Берлинская рулетка - Александр Александрович Тамоников

вы слышите меня? Нас обходят! Олежка, хватай бабу, мы прикроем.

Шарлотта сидела ни жива ни мертва с задней стороны часовни. Ноги окончательно отказали ей. Олежка схватил ее под мышки, хотел перебросить через плечо, но не рассчитал силенок. Оба упали, возились в траве, тянули друг друга, кое-как поднялись, растаяли в темноте.

Оперативники пятились, экономно стреляли.

Выругался Нагорный. Фуражку с его головы сдуло пулей.

Вылетали из рукояток отстрелянные обоймы, вставлялись новые.

Офицеры открыли огонь одновременно, прикрывали товарища с Шарлоттой.

Противник замешкался, скапливался за часовней.

Контрразведчики пробежали мимо кустов и страшноватых памятников, вырвались на открытое пространство, заставленное каменными плитами. Здесь могилы располагались плотно, росли одинокие деревья. Где-то за поляной находилась низина с кустарником. Туда беглецам и предстояло добраться.

В этом нагромождении бетонных и гранитных глыб было несложно заблудиться, переломать себе все ноги. Как-то издевательски мерцали кресты, словно плавали над раскрошенными пьедесталами.

Оперативники отступали, отстреливались. В серой хмари мелькали неприятельские фигуры. Двое или трое немцев вылупились из-за часовни, пробежали мимо кустов и рассыпались. Где были остальные, оставалось догадываться. Внезапно из леса по правую руку застрочили автоматы. Что-то треснуло, упало с высоты, раскололось.

– Да живой я, – хрипло выкрикнул Грамарь. – Чуть крестом по башке не огрело. Мужики, уходите, я прикрою.

– Я тебя сейчас прикрою! – взревел Градов. – Все назад, отступаем организованно!

– Кто бы нас сегодня организовал, командир! – заявил Нагорный, хоронясь за каменным ангелом с откусанным крылом.

Градов обернулся. Романовский и Шарлотта уходили, петляли между могилами. Олежка озирался, выпускал последние пули.

Дальше все смешалось, перепуталось в голове и пространстве. Из мрака выплывали склепы, мрачноватые, обросшие вьюнами, с полукруглыми нишами.

Майор запнулся о чугунную витиеватую ограду, пожалуй, единственную в этом городе мертвых. Боль в колене прошла через голову, из глаз посыпались искры. Влад пересилил боль, хромая, побежал дальше.

Организованного отхода не получилось. Прав был Нагорный. Людей разбросало, выстрелы гремели повсюду. Офицеры отступали к кустам.

Резко засмеялся Грамарь. Он подстрелил еще одного!

«Шестеро осталось, – сделал мысленную зарубку Влад. – Похоже, люди, атаковавшие нас, не являются специалистами по подобным вещам. Они действуют решительно, но навыков им не хватает».

Он снова замешкался, стрелял из-за мраморной плиты. Тени скользили в воздухе, пули их не брали. Все ушли, а Влад еще маялся здесь, в царстве мертвых. Надо было срочно догонять своих.

Майор не добежал до приземистого склепа, упал, заполз за бетонный куб, отдышался. Потом он стал смещаться за скульптурное изваяние с расколотым постаментом. Безымянный святой, молодой паренек с волнистыми волосами, прижал к груди руки, молитвенно смотрел в небо.

Тут-то рядом с Градовым и упала граната. Рывок был что надо. Майор расстался со скорбящим святым, закатился за пустующий пьедестал. Граната взорвалась где-то сзади, оглушила, взрывная волна ударила по ногам.

Пистолет в руке, но толку? Если память не изменяла Владу, то в нем оставалось только два патрона.

Майор не вставал. Пусть немцы считают его мертвым. Отчасти так и было. Голова раскалывалась, карусель вертелась перед глазами.

Совсем рядом кто-то пробежал, чуть не отдавил ногу. Этот субъект стрелял очередями, значит, не свой. Правее тоже кто-то шел, надрывался автомат.

– Герр Штайнер, мы их, кажется, загнали! – резануло по ушам. – Гюнтер и Франц перекрыли им дорогу. Они в кустах. Добьем русских!

Градов тяжело поднимался, сжимал рукоятку пистолета.

«Отвлечь огонь на себя, пусть уходят? Верная смерть, но ладно, как-нибудь переживу».

Стена склепа возникла перед глазами. Он сделал пару шагов, привалился к ней, сместился за угол. Ноги дрожали, плохо слушались. Стрельба на кладбище затихла. У контрразведчиков кончились патроны, немцы подкрадывались к ним. К склепу кто-то подходил, поскрипывала под ногами сухая земля. Исчезла дрожь в конечностях, майор напрягся.

Из-за угла вывернул мужчина среднего роста, в кепке, в гражданской куртке. Черты его лица в темноте почти не различались.

Градов ударил кулаком по автомату, схватил противника за шиворот, ударил затылком об стену. Что-то хрустнуло. Но немец сопротивлялся, схватил его за горло. Круги плясали перед глазами майора. Он ударил вторично, и этого хватило. Рука врага разжалась, пена пошла из горла. Дальнейших усилий не потребовалось. Фриц завалился на бок, лежал неподвижно.

Влад схватил автомат, выпавший из мертвой руки. Теперь хоть что-то! Он хотел обшарить покойника, найти запасные магазины, но к склепу снова кто-то подходил. Градов припал к стене, перехватил автомат за ствольную раму.

– Мартин, ты здесь? Все в порядке?

Еще один субъект, схожий с первым, но ниже ростом, массивнее, вылупился из-за угла и получил казенником в зубы. Треснула челюсть, вместо крика из глотки вырвалось что-то невнятное. Но и этот тип был не лыком шит, навалился всей своей массой, заключил в объятия. Автомат в этой ситуации был бесполезен, Влад отбросил его.

Противник припечатал его к стене, что-то хрипел. Градов ударил немца по ноге. Они упали вместе, майор оказался сверху, бил локтем в живот, потом лбом в переносицу. Объятия врага слабели, он уже не мог сопротивляться, глаза его бессмысленно блуждали.

Влад привстал, дотянулся до автомата, снова бил по челюсти казенником, перемалывал кость в труху. Фашист уже отмучился, а майор продолжал наносить удары, потом откинулся, вконец обессилел, смотрел на тучи, бредущие по небу. Он выбыл из реальности, забыл, где находится.

Отдаленный крик привел его в чувство:

– Грубе, Штольман, вы идете?

Он ахнул. Все проспал! Градов куда-то пополз, волоча за собой на ремне автомат, снова забыл, что недурно бы разжиться боеприпасами.

Три немца лежали за укрытиями, вели огонь по кустам в низине. Видимо, где-то поблизости был кто-то еще. Он не давал оперативникам выбраться с обратной стороны. Эти фрицы расположились с удобством, двое лежали за плитами, третий сидел на коленях, привалившись к надгробию в форме усеченной пирамиды. Иногда этот тип поднимался и осматривался.

Майор положил его короткой очередью, потом ударил по двум остальным и прибил их к земле. Кончились патроны в автомате, да и черт с ними. Ноги Влада подкосились, он привалился спиной к кособокой плите.

Слева, из-за горки бетона и камня, выскочил последний фашист, оставшийся в живых, с ревом открыл огонь. Градов рухнул на землю, заполз за плиту. Пальцы его рвали застежку кобуры. В «ТТ» еще остались два патрона. Пули летели веером, бились о камень. Немец яростно кричал, быстро передвигался. Кто-то выпрыгнул из кустов у него за спиной, вскинул руку с пистолетом, произвел одиночный выстрел. Автоматчик зашатался, повалился носом в бурьян.

От нахлынувшей тишины закружилась голова. Влад привстал, оперся спиной о плиту.

К нему подошел Нагорный, потыкал тело носком сапога, удовлетворенно крякнул и