Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - Джон Джейкс

По одному из «негритянских законов», которые глупейшим образом проводят новые законодатели, цветными считаются те, в ком течет более одной восьмой негритянской крови. Значит, я под этот закон не подпадаю, но почему-то, дорогой мой, у меня такое чувство, что моих недругов это не остановит.

Я убеждена, что мистер Геттис – один из них. Возможно ли, что учитель танцев тоже причастен? Этого я не знаю, да и не хочу знать. Кто бы они ни были, эти люди объявили мне войну, а большего мне знать не нужно.

Признаюсь тебе, мой дорогой, что я очень боюсь. Я ведь не такая храбрая. Но меня с детства научили отличать хорошее от дурного и всегда упорно добиваться первого.

Школа – это хорошее. Как и мечта о новом Монт-Роял. И я не отступлюсь. Чтобы помешать мне, им придется меня убить.

Неграм разрешается покупать собственность и владеть ею.

Неграм разрешается искать справедливости в судах, быть истцами и ответчиками, выступать свидетелями в любом процессе, где участвуют только негры.

Неграм разрешается жениться, и штат будет признавать такой брак законным, как и детей, рожденных в нем.

Неграм не разрешается вступать в брак с особами другой расы.

Неграм не разрешается работать где-либо, кроме ферм или в услужении, без специальной лицензии стоимостью от десяти до ста долларов в год.

Негр будет подвергнут порке по решению судебного чиновника и возвращен обратно, если он сбежит от хозяина, к которому нанялся служить; если ему меньше восемнадцати лет, порка будет щадящей.

Негр не может вступить в ряды ополчения или держать у себя какое-либо оружие, кроме охотничьего.

Негр может быть отправлен на принудительные полевые работы, если будет признан судом виновным в преступлении или бродяжничестве.

Негр может быть выдворен из штата или отправлен на каторжные работы за все преступления, за которые не положена смертная казнь.

Негр может быть приговорен к смерти за призывы к бунту, за проникновение в чужой дом, за нападение на белую женщину, а также за кражу лошади, мула или тюка хлопка.

Выдержки из «черного закона» Южной Каролины, 1865 год

Дорогой Джек! – писал Чарльз. – Я отправляюсь на Запад с торговой компанией на шесть месяцев. Мой партнер говорит, что все письма для меня будут храниться на фактории Райли в Канзасе. Как только вернусь, дам знать. Надеюсь, что с моим сыном все будет в порядке, что он не забудет меня и не причинит слишком много хлопот вам с Морин. Обнимите его и скажите, что папа его любит.

Мне пришлось уехать, потому что я больше не служу в армии. В казармах Джефферсона произошли кое-какие неприятности…

Между землей и плотно затянутым серым небом на западе тянулась узкая полоска света. Судя по календарю, еще продолжалось лето, стоял сентябрь, но мокрая листва и прохлада в воздухе уже напоминали об осени.

Торговая компания Джексона выехала из леса, ведя за собой дюжину мулов, изрядно нагруженных товарами. В холщовых свертках лежали мешки со стеклянными бусинами всевозможных цветов, размеров и форм; Джексон Деревянная Нога предпочитал граненые стеклышки, похожие на бриллианты, как те, что сверкали на его собственной куртке.

Он объяснил Чарльзу, что бусины нужны шайеннкам для украшения одежды, которую они шьют. Яркие стекляшки привезли на Запад белые, раньше ничего подобного индейцы не знали. Традиционно они украшали свою одежду иглами дикобразов, которые во множестве водились на берегах Миссисипи, но редко встречались на сухих равнинах, куда отправлялись торговцы. Впрочем, связки игл они с собой тоже везли.

Также Джексон взял и довольно большие предметы. Например, железные лопаты, которые служили дольше, чем изготовленные из бизоньих костей, привязанных к палкам сыромятными ремешками. Долговечность была достоинством и другого товара, которым Джексон тоже запасся в большом количестве. Это был маленький железный прямоугольник, одна длинная сторона которого заострялась с помощью напильника. Он заменял собой подобный скребок из кости, с его помощью индейцы соскабливали шерсть со шкуры бизонов, чтобы потом шить из очищенной и обработанной кожи одежду или верх для типи.

Джексон уверял, что мог бы продать и множество других вещей, однако предпочитает возить только те, что уже доказали свою популярность за долгие годы. Весь товар предназначался для женщин, но платить за него должны были мужчины, используя самый обычный признак индейского благосостояния – лошадей.

Чарльз внимательно слушал партнера, чтобы понять секрет его успеха.

– В фортах есть и другие торговцы, которые продают то же, что и я, только шайенны их не подпускают. А я вожу товары в их деревни уже почти двадцать лет.

– А разве индейские агенты не регулируют торговлю?

Деревянная Нога выплюнул жевательный табак, выразив таким образом свое отношение к служащим Индейского бюро при министерстве внутренних ресурсов.

– Конечно, они бы с радостью от меня избавились, это ведь в основном жадные, никчемные людишки, мечтающие всю торговлю подмять под себя. Но я держу ухо востро. Если они меня не найдут, то и остановить не смогут. Шайенны меня не выдадут по той же причине, по какой я до сих пор не потерял скальп. Я их друг.

– Который может превратиться в кого-то совершенно другого, если его разозлить. – Чарльз показал на перо с зарубками.

– Ну да, такое тоже возможно.

Над полями новенькой плосковерхой шляпы Чарльза вился дымок сигары. Еще в Сент-Луисе он пришил к джинсам с внутренней стороны бедер полоски буйволиной кожи, и теперь сидеть в седле было очень удобно. Пегий уже избавился от своих хвороб, но Чарльз натягивал поводья только слегка, в основном направляя коня коленями и нажимом ладоней. Дьявол чутко откликался на все его действия; он оказался очень умным, и Чарльз не жалел о своем выборе.

В его седельном чехле лежала семизарядная винтовка Спенсера со сменным магазином. На поясе, прикрытые цыганским пончо, висели нож боуи длиной в фут и острый томагавк с древком, украшенным узорами индейского племени пауни, перьями и бисером. Чарльз был вооружен лучше, чем кавалеристы армии США, которым приходилось самим добывать себе дополнительное оружие любыми средствами.

Осенние пейзажи, холодный воздух и приближавшаяся ночь навеяли на него уныние. Джексон попытался разговорить своего спутника.

– Ну и как твоя актрисулька? Небось сохнет по тебе?

– Сомневаюсь.

– Собираешься снова с ней встретиться?

– Может быть, весной.

– Чарли, да что с тобой? У тебя странный вид. Мне уже встречались такие парни. Потерял какую-то женщину?

– Да, в Виргинии. Только я не хочу об этом говорить.

– Значит, не будем. Но все равно хорошо, что ты познакомился с той актрисой, какое-никакое, а утешение.