Героиня второго плана - Анна Берсенева

Через полгода Арсений увидел, что, занимаясь всем этим – как ему казалось, с увлечением, – Марина завершает каждый свой день все той же бутылкой коньяка, а среди ночи встает, чтобы выпить еще.

Это привело его в ярость.

– Ты что, вообще не можешь себя в руках держать? – орал он. – Ребенок же на все это смотрит!

– Ни на что ребенок не смотрит! – орала в ответ Марина. – Я днем не пью! И вообще, что за претензии? Я что, под забором валяюсь? Покажи мне хоть одну алкоголичку, которая бизнес ведет и дом строит! Нет, ты покажи, покажи! А потом ярлыки навешивай.

Все-таки, наверное, он ошибся, когда решил, что Марину следует увлечь, направить ее энергию в созидательное русло. Она была права – бизнес, строительство, уж куда созидательнее! И все равно…

«Может, это от того, что я ее не люблю? – с тоской думал Арсений. – Но разве не люблю? Ну да, не влюблен, как в первый год, но мы же семнадцать лет вместе, это же нормально, чтобы отношения переходили в новую фазу, не может же быть по-другому. Или может, и ей именно нужно вечное полыханье, а я не могу ей этого дать, и от того всё?..»

Это были тягостные мысли. Арсений все яснее сознавал, что не в силах остановить распад и развал. Единственное, что он мог – отвлекать Ингино внимание от происходящего с мамой. В общем-то это было нетрудно: Марина действительно старалась не пить в присутствии дочери, проводила немало времени на строительстве, а после того как дом был построен и начались внутренние работы, часто оставалась ночевать в Липавине, в уже отделанных комнатах.

Летом Инга уезжала в Юрмалу к родным или, с ними же, куда-нибудь путешествовать. Понятно, что это лучше было бы делать с папой и мамой, но что ж, хорошо хоть так.

Каких-то выраженных интересов, которые позволили бы сознательно выбрать профессию, у Инги никогда не было – она была меланхолична от природы, в Арсениеву маму, – поэтому Марина просто посоветовала дочке поступать в медицинский и взяла для нее хороших репетиторов. Это принесло результат: на бюджетное отделение Инга, правда, не прошла, но плата за ее учебу не была для Арсения проблемой. Она ходила в институт, сидела над учебниками, вообще много читала и не доставляла никаких хлопот. Разве что кавалера у нее не было, но в ее девятнадцать лет, Арсений считал, это не предмет для беспокойства. А может, просто все беспокойство сосредоточилось в Марине, и по сравнению с тем, что происходило с ней, остальные заботы казались малозначительными.

Когда Марина сказала, что продает бизнес, Арсений понял, что горка, с которой она катится, станет теперь еще круче. И, учитывая, что клиника стоила немало и денег после ее продажи оказалось у Марины достаточно, никаких внешних преград для движения вниз не было теперь вообще. Только природные возможности организма.

Стыдно было надеяться на то, что ее остановит физическое недомогание. Но Арсений надеялся. На какую-нибудь гипертонию, язву желудка, да мало ли чем может ответить организм на разрушающие удары, которые по нему наносятся.

Но Маринин организм оказался крепким, как скала. В этом Арсений окончательно убедился после обследования, которое она прошла.

Никакого обследования, конечно, не было бы – Марина относилась к своему здоровью с поразительным для врача равнодушием, причем всегда она так к нему относилась, с юности, задолго до того, как начала пить. Точно так же относилась к этому ее мать, да и вся родня.

– Так ведь не молоденькая уже, – говорила пятидесятилетняя в то время теща, когда ей советовали обследоваться, чтобы понять, от чего болят почки. – Пройдет. А не пройдет, так что ж поделаешь? Бабка в мои годы уже покойница была.

Бабку, покойницу, Марина не поминала, но к здоровью своему относилась таким же былинным образом. И ни в какую больницу, конечно, не легла бы, если бы у нее не начались галлюцинации. Когда это произошло впервые, у Арсения волосы встали дыбом. По счастью, шли зимние каникулы, и Инга уехала отдыхать на Гоа. Он не представлял, как дочка выдержала бы это зрелище.

Марина то ложилась, то вскакивала, наливала себе еще коньяка, потом вина, потом пыталась курить, чтобы уснуть, но сон не приходил, она вскакивала снова, куда-то рвалась, падала, кричала, умоляла выгнать «вон того, синего, ну как же ты его не видишь!»… Арсений одной рукой держал ее, бьющуюся в судорогах, а другой искал в Сети телефон нарколога, выезжающего на дом.

Когда нарколог наконец приехал и поставил капельницу, от которой Марина довольно быстро уснула, Арсения самого била такая дрожь, что впору было принять успокоительное. Он налил в бокал остатки коньяка, но понял, что не в состоянии поднести его ко рту: сразу представлял Марину, и спазмы сжимали горло.

– Вы больше на дом не вызывайте, – сказал врач, выходя часа через два из Марининой спальни. – Все равно над ней еще дня три сидеть придется. Таблетки давать, следить, чтобы снова не запила. А вы же работаете, наверное.

– Работаю, – глухо проговорил Арсений.

– Ну и вообще, – сказал врач, – опасно это, дома вытрезвлять. На третий день после отнятия от алкоголя белая горячка может развиться, отек мозга. Оно вам надо? В следующий раз кладите сразу в наркореанимацию. Я телефончик оставлю. Недешево, конечно, но для вас не проблема, я думаю, – добавил он, окидывая взглядом дизайнерскую гостиную с камином.

От того, каким уверенным тоном он произнес это «в следующий раз», у Арсения в глазах потемнело.

– С ней такого раньше не было, – сказал он. – Она пила и засыпала. А вот так, чтобы галлюцинации…

– Новый этап, – пожал плечами врач. – Все когда-нибудь бывает впервые.

Арсений остался дома и три дня давал Марине успокоительные таблетки, оставленные наркологом. Она была напугана, расстроена, уверяла, что больше пить не будет, что ей об этом даже подумать тошно… Следующий запой начался через неделю.

В наркореанимации, куда он ее отвез, Марину и уговорили обследоваться; платное отделение наркологии принадлежало большой больнице.

– У нее поразительно здоровый организм, – сказал врач, с которым Арсений зашел поговорить, когда через две недели приехал забирать Марину домой. – Сердце, печень – как у девочки. Давление – в космос можно отпралять. Ну, это часто бывает.

– Что часто бывает? – не понял Арсений.

– Что у пациентов с зависимостями отличное здоровье. Может, специально природой так устроено… Баланс какой-то соблюдается. Вы ей найдите какое-нибудь интересное занятие, – посоветовал врач. – Некоторым, знаете, рукоделия разные нравятся. Целые картины шелком вышивают. Нет, она у вас энергичная такая… А, вот что! Реконструкцией сейчас многие занимаются. В Средневековье играют, латы рыцарские делают, кринолины или там белогвардейскую форму. Просто повально все увлечены, кто в жизни реализоваться не сумел.

– Она отлично реализовалась в жизни, – вздохнул Арсений. – Всего сама добилась.

– Н-да… – покачал головой врач. – Даже не знаю, что вам посоветовать. Может, волонтерство? Будет людям помогать, это захватывает. Или кошкам, собакам.