Точка контроля - Enigma_net

Фальш-панель поддалась легко. За ней была лесенка-близнец той, что вела на кровать. Спустившись Кира оказалась в подобии кабинета. Здесь пахло работой, точным снайперским расчетом, оружейным маслом и порохом. Над всем этим витал тонкий запах яблок и смертей.

Пробковая доска на стене была испещрена следами от булавок, но сейчас пустовала, только в углу остался обрывок от резко оторванной фотографии. В корзине для мусора валялись смятые бумаги. Не особо рассчитывая на результат, Кира развернула комок. С рекламного флаера сетевой пиццерии скалился клыкастый доставщик. Взяв со стола маркер, она записала на руке название и номер телефона и бросила бумажку обратно.

На стене висел арсенал, вызвавший у нее профессиональное уважение. Две винтовки, оптика, парочка калашей, десяток глоков. Под всем этим великолепием стояли два ящика. В одном Кира безошибочно опознала кофр для хранения Стингера. Точно такой же стоял у нее в шкафу в Пловдиве, с той лишь разницей, что ее был раскрашен в упоительно розовый цвет и разрисован звездочками.

Документов было удручающе мало, что вызывало одновременно уважение, понимание и сожаление. Как профессионал она одобряла такой подход, как человек, остро нуждающийся в информации, — сурово порицала. Впрочем, за пробковой доской нашелся еще один небольшой тайник. Не тайник даже, а удобная для хранения щель. В ней была стопка бумаг, на первый взгляд бессмысленных. Десяток распечатанных постов из твиттера; список из десяти городов; четыре одинаковых меню из уже знакомой пиццерии; четыре даты, напротив каждой рукой была написана арабская буква. Отчаянно жалея, что под рукой нет телефона, Кира расписала свою руку кратким конспектом. Почитала в меню, в поисках совпадений, на всякий случай записала и твиттер пиццерии.

Внезапно хлопнула дверь. Кира вздрогнула, уронив бумаги на пол. Испуганно замерла и через долгую минуту сообразила: в апартаменте наемника по-прежнему безвампирно, звук, который она услышала, идёт из соседней квартиры. Обозвав себя нервной козой, она присела поднять бумаги, упавшие поверх чего-то на полу, неловко за это дернула и услышала резкий щелчок. Мгновением позже на пол металлически звякнув упала граната. Адреналин хлынул в кровь стремительно заполняя собой все тело. Перед глазами сверкнула ослепительная вспышка точки контроля. Сияющая, яркая, горячая, как раскаленный добела металл. Секунды на осознание показались упущенным столетием, слишком кратким был миг, в который еще можно успеть. Ладони погрузились во время до того, как Кира осознала какое событие пытается предотвратить…

… Ей снился лед. Прозрачный, как горный ручей, искрящийся яркой лунной дорожкой, убегающей к горизонту. Толстый, промерзший на километры в глубину и плотный, как камни гор, окружающие озеро. Кира касалась ладонью поверхности, и рука проходила сквозь толщу льда, погружаясь в воду. Менялись очертания ладони. Она превращалась в когтистую лапу, черную, как вороново крыло, и глянцевую, будо покрытую кровью. Тьма поднималась из кристально чистых глубин, оплетая кисть, предплечье, заползая черными линиями на шею. Кира отпрянула, пытаясь освободиться от мглистого спрута и, поскользнувшись на льду, упала. Ударилась, поцарапалась о мелкие, острые крошки. Капли крови упали на лед и растопили его, прожигая узловатые норы в сиреневой толще. Лед вдруг распался на глубокие трещины. Хруст, пугающе тихий, как предвестник кошмара, наполнил воздух звуком и душу ужасом. Кира хотела закричать, но голос отказался повиноваться. Вместо вопля из горла хлынула кровь, заливая блестящую поверхность, сделав ее мутным зеркалом. Из него смотрели мрачные серые глаза, очерченные по краю радужки черной линией, словно цвет заключили в кандалы. Кира зажмурилась, стиснула зубы, но тяжелый, как кузнечный молот, взгляд преследовал. От него в душе поднималось чувство неизбежности, необратимости, невозможности. Пытаясь вырваться из этого плена Кира тряхнула головой и вдруг ощутила, как качнулись в ушах тяжелые серьги. Скрюченные словно птичьи когти пальцы, что до этого царапали колючий лед неожиданно коснулись чего-то тонкого, отполированного до гладкости. Она опустила взгляд и увидела в руках бокал. В тонком, почти невесомом стекле отражались совсем другие глаза — восхитительно весенне-голубые, с рассыпанными по радужке, будто мозаикой, синими точками. Отражение перетекало из одного образа в другой, путало чувства, сменяясь с игристого веселья в неодолимую тоску. Время было ртутью, неуловимо подвижной и незримо отравляющей. В душе шквалом поднималось смятение, выдувая страх и раня кожу, как будто ветер пытался содрать шкуру. Полыхнула жаркой болью спина. Кира пронзительно взвизгнула, завалилась на бок и вместо ледяной тверди ощутила под собой колючую подушку соломы. В темноте едва различимо проступали очертания денников, фыркали лошади, знакомые тяжелые шаги отдавались роком за дверями конюшни. Пахло кровью, сеном и смертью. Сжавшись в комок, она попыталась спрятаться, но взгляд полный обреченного знания о будущем преследовал, горел под веками. Она громко всхлипнула и тут же прикусила губу. Всхрапнула лошадь рядом, забила копытом в стену денника. С низким, неприятным скрипом открылась створка двери, вычерчивая мужской силуэт. Прелый запах неизбежности топил, утягивал туда, где смерть становится близкой подругой, знакомой каждой черточкой. Кира протянула дрожащую руку, пытаясь коснуться мерцающего перед глазами образа окровавленными пальцами. На безымянном сверкнул отблеском света резной аметист в тонкой золотой оправе. Холод колючками проник под кожу и остался там безмолвной угрозой. Реальности смешались…

Вторая линия

* * *

Глава 8. Белоснежка

30 ноября

— Мисс! Мисс!

Едва она приоткрыла глаза, как в них врезался тоненький луч медицинского фонарика. Кира зажмурилась, желая скрыться от света. В голове постукивали молоточки, попадая по самым болезненным точкам. Под кожей жил холод, отвоевывая крохи тепла у одеяла, в которое она была завернута. Вокруг витал резкий запах нашатыря, треск рации, сонм многих разговоров.

— Мисс, вы меня слышите? — в сознание снова ворвался настойчивый мужской голос.

Кира разлепила губы и сипло каркнула:

— Да.

Ей показалось, что она сказала слово значительно громче, чем оно прозвучало.

— Как ваше имя? — голос был приятный, но какой-то слишком настырный и мешал утечь обратно в реку времени.

— Кира.

— Какой сегодня день недели, Кира?

Мужик совершенно определенно не собирался отставать. Легонько тормошил за плечи и лез с отвлекающими вопросами. Кира осторожно приоткрыла один глаз. Свет фонарика не пытался пробиться через него прямо в мозг, и она рискнула открыть второй. Мужик в синей форме работника скорой помощи выжидающе смотрел на нее.

— Не помню.

— Сколько пальцев я показываю?

— Три, — Кира скользнула взглядом по руке медика.

Вокруг царила деловитая суета. Мелькали отсветы полицейских мигалок, топтались и курили люди в форме. На неё поглядывали с сочувствием и недоумением.