Жнец - Нил Шустерман

– ТЫ ИМЕЕШЬ СМЕЛОСТЬ УКАЗЫВАТЬ МНЕ НА ТО, КАК МНЕ ВЫПОЛНЯТЬ СВОЮ РАБОТУ?

Казалось, мир вокруг них застыл в ужасе.

– ТЫ ДОЛЖНА ИЗВИНИТЬСЯ ЗА СВОЮ НАГЛОСТЬ, И БУДЕШЬ ПОДВЕРГНУТА НАКАЗАНИЮ!

– Прошу простить меня, жнец Кюри!

Услышав имя Кюри, прохожие стали перешептываться. Это имя было легендарным.

– НЕУБЕДИТЕЛЬНО!

– Мне действительно очень жаль, жнец Кюри, – почти прокричала Ситра в лицо лежащему рядом с ней мертвецу. – Я никогда впредь не стану выказывать вам своего неуважения.

– Встань.

Громоподобный гнев уже оставил жнеца. Ситра встала, злясь на свои дрожащие ноги, на несдержанность собственных глаз, источавших слезы, – как бы ей хотелось, чтобы они немедленно испарились, и ни прохожие, ни жнец Кюри их не увидели.

Всемирно известная Госпожа Смерть повернулась и пошла прочь, а Ситра поплелась за ней, пристыженная и неловкая. Но как бы ни была она унижена, она страстно желала выхватить лезвие и вонзить в спину идущей впереди женщины, хотя одновременно и злилась на себя за это желание.

Они сели в машину и тронулись. Только тогда, когда «Порш» отъехал от места убийства на квартал, жнец Кюри заговорила:

– Теперь твоя задача состоит в том, чтобы идентифицировать этого человека, найти его семью и пригласить их в «Водопад», чтобы я могла наделить их иммунитетом.

Жнец говорила без малейшего намека на ярость, бушевавшую несколько минут назад.

– Но… но, простите? – пробормотала Ситра.

Она ничего не понимала. Как будто той сцены на улице не было вовсе. Ситра была совершенно сбита с толку, и у нее кружилась голова, словно невидимый гигантский насос выкачал из машины весь воздух.

– Чтобы наделить их иммунитетом, у меня есть сорок восемь часов. Мне хотелось бы, чтобы сегодня вечером они приехали в мой дом.

– Но там… вы же… я лежала на земле…

– И что?

– Вы были так сердиты!

Жнец Кюри вздохнула.

– Это вопрос имиджа, моя дорогая, – сказала она. – Ты публично бросила мне вызов, и у меня не было выбора. Я должна была немедленно поставить тебя на место. В будущем придерживай свое мнение до того момента, когда мы останемся одни.

– Так вы не сердитесь?

Жнец обдумала вопрос.

– Скорее, я раздосадована, – ответила она. – Но в конечном итоге мне следовало предупредить тебя о том, что я собираюсь сделать. Твоя реакция была… оправдана. Так же, как и мой ответ на нее.

Несмотря на волну захвативших ее эмоций, Ситра вынуждена была признать, что жнец Кюри права. Облик и действия жнеца нуждаются в определенном антураже. И другой жнец гораздо жестче наказал бы своего ученика за то, что в данном случае сделала Ситра.

Они развернулись, и жнец Кюри подрулила к обочине за квартал от места «жатвы». У Ситры был ровно час, чтобы найти семью убитого и передать ей приглашение от жнеца.

– Если он жил один, то считай, что у нас сегодня была легкая работа.

Разве «жатва» может быть легкой работой?

А звали того человека Бартон Брин. Он уже не раз делал полный разворот и омолаживался, у него было около двадцати детей, и некоторые из них уже пересекли столетний рубеж. Последнее время он жил с женой и тремя своими самыми юными детьми – именно эта семья и могла получить годичный иммунитет.

– А если они не приедут? – спросила Ситра жнеца по дороге домой.

– Они всегда приезжают, – отозвалась жнец.

И она оказалась права. Родственники приехали чуть позже восьми вечера, мрачные и все еще не оправившиеся от шока. Жнец Кюри заставила их встать у двери на колени и дала прикоснуться губами к кольцу, наделив иммунитетом. Затем жнец и Ситра накормили их обедом. Простая, но питательная еда: жаркое в горшочках, зеленые бобы и картофельное пюре с чесноком. У приехавших не было аппетита, и они уселись за стол скорее по обязанности.

– Расскажите мне о своем муже, – попросила жнец Кюри голосом мягким и искренним.

Поначалу женщина говорила неохотно, но вскоре увлеклась, и ее уже трудно было бы остановить. Затем в разговор вступили и дети. Постепенно из анонимного объекта, которого жнец встретила на улице, этот человек превратился в индивидуальность, и Ситра даже ощутила легкое сожаление, хотя она никогда не была с ним знакома.

А жнец Кюри слушала – действительно слушала, словно хотела запомнить все, что говорили родственники ушедшего; и глаза ее увлажнялись, когда слезы выступали на глазах рассказчиков.

А потом Кюри сделала странную вещь. Из складок мантии она извлекла лезвие, которым оборвала жизнь Бартона Брина, и положила его на стол.

– Теперь вы можете забрать мою жизнь, если хотите, – сказала она женщине.

Та изумленно посмотрела на жнеца, ничего не понимая.

– Это было бы справедливо, – сказала Кюри. – Я забрала жизнь вашего мужа, лишила ваших детей отца. Вы должны ненавидеть меня за это.

Женщина посмотрела на Ситру, словно та могла подсказать ей, что делать, но Ситра только пожала плечами. Ее тоже шокировал этот поступок.

– Но… напасть на жнеца значит обречь себя на смерть, – проговорила женщина.

– Не тогда, когда у вас есть разрешение самого жнеца. Кроме того, вы только что получили иммунитет. Уверяю вас, возмездия не последует.

Нож лежал между ними на столе, и Ситра чувствовала себя так же, как присутствовавшие при «жатве» прохожие: за пределами горизонта некоего невероятного, немыслимого события.

Кюри улыбнулась женщине с искренней теплотой.

– Да не переживайте так. Если вы убьете меня, моя ученица доставит меня в ближайший восстановительный центр, и через пару дней я буду как новенькая.

Женщина внимательно смотрела на лезвие, ее дети – на мать. Наконец она произнесла:

– Нет, в этом нет необходимости.

Жнец Кюри убрала лезвие.

– Ну что ж, в таком случае – десерт.

И семья стала поглощать шоколадный торт со страстью, которая напрочь отсутствовала в их действиях в самом начале обеда – как будто некая мрачная ноша была сброшена с плеч всех сидящих за столом.

Когда гости уехали, жнец Кюри стала помогать Ситре с посудой.

– Когда станешь жнецом, – сказала Кюри, – ты не будешь делать то, что делаю я. Или то, что делал жнец Фарадей. Ты найдешь свои собственные способы «жатвы». Это не принесет тебе ни искупления, ни душевного покоя. Но по крайней мере ты не будешь себя презирать.

И Ситра задала вопрос, который задавала и раньше. Но теперь она надеялась получить ответ.

– Почему вы взяли меня в ученики, жнец Кюри?

Жнец вымыла тарелку, Ситра вытерла ее, а потом Кюри сказала странную фразу: