Сказки темного города. Махаон - Наталиса Ларий

– Фитц огласила свою версию того, что произошло тогда в особняке, так ведь? Сказала, что я извела со свету какую-то девчонку, которую якобы Валдар хотел подложить под Разиэля. Так ведь?

– Это ваша жизнь, – подумав ответила я. – А так…у каждого своя правда. Не нужно мне ничего объяснять. А кто чем дышит, в этом я сама разберусь. В одном мадам Фитц точно права, здесь пока нет у меня друзей и нужно быть осторожнее со всеми.

– Правильно говоришь, – улыбнулась Лилит. – Но я хотела бы все-таки объяснить…

– Не нужно, – оборвала я ее речь. – Мне правда не хочется знать того, что вы мне скажете. Расскажите лучше о том мужчине, которого упомянула сегодня мадам Фитц. Думаю, разговор о нем принесет вам куда более приятные эмоции, чем о том, как вы пытались выжить здесь.

Лилит окинула меня взглядом и едва уловимо кивнула.

– Хорошо. Мне и правда прошлое не дает покоя, но с тобой лучше действительно не говорить о нем. Граф Азарг…

Лилит начала восторженно рассказывать мне об одном из приближенных Дорна, но я слушала ее лишь вскользь, поскольку мою голову занимали совершенно иные мысли и похождения этой красавицы были мне абсолютно не интересны. Больше меня интересовало то, как пройдет вечер и что будет дальше. Осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Но как быть осторожной, когда не привык к тому, что является неизменным спутником общества стригоев – кровь, пустая гибель ведьм, отношение к нашим представителям, как к рабам, которых можно играючи извести со свету или использовать для удовлетворения своих нездоровых фантазий. Лилит смеялась, сидя напротив меня, а в моей голове была лишь мысль о том, как она вообще могла улыбаться после всего, что с ней сделал тогда стригой. Почему она не помогала ведьмам? Как минимум можно было пытаться хоть что-то сделать для того, чтобы наладить связь находящихся вне столицы представителей ковенов и тех, кто был в центре этого осиного гнезда. Она ведь единственная могла выходить за его пределы. Но нет, Лилит больше беспокоили ее бесчисленные любовники и вереница платьев, висящих в ее гардеробе. Хотя, ей, скорее всего нравилось жить так – обеспеченные стригои баловали красавицу-ведьму, это было видно по ее дорогущим украшениям и нарядам, а было бы это все у нее, наполовину темной ведьмы, при власти светлых ковенов? Вряд ли. Могла ли я ее осуждать за то, что она научилась жить подле стригоев? На это у меня не было ответа, поскольку я сама стояла одной ногой на пути неизвестно куда.

– Ты такая красивая, – восхищенно проговорил сидящий на кровати Тарон, наблюдая за тем, как Алин укладывает последний завиток моей прически. – Ты будешь самая красивая на этом приеме.

Я едва смогла выдавить из себя улыбку.

– Самой красивой будет Лилит, – ответила я и многозначительно переглянулась с Алин, поскольку мы стали свидетелем того, как Лилит примеряла просто умопомрачительное платье, которое едва могло скрывать ее прелести.

– Напросится она снова на неприятности, – прошептала Алин мне на ухо.

Я недовольно приподняла бровь, не желая, чтобы Тарон знал о такого рода нюансах, которые были спутниками чистокровного, который обратил его отца.

Тарон вскочил с кровати и, подойдя ближе, положил свой подбородок мне на плечо, заглянув в зеркало.

– Интересно, какой была моя настоящая мама. Я ее совсем не помню. Она была похожа на тебя? – задумчиво проговорил мальчик.

Я ласково поцеловала его в щеку и ответила:

– Нет, твоя мама была намного красивее.

Тарон засмеялся.

– Нет, красивее просто уже некуда! – проговорил он, затем стал серьезным. – Элиска обратилась. Почему ты ей не помогла? Она бы ведь тогда осталась ведьмой. А так…стригой. Она не изменилась, но все же.

Повернувшись к мальчику, я взяла его ладони в свои руки и серьезно сказала:

– Случилось кое-что, Тарон. Мне было велено не вмешиваться в ее обращение. Проигнорировать я не смогла это, потому как неизвестно чем бы это тогда обернулось и для Элиски, и для меня. Я тоже не в восторге, что она стригой теперь, но ее обратил твой отец, а это значит, что она сохранит свою индивидуальность, будет той же девочкой, с которой ты всегда любил проводить свободное время. Она ближе тебе станет даже, ведь будет не понаслышке знать, что это такое, быть стригоем. Иметь рядом того, кто понимает тебя – очень важно. Ты главное поддержи ее, она ведь слабее, она девочка и у нее здесь кроме тебя никого нет.

Тарон выслушал меня и гордо вздернул подбородок.

– Конечно я ее поддержу. Она моя семья, как и ты.

– Вот и молодец, – потрепала я его по плечу. – А теперь иди к себе. Мадам Тизара и так там рвет и мечет, что ты здесь у меня без ее надзора находишься.

– Да ну ее, – скривился Тарон. – Надоела уже она мне. Злая такая. Почему нельзя привезти сюда бабушку? Зачем я должен быть под надзором какой-то противной стригойши, которая не знает даже, что такое чтение сказок на ночь?

Услышав о маме, у меня сердце защемило. Уж будь она здесь и мне было бы не так страшно и одиноко, как и Тарону.

– А если я попрошу отца, чтобы он привез ее и Марго сюда? – проговорил Тарон.

– Нет! – воскликнула я, но быстро взяла себя в руки. – Бабушка и тетя Марго должны быть с ковеном. Здесь ведь не воля для таких, как мы, Тарон. Ты же взрослый и все понимаешь.

– Значит ты пленница здесь? – нахмурился мальчик. – Но ведь к тебе никто здесь не относится, как к пленнице.

– Не относится, не переживай, – поспешила успокоить я ребенка.

– Ты мне говори, если вдруг кто-то что-то в отношении тебя плохое задумает! – серьезным тоном проговорил Тарон. – Я наследник. Вмиг всех на место поставлю.

– Иди уже к себе, наследник ты мой, – горько усмехнулась я, поняв именно в эту минуту, что более Тарон не отождествляет себя с Махаоном, теперь он стригой. – И пожелай Элиске от меня спокойной ночи.

– Хорошо, – мальчик поцеловал меня в щеку и вышел из комнаты, оставив нас с Алин наедине.

– Съезжается дьявольская свора, – проговорила горничная, выглядывая в окно. – Вам пора вниз идти. Лилит уже там.

– Я…боюсь, – мой собственный голос словно эхо прозвучал у меня в ушах.

– Не поверите. Я тоже, – напряженно ответила Алин. – Будь это какой другой чистокровный, я была бы более спокойна. Но Разиэль. Это нечто непредсказуемое. Разительное расхождение в том, какое он впечатление о себе складывает, и то, что он может сделать.

– Не пугай меня еще больше, чем это уже есть, – нервно натягивая на плечи накидку сказала я.

– Не пугаю. Лишь предостерегаю.

– А наших пленниц? Сколько девушек будет на приеме? – напряженно спросила я.

– Десятеро. Да хотя бы под внушением были, а так… Тизара постаралась. Она же при Дорне со стороны Разиэля наблюдающей приставлена. Знает, тварь, что чистокровный любит. Сама девчонок на закланье подбирала. Молоденькие все, самой старшей всего семнадцать.