Исход из Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

нам, или вы можете сообщить его самому талосу. И мы вычитаем его из долга талоса. Со временем его задолженность исчезает, и он может распоряжаться своей зарплатой.

— При условии, что он проживет так долго.

— Я вижу, что вы все поняли. — Ласточка посмотрел через плечо на окно за собой: неуверенное постукивание дождевых капель превратилось в ровный постоянный грохот. — Быть может, вы хотите посмотреть на наши цеха в следующий раз?..

— Патера, — начала майтера Мрамор, — я не…

Шелк встал, прервав ее:

— Я очень хочу увидеть их и уверен, что небольшой дождик мне не повредит. Я попал под ливень восемь дней назад, но вот я здесь. Однако я не хочу, чтобы вы чувствовали, директор, будто обязаны показать мне цеха лично. Кто-нибудь другой вполне может это сделать.

— Не показать кальде мой завод? — Ласточка широко улыбнулся и встал. — Я не пропущу такую возможность ни за какие деньги. Дамы могут подождать здесь, если хотят.

— Я пойду, — объявила майтера Мрамор. — А моя внучка может остаться здесь, с Синель.

— Я тоже, — не отстала от нее Синель. — Я хочу посмотреть на то, как делают талосов.

— В таком случае Мукор тоже пойдет с нами, патера.

— Я могу полететь, — серьезно сообщила Мукор. — Даже в дождь. Но они не могут.

Обещанные зонтики лежали на стуле в приемной. Синель взяла один и подняла его вверх:

— Вот черный для тебя, патера, если хочешь.

Шелк покачал головой:

— Пусть его возьмет майтера.

Повесив корзину на предплечье, майтера Мрамор взяла черный зонтик и раскрыла его.

— Говорят, что открывать их внутри здания — плохая примета, но я уже раскрыла свой. Увы, я не могу поблагодарить этого симпатичного юношу за то, что он принес их нам.

— Один из ваших охранников, — объяснил Шелк. — Сейчас, когда я подумал об этом, мне кажется странным, что для охраны завода вы наняли био, а не талоса.

— У нас есть и талос. — Ласточка взял желтый зонтик у Синель. — На самом деле мы наняли двоих, из-за беспорядков. Они в караульной будке.

Раскрыв зонтик, он подошел к двери:

— Вы прошли мимо них, когда шли сюда. В будке есть окна, так что они могут видеть ворота, но, по большей части, они слушают, нет ли стрельбы или криков. Множество мелких вопросов, с которыми имеют дело охранники, хороший био сделает намного лучше, чем талос. Предположим, кальде, что у вас есть талос, который патрулирует улицы вместо труперов. В результате вы будете иметь каждую ночь дюжину трупов, вместо одного или двух в неделю.

Открыв зеленый зонтик, который дала ему Синель, Шелк вслед за Ласточкой шагнул под дождь.

— Я имел дела с талосами один или два раза, но я уверен, что вы правы.

— Они защищают завод по ночам и всегда наготове, на случай серьезного боя. До сих пор бои были ограничены окрестностями Палатина и Аламбреры. Я уверен, что вы знаете.

Шелк кивнул.

— Хотите посмотреть на них? Они в караульной будке. — Ласточка указал на потрепанное погодой деревянное здание.

— Нет, благодарю вас. — Шелку пришлось чуть ли не кричать, чтобы услышать собственный голос за стуком дождя по зонтику. — Возможно, позже. Прямо сейчас я бы хотел посмотреть, как их делают.

— Хорошо. Именно туда я веду вас. Подождите минутку, я открою дверь.

Ласточка зашагал через дождь; Шелк захромал за ним так быстро, как только мог, шлепая по все углубляющимся лужам в уже мокрых ботинках.

Широкая деревянная дверь, открытая Ласточкой, привела их в пещероподобное помещение, пол которого был покрыт крупным песком; три человека работали в яме, в нескольких шагах от двери, освещенные единственным бледным огоньком, висевшим высоко над головой.

— Литейный цех, — объявил Ласточка. В этот момент вошли майтера Мрамор и Мукор, под одним черным зонтиком. — Я всегда начинаю экскурсию по заводу отсюда, потому что сам начал именно здесь. Я просеивал, выгребал, бегал с поручениями и все такое. Грязная, тяжелая работа, но я приносил домой немного денег, которые помогали моим родным, и, что бы я ни делал впоследствии в своей жизни, я никогда не чувствовал себя так хорошо.

— Вы делаете эти огромные штуки из песка? — воскликнула Синель. — Не верю! — Орев улетел в темноту, в другой конец здания, чтобы исследовать окрестности.

— Есть несколько стеклянных частей, которые действительно сделаны из песка, но не нами. — Ласточка закрыл зонтик и стукнул его концом по покрытому песком полу. — Это литейный песок и из него невозможно сделать хорошее стекло. Но мы отливаем некоторые большие части в песчаных литейных формах; эти трое как раз готовы это сделать.

Он указал зонтиком:

— Видите полость, оставленную поднятой формой? Эти круглые части называются стержни. Они сделаны из спрессованного песка, смешанного с крахмалом, и их надо установить совершенно точно и достаточно надежно, чтобы они оставались на месте, когда польется железо; иначе всю деталь можно выбрасывать. Вот это они и делают, готовясь к отливке моторного блока, кальде. — При последнем слове рабочие посмотрели вверх.

Шелк все еще старался найти Орева, летавшего где-то в темноте.

— Мне кажется, что это слишком большое помещение для трех человек.

— Когда мы запустим его на полную катушку — если мы получим ваш заказ сегодня, то сделаем это завтра, — здесь будет работать восемнадцать мужчин и шесть мальчишек, кальде. Но сейчас мне пришлось сократить всех, за исключением моих лучших людей, а я очень не люблю этого делать.

Ненавязчиво взяв Шелка за локоть, Ласточка повел его дальше; голос директора зажег второй свет.

— Откровенно говоря, все они хорошие люди, а мальчишки — головастые парни, которые очень скоро станут хорошими людьми. Мы не можем использовать каких-нибудь других. Я ненавижу увольнения, потому что знаю — люди, которым я дам уйти, скорее всего не смогут найти другую работу. Но если найдут, я буду ненавидеть их намного больше, потому что потеряю их, и мне придется нанимать неопытных людей и обучать их работать. А это может занять годы.

— Сколько лет вашим мальчикам? — поинтересовалась майтера Мрамор.

— Сейчас они начинают в четырнадцать. В свое время я начал в двенадцать. — Шелк услышал, как Ласточка негромко выдохнул. — Тогда тоже были увольнения, хотя не такие тяжелые, как сейчас. Как правило. Я никогда не ходил в палестру, но на нашей улице была женщина, которая, во время увольнений, научила меня читать, писать и считать. Я очень хорошо считаю, если можно так сказать. Она была подругой мамы, и не хотела брать за обучение какие-нибудь деньги, но я всегда думал, что придет день и я смогу заплатить ей. И когда