Хоббит и кольцо всевластья - Дмитрий Суслин

Бильбо отпрянул от него, как будто получил неожиданный удар по лицу.

– Зачем это тебе понадобилось Мое Кольцо! – подозрительно глядя на мага, спросил он.

– Я хочу поглядеть на него.

– Нечего на него глядеть. Ничего примечательного в нем нет. Обыкновенное золотое кольцо, каких много. Разве что волшебное. Ну так что? мало ли волшебных колец на свете? Ты сам об этом сколько раз говорил.

Гэндальф нахмурился.

– Хорошо. Не показывай. Оставь его при себе.

Бильбо облегченно вздохнул. А Гэндальф продолжил:

– Только вот что я тебе скажу, мой дорогой хоббит.

– Я тебя очень внимательно слушаю.

– Если оно вдруг вновь захочет утащить тебя в мир теней, а оно обязательно это сделает, и в этот раз это будет намного серьезнее, чем в случае с драконами, на помощь меня не зови. Я не приду.

– Это почему же? – Бильбо очень удивился, и сказанное магом ему явно не пришлось по вкусу.

– Потому что ты не хочешь показать мне кольцо, и я не зная его свойств, вряд ли чем смогу тебе помочь.

– А что, мне может понадобиться твоя помощь?

– Может быть, и нет. Но мало ли что?

Бильбо задумался. Почесал голову, потом похлопал себя по коленям и вдруг сказал:

– Ну и что? Без тебя обойдусь! Сколько раз обходился. И не из таких переделок выходил целым и невредимым. Да еще и кое-кого спасал. Не будем говорить, кого именно, хотя, это был ты. Забыл, кто избавил тебя из каменного плена?

Гэндальф нахмурился еще больше. Глаза его с тревогой и болью глянули на хоббита.

– Бильбо! – воскликнул он. – Мальчик мой, что ты такое говоришь?

Бильбо злобно глянул на волшебника:

– А что я такого сказал? Разве не я вытащил тебя из Лабиринта Подземелий, где ты стоял истукан истуканом?

– Десять раз взвесь свои слова, прежде чем произнести их, – грозно поднялся со своего места Гэндальф. Большая и полная сурового негодования тень надвинулась с потолка на хоббита. Бильбо отпрянул. – Или ты забыл, что говорят твои сородичи?

Гэндальф поднял посох. Бильбо подпрыгнул на месте:

– Ты хочешь мне превратить в мышь?

– Нет, ты не достоин даже того, чтобы быть превращенным в мышь! – загремел голос мага.

– Давай же, превращай! – взвизгнул Бильбо и полез во внутренний карман жилета.

– Что ты хочешь сделать? – воскликнул Гэндальф. – Не трогай его! Не трогай, слышишь?

Маг бросился на хоббита. Тот отшатнулся и упал на пол. Гэндальф схватил его и поднял с пола, крепко держа за обе руки.

– Не делай этого! Мне не нужно твое кольцо. Оставь его себе. Я даже глядеть на него не буду. Только не надевай его. Обещаешь мне?

И когда маг говорил эти слова, тон его менялся с каждым словом. Грозные нотки сменились умоляющими и ласковыми. Маг смотрел на хоббита чуть не с болью и в то же время с какой-то чуть ли не материнской теплотой.

– Не надевай его, Бильбо!

После таких слов с хоббита словно сошла пелена. Он изумленно посмотрел на Гэндальфа, словно не сразу узнал его. На сморщенном лбу его появились маленькие капельки пота. Губы Бильбо дрогнули, в глазах появились слезы.

– Хорошо, – с трудом произнес он, – не надену.

Некоторое время хоббит и маг смотрели друг на друга и молчали. Первым заговорил Бильбо.

– Что это со мной было, Гэндальф? Я что-то говорил не то. Не помню что, но кажется что-то очень гадкое. Неужели это был я?

– Надеюсь, что это был не совсем ты, – вздохнул с облегчением маг.

– А что я такое говорил?

– Да так. Ничего особенного.

Бильбо внимательно посмотрел на мага, но ничего не сказал.

Плавание продолжалось. «Хеллуин», рассекая острым носом волны и оставляя за собой пенистый след, шел прямым курсом, который указывал ему волшебный рубиновый луч. Попутный ветер, сильный и порывистый толкался в тугие паруса, и те отвечали ему скрипом мачт. Матросы работали, не покладая рук. Гондорцы, их было теперь пятнадцать человек, с нетерпением ждали, когда же появится цель их опасного путешествия.

Но день проходил за днем, предыдущий был похож на предстоящий, а море оставалось пустым. Со всех сторон триеру окружало безбрежное море. Ни одного намека на сушу. К счастью, погода была отличная, и море все это время оставалось спокойным. Так прошла неделя.

Мореплаватели изнывали от однообразия, и некоторые из них даже начали сомневаться в том, что смогут достигнуть земли. В один из особенно скучных дней Торонгил подошел к Гэндальфу. Маг, как всегда, находился на носу «Хеллуина». Он стоял недвижимо, словно статуя, только ветер трепал его просторные одежды, и вглядывался вперед.

– Ты хочешь спросить меня, скоро ли мы достигнем нашей цели? – не оборачиваясь, спросил он.

– Многие из нас стали сомневаться, правильно ли мы плывем, – ответил Торонгил. – Даже Феномир сказал мне, что ему кажется, будто мы навечно обречены, плыть в этом море и видеть вокруг себя только воду.

– Посмотри на этот путеводный луч, Эстель. Он ведет нас туда, куда нужно. Оставь сомнения.

– Я верю тебе, Гэндальф. Но мне трудно заставить поверить остальных. Почему ты ничего им не скажешь, а все время стоишь на носу и ни с кем не разговариваешь? Почему не вселяешь в людей надежду?

– К чему разговоры? Мое место здесь. Место Гаймы на корме и рулевого весла, а твое место среди воинов. Это твоя задача – вселять в людей надежду. Разве не так?

Торонгил ничего не ответил и отошел от мага. Как только он скрылся за топ мачтой, к Гэндальфу подошел Бильбо. В руках у хоббита была тарелка.

– Теперь ты начнешь приставать ко мне с распросами, когда же мы достигнем суши, – увидев его, проворчал Гэндальф.

– Вовсе нет, – ответил Бильбо. – Просто мне показалось, что тебе скучно все время торчать на одном месте, и я пришел развлечь тебя беседой. А еще я тебе принес кусок яблочного пирога. Мы испекли его вместе с Балином. А то все время вяленое мясо, да вареная рыба. Честное слово, видеть все это уже не хочется.

Гэндальф улыбнулся:

– Если хоббит говорит о еде, значит, все вокруг обстоит, как нельзя лучше.

– Я бы так не сказал, – вздохнул Бильбо.

– Что так? Ты не доволен? Разве я не устроил для тебя отличную погоду, свежий попутный ветерок, никакой качки, море гладкое как скатерть? А ты вздыхаешь. Я обижусь на тебя, Бильбо Бэггинс!

Тем не менее Гэндальф взял из рук хоббита кусок пирога и стал его жевать.