Mass Effect. Андромеда: Восстание на "Нексусе" - К. К. Александер

Пусть так, но Танну нужно было, чтобы турианец понял причины.

– Послушайте, Каликс, вы должны понять то естественное недоверие, которое Накмор Кеш испытывает ко мне. Ко всем саларианцам.

– Ваша раса заслужила это.

– Как и ваша. – Инженер ответил на это замечание длительным, задумчивым взглядом. Тогда новый директор Инициативы продолжил: – И то и другое справедливо. Но факт остается фактом: иногда при такой, гм, динамике в руководстве нужно предпринимать меры, чтобы подобные предрассудки не попадали в уравнение.

Каликс потер подбородок.

– И вы полагаете, что я готов к тому, чтобы действовать за спиной моего непосредственного руководства.

– В таком случае вы готовы к тому, чтобы действовать за спиной директора Инициативы?

Это возражение было тщательно продуманным. Танн надеялся, что оно даст Корваннису пищу для размышлений.

Пережует ли такую пищу турианец, было другим вопросом… Каликс же, похоже, не собирался даже размышлять на сей счет.

– Вы ведь понимаете, что я подчиняюсь Кеш напрямую, да?

– Мне это известно.

– И если я пойду к ней и расскажу о нашем разговоре?

Танн развел руками:

– Вы просто укрепите то мнение обо мне, которое у Кеш уже сформировалось. Я не приближусь к достижению моей цели, но я, по крайней мере, попытался это сделать. Вы же перестанете быть тем инженером, с которым я предпочту совещаться по вопросам состояния станции. – Он сделал короткую паузу. Изобразил глубокое раздумье. – Скорее всего, им станет второй инженер-турианец. Как его зовут?

– Ее. – Короткая, резкая поправка, после которой Каликс оперся руками о стол. Поза была явно угрожающей. – А что за цель вы преследуете на самом деле? Только не надо срать мне в уши – я не верю этим глупостям о каталогизации критически важных знаний.

Танн встретил пронзительный взгляд Корванниса. Может быть, он переборщил, заведя речь о другом турианце? Об утрате контроля руководством. Прежде чем начать говорить, он тщательно взвесил свои слова.

– Мне представляется, что в ближайшем будущем мы можем оказаться в ситуации, когда придется принимать жесткие решения.

– Продолжайте.

Директор откинулся на спинку, выдохнул. Скорее удовлетворенно, чем уступчиво. Он положил одну руку на подлокотник кресла, другую – на стол, показывая тем самым, что готов к бою. Хотя он не ждал атаки, просто хотел дать понять турианцу, что не собирается защищаться.

– Меня беспокоит, что другие важные фигуры на борту «Нексуса» неспособны принимать такие решения.

Каликс неторопливо кивнул.

– Я согласен, такое время может наступить, – также неторопливо проговорил турианец. На мгновение Танну показалось, что он выиграл. Пробился.

Но неожиданно Корваннис оттолкнулся от стола и направился к двери.

– Простите, директор, не могу вам ничем помочь.

Черт! Танн встал, опершись одной рукой о стол:

– Почему?

Турианец посмотрел на него взглядом, в котором – саларианец мог в этом поклясться – читалась жалость. Кожа Танна натянулась, тело напряглось от ярости, которая кипела под нейтральным выражением лица.

– Потому что я верю в старую земную мудрость, – просто сказал инженер. – Абсолютная власть развращает абсолютно.

Только и всего? Каликс Корваннис отказывается делиться информацией из-за какого-то страха?

– Вы должны понять, – как можно спокойнее начал Танн, – что существуют далатрессы, или примархи, которые имеют власть гораздо бóльшую.

– Да. Именно поэтому. – Слова Каликса прозвучали резко, как пощечина. – И вот что я собираюсь сделать. Я сохраню наш разговор в тайне и приму ваши альтруистические мотивы на веру. Если вам потребуется вручную разбудить кого-то, а ситуация будет слишком щепетильной и консенсуса достичь не удастся, приходите ко мне.

Танн откинулся на спинку кресла, заскрипели пружины.

– Чтобы вы сказали мне: «Обратитесь к Кеш»? – горько спросил он.

Турианец отрицательно покачал головой:

– Нет. Я понимаю, что вы имеете в виду, говоря о сложном характере межрасовых отношений. Если вы предъявите мне убедительную аргументацию, я проведу процесс выведения из стазиса лично. Вас это устроит?

Это… было приемлемо. Танн знал, когда ударить по рукам.

– Договорились.

– Хорошо. А теперь, если у вас больше нет ко мне других вопросов, я пойду. Мне нужно спасать станцию.

Корваннис не стал дожидаться, пока директор разрешит ему идти.

Никто этого не делал.

Когда дверь закрылась, Джарун Танн несколько долгих минут оставался сидеть за столом – не шевелясь, устремив взгляд в никуда. Если бы кто-то увидел его, то решил бы, что Танн пребывает в трансе или просто спит. Но мозг его усиленно работал.

Некоторые предположения и ожидания придется пересмотреть. В гораздо большем объеме, чем он изначально предполагал. Но Каликс Корваннис, простая пешка на шахматной доске, показал себя несколько более проницательным, чем ожидал Танн. Турианец, который был на короткой ноге с кроганкой. Который не уцепился за возможность подняться по карьерной лестнице.

Занятный непредсказуемый типчик. Но уже не первый.

Наконец Танн тряхнул головой. Он решил, что нуждается в отдыхе и – в неменьшей мере – дружеской поддержке.

Он обнаружил, что ему не нравится вечно выступать в роли плохого парня.

Слоан грохнулась в свое кресло, потерла руками лицо. Все косточки ее тела молили об отдыхе. Все волоски, все клеточки. Сколько дней она уже толком не спала?

Ее смех прозвучал язвительнее, чем она ожидала. «И не надейтесь», – сказала она своим открытым ладоням и снова прижала их к глазам, но это тоже не помогло.

Хорошо хоть сейчас у нее выдалось немного свободного времени. До следующего совещания. Или чрезвычайной ситуации. Или чего угодно, что непременно случится в самом скором времени. Слоан многого не понимала в технических вопросах, связанных с «Нексусом», но, увидев любую конструкцию, панель или прибор, она сразу же могла сказать, что та нуждается в ремонте. Хорошо, если не произойдет ничего более серьезного, чем компьютерный глюк, еще один пожар, исчезновение пищевых припасов или новая поломка. Или очередной удар одного из многочисленных хвостов Скверны.

Но нет: Слоан, Танн, Эддисон и даже Кеш играют с тысячами жизней. Та речь Гарсон прочно засела в ее голове.

«Для вас и для меня теперь имеет значение только то, что мы будем делать по прибытии. Чем мы станем и как будем себя вести в Андромеде». Этого было достаточно, чтобы заставить женщину напиться.