда прямо в лицо.

Дагмар деликатно откашлялся. Мастер Айво поднял кустистые брови и махнул в его сторону рукой.

– Иди, Дагмар. Я должен поговорить с этим привидением.

Вздохнув, Дагмар потоптался на месте, но Тень не смотрела в его сторону. Она не испугалась верховного хранителя.

– И что ты в них видишь, верховный хранитель? – смело спросила Тень.

– Вижу свой возраст… и свою молодость тоже. Вижу святилище… и свое кресло на возвышении. Там пусто.

Конечно, там было пусто. Верховный хранитель освободил свое место, спустившись к ней, но Тень не стала задавать вопросов. Он расспрашивал ее про жизнь в Истландии. Где родилась. Как жила. Как попала в Сейлок. Тень честно рассказала обо всем. Кроме короля. И кроме Альбы. Про них она не упоминала.

– У тебя был ребенок. – Это прозвучало утверждением.

– Да.

– Но сейчас нет?

Тень смотрела на него так, словно ответ очевиден. В данный момент ребенка на руках у нее не было. Это он и так знал.

– Отец… истландец, как и ты? Слуга?

– Нет. Он был настолько же темным, насколько я светлая. Явился откуда-то, потерянный и одинокий. Отверженные часто находят утешение друг в друге. Мы оба были очень молоды.

– Ты до сих пор очень молода.

– Я старая внутри, – прошептала Тень, и Айво понимающе кивнул.

– Где он теперь?

– Не знаю. – Взгляд ее не дрогнул. – Нашел свой путь. Утешение не любовь, мастер. Она могла случиться, но время не позволило ей раскрыться.

– Время загадывает нам много загадок. Ты останешься здесь достаточно долго для того, чтобы я мог получить ответы на некоторые из них, девушка-призрак?

– Мне больше некуда идти.

– Всегда есть куда идти.

– Я не хочу куда-то идти.

Мастер Айво наклонил голову, похоже, довольный ее ответом.

– Значит, мы договорились. Ты останешься. И мы посмотрим, что припасло нам время.

* * *

Прошло шесть месяцев с тех пор, как девочек привезли в храм и пригласили ее, и все они уже привыкли к новому распорядку дня. Но спали до сих пор беспокойно. Тень делила с ними комнату и слышала приглушенные рыдания, чувствовала отчаянное желание вернуться в прежнюю жизнь. Поначалу они ее боялись. Первой оттаяла Башти, словно необычная внешность Тени делала менее заметными ее собственные странности и она находила в этом успокоение. Через несколько недель с момента появления Тени в храме девочка посреди ночи забралась к ней в постель и свернулась калачиком у нее под боком. На следующую ночь ее опередила Далис. Наутро Тень предложила сдвинуть кровати, чтобы никто не чувствовал себя одиноким в постели.

В знак единения с девочками она коротко остригла волосы. Пусть она тоже превратится в послушницу. Надела лиловую ризу Дагмара, подаренную ей пять лет назад, из прядей собственных волос и тонкой палочки изготовила кисточку, чтобы раскрасить лицо. Взяв из очага сажу, приготовила пасту, обвела ею глаза и превратила белые веки в черные. Собственное отражение напугало ее; со своими серебристыми глазами в обрамлении угольно-черной маски она выглядела как чудовище. Тогда она втерла немного пасты в брови, добившись нужного эффекта: из кошмарного видения Тень превратилась в невесту демона.

Дагмар выглядел потрясенным, когда увидел ее остриженной. Он протянул руку, будто хотел погладить ежик ее волос, но не решился.

– Мне их будет не хватать, – тихо сказал он. – Они были чудесные.

Тогда ей захотелось заплакать. Почему он раньше не сказал? Она заплела бы косу и туго обернула ею голову; получилось бы что-то вроде шапочки, и волосы были бы целы. А теперь их нет, осталось только слово. «Чудесные». Дагмар считал, что у нее чудесные волосы. Но про черненые глаза и веки не сказал ничего.