Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

И Сахарный Джордж улыбнулся.

– Расскажи мне, что было дальше, Джордж.

– Дальше? Черт возьми, дальше! А дальше нас заперли в трюме.

Выражение лица Джорджа поменялось, он тяжело и часто задышал.

– Там, внизу, нас было сотен пять, не меньше. Мы сидели, плотно прижатые друг к другу, закованные в кандалы. Но еще раньше, когда только подняли паруса и я увидел, как исчезает вдали мой берег, я вдруг понял, что уже больше никогда не увижу своих отца и мать, своих маленьких братьев и сестер. Взрослые плакали и молились Богу. Я не помню, чтобы я плакал. Мой брат умер во время плавания. Они выбросили его за борт. Мы многих потеряли, но мой второй брат, малыш Аруно, выжил, как и я. Наконец мы прибыли в Порт-Ройял, где нас выставили на аукцион. Перед этим нас помыли, дали нам чистые повязки на бедра и по глотку рома для бодрости. Мой брат выглядел таким тощим и изможденным. «Мы больше не поплывем, Н’Туно?» – спросил он. «Нет, Аруно, – ответил я, – все уже закончилось». – «Значит, мы скоро будем дома, с мамой и папой?» – спросил он. Я не успел ему ответить, потому что его увели прочь. Больше я его не видел.

Джордж вздохнул.

– Мне повезло оказаться на «Арон Хилле». Подумать только, Том, у меня здесь есть жена и дочка, и я могу думать о том дне, когда стану свободным и буду видеть, как моя малышка Санди растет как свободная девочка. Заведу собаку, которую мы назовем Йоопом…

Сахарный Джордж встал и, не глядя на Тома, направился к хижине, которую он делил со своей семьей.

– Завтра будет длинный день, Том, – сказал он на прощание. – Поспи хоть немного.

Той же ночью скончался надсмотрщик по имени Смит. Его нашли мертвым в постели. Говорили, что он умер от пьянства. Джордж вместе с другими рабами похоронил его. Появился мистер Бриггз в шлафроке и произнес несколько слов над могилой усопшего. Следом они все вместе пропели псалом. Звать священника было еще слишком рано и в то же время уже слишком поздно.

Том лежит в своей большой, чудесной собачьей будке, и ему снится, будто он стал капитаном великолепного галеона, но тут его кто-то начинает тормошить.

Это пришла Тото. Она будит Тома и говорит, что он должен поторопиться. Том, пошатываясь, выбирается наружу, и в глаза ему бьют первые лучи солнца.

Мастер Йооп стоит перед собачьей будкой вместе с Джорджем, который держит под уздцы старую лошадку Смита.

– Ты отправишься на поле вместе с уборщиками тростника, – говорит Йооп Тому, – теперь ты бомба и будешь ездить на лошади Смита, которая отныне твоя. Джордж, передай ему животное.

Том ошарашенно смотрит на поводья, которые ему протягивает Джордж.

– Пожалуйста, Том, – говорит негр.

Йооп, который уже успел отъехать, оборачивается и бросает на раба сердитый взгляд.

– Бомба Коллинз, запомни это, Джордж.

– Да, мастер Йооп. Бомба Коллинз, я это запомню.

Очень скоро Том обзавелся новым именем, которое он будет носить, пока не покинет «Арон Хилл»: Том-бомба.

После уборки урожая на плантации развилась лихорадочная деятельность. Мельница не останавливалась ни на минуту, когда ветер стихал, она работала на конной тяге.

Сахарный Джордж почти сутками торчал в сахароварне, бегая туда-сюда с шумовкой и специальным ковшом для сахара. Процесс приготовления сахара был очень деликатным делом, в котором Джорджу не было равных. О нем говорили, что, попробовав на вкус стебель тростника, он мог определить, насколько густым получится сироп, и исходя из этого правильно организовать варку сахара. За это он и получил прозвище Сахарный Джордж.

Джордж поведал Тому, что сироп, добытый из тростника, растущего в низинах, нужно варить на более сильном огне, потому что в нем содержится слишком много влаги, и что красноземы дают более светлый сахар, чем черноземы, потому что в них больше селитры, и надо добавлять в почву гашеную известь.

Джордж был настоящим мастером своего дела. Он во всем полагался на свой нюх, который безошибочно подсказывал ему, когда горячую сахарную кашу следовало вынуть из котла и охладить. В таком деле счет времени шел на секунды. Вынешь кашу хоть немного раньше, и сироп не будет кристаллизоваться, опоздаешь – и сахар станет коричневым.

Том обожал наблюдать за Джорджем во время работы, ему нравилось смотреть на его сосредоточенное лицо и видеть, что его все признают за главного, пусть и на короткое время.

Как сказала однажды Тото, когда они сидели вечером у сарайчика вместе с Санди:

– Столько людей работают на полях – копают, пропалывают, собирают урожай, – а потом Джордж в одиночку доводит дело до конца благодаря своему особому нюху на сахар. В конечном счете все состояние мистера Бриггза зависит от него одного. Занятно, не правда ли?

– Ты гордишься им, Тото, – засмеялся Том.

– Да, – тихо сказала она, – я горжусь моим Джорджем. Он один тащит всех нас на своих широких плечах. Пожелай Тому-бомбе спокойной ночи, Санди, маленьким девочкам пора отправляться в постельку.

Когда никто не видел, Том вместе с пожеланием доброй ночи получал поцелуй в щеку. Том знал, что между рабами и надсмотрщиками приятельские отношения не приветствовались, но он не мог обидеть малышку Санди Морнинг отказом.

Но еще тяжелее Тому стало, когда после уборки урожая настало время испытать в деле новое клеймо мистера Бриггза.

Начали с мужского барака, куда бомбы принесли стол и стул. На стол поставили зажженную спиртовку, положили промасленную бумагу и уже знакомое серебряное клише с рукоятью из слоновой кости.

Рабы один за другим заходили внутрь, садились на стул, и раскаленным клише им прижигали левую руку. Между клише и кожей Йооп клал кусочек промасленной бумаги. Пользы от нее было мало, разве что она помогала избежать зрелища раскаленного клейма на обнаженной коже.

Некоторых мужчин приходилось подтаскивать к столу силой. Были и те, кто впадал в панику, увидев слезы на лицах своих товарищей. Другие терпели, не проронив ни звука. Одним из них был Кануно, который во время клеймения смотрел не мигая прямо на Йоопа. Заметив это, все бомбы не сговариваясь перезарядили ружья.

Наконец наступила очередь Сахарного Джорджа. Он кивнул Тому и молча стянул с себя рубашку.

Йооп разогрел клише и подложил под него промасленную бумагу. Джордж зажмурил глаза, когда из-под клейма вырвался дымок и запахло паленой кожей.

– Окей, Джордж, – произнес Йооп. – Так, закончили. Теперь переходим к женщинам. Мужчины пускай выйдут.

Когда очередь дошла до детей, началась настоящая паника. Родителям приходилось крепко держать своих чад, чтобы те не вырывались. На маленьких, тоненьких ручках негритят клеймо выглядело чудовищно большим, и детским рыданиям, казалось, не будет конца. Наконец пришла Тото. Заплаканная, она встала перед мастером Йоопом.

– Я нигде не могу найти Санди, мастер Йооп. Джордж всю округу обыскал, но ее нигде нет.