Пилигрим. Кентарх - Константин Калбазов

Вот ни капли сомнений, что он все же удосужился достать какую-то шишку. Причем не на ровном месте. А раз так, то скорее всего сейчас начнется веселье. Рассерженные люди не способны думать рационально. Так что, штурма не избежать. А тогда уж лучше быть в броне.

Быстренько облачился в кольчугу, попутно сообщив товарищам о случившемся.

— Что ты еще натворил, — набрасывая на себя броню, проворчал Йенс.

— Подстрелил кого-то не того.

— Кого?

— А я знаю. Далеко было. Но кажется кого-то очень важного. Уж больно они осерчали.

Подхватил в охапку корзину с болтами и бегом обратно на башню. По-хорошему, там сейчас едва ли не самое безопасное место. Впрочем, справедливости ради, о безопасности Михаил не думал. Скорее уж об удобстве позиции. И в этот момент над крепостью зазвучала труба, играющая тревогу.

Вроде и не такая тяжелая ноша, нет и двадцати килограмм, но объемная, а потому и нести корзину неудобно. Ну да, дорогу осилит идущий. Преодолев последний лестничный марш он наконец оказался на верхней площадке. И признаться, представшая картина его совершенно не радовала. Рассвирепевшие турки бросились на штурм. Причем, без видимого порядка, подобно всесокрушающей стихии.

Поставив корзину на каменный пол, он схватился за ворот, и довольно быстро закончил взводить стреломет. Наложил не свой болт, а местную стрелу. Тут такая толпа, что в точности пока нет никакого смысла. Главное быстро перезаряжаться, и пускать снаряды в это сплошное людское море. Интересно, сколько их тут. По ощущениям, народу побольше, чем на большом стадионе.

Хлопок у скорпиона куда более громкий чем у арбалета. На выходе же, ничего особенного, всего лишь один убитый. Вот когда они приблизятся, тогда может быть, и получится доставать сразу двоих, в легких доспехах. Впрочем, сомнительно это. Потому как стреляет он с большой высоты. Преимущество стреломета в дальности, а еще в том, что на расстоянии в сотню метров, пехотный щит от него уже не спасет. Проверено лично.

Думая об этом взвел орудие, и наложил очередную стрелу переросток. Вообще-то, по его ощущениям, болт был бы куда смертоносней. Скорость выше, как и пробивная способность. Но сейчас и этих стрел более чем достаточно. Только успевай перезаряжаться. Цели которые требовали бы снайперского огня пока не определились. Эта обезумевшая армия попросту потеряла управление. Поэтому он бил без разбора, выцеливая первого попавшегося воина.

Вокруг уже во всю щелкали луки. Причем стреляли далеко не только лучники, каковых вместе с конными в крепости было под три сотни. К ним присоединились и пехотинцы, вооружившиеся трофейными луками. Конечно лук это не арбалет, требует особого подхода и длительного обучения. Но только не в тех условиях, когда пуская стрелу наугад, ты с большой долей вероятности попадешь в цель.

Турки подступились ко рву, и начали его забрасывать чем придется. Как ни странно, но они уже успели кое-что подготовить. А может у них уже в обозе уже имелись и корзины, и лестницы. Как бы то ни было, но вскоре штурм начал приобретать более осмысленный характер. Появились командиры, или просто опытные воины, которые пытались управлять этим безумием. И у них начало что-то получаться.

Вот тут-то Михаил и принялся выискивать цели, меча стрелы в командиров и самовыдвиженцев. При этом обстрела ему опасаться не приходилось. Если только подчиняясь закону больших чисел какая-нибудь стрела не угодит таки в отверстия для прицеливания. Именно по этой причине те, что Романов сделал для стрельбы на большие дистанции, он поспешил заделать, благо забыл унести инструмент. Кстати, если пролюбит, то Йенс с него спросит.

Прикрывающему его щиту доставалось, что говорится, по полной. Да оно и не удивительно, ведь именно им был пущен тот злополучный болт, так возбудивший всю эту толпу. Его истыкали стрелами, что твоего ежа. И не заделай он лишние отверстия, наверняка кто-нибудь уже попал бы в стрелка. Стрел было так много, что от плах щита начала лететь щепа а стрелы все чаще пробивали его насквозь, и проклевывались все дальше.

Были попадания и в ствол. Из-за чего приходилось оттаскивать стреломет вглубь площадки и извлекать вражеские снаряды. Спасибо воинам, которые брались помочь ему в этом деле. Оружие не должно простаивать. И у тем более то, что гарантировано разит врага наповал.

Это безумие длилось больше двух часов. Невзирая на потери туркам удалось завалить проход во рву в двух местах и подступиться к стенам. После чего они устремились вперед по штурмовым лестницам. Однако тут им пришлось столкнуться с умелыми варягами и их топорами. Каждый удар, если не убивал штурмующего, то гарантировано сваливал его вниз. А там, как повезет.

Наконец боевой запал угас. Или самые отчаянные головы успели полечь. А погибших было много. Очень много. Признаться, Михаилу даже стало не по себе, как только он осознал, что это ни просто фигурки и мишени, по которым он метал стрелы, а люди. Когда видишь несколько трупов, и вот такую бойню, ощущения совершенно несравнимы.

Турки простояли у крепости до утра. В течении ночи, время от времени еще поднималась тревога. Но это были всего лишь мародеры, польстившиеся на имущество погибших. Или отправившиеся на поиски близких. Защитники, и Михаил в том числе, неизменно обстреливали тех, кого получалось рассмотреть. Нередко приходилось прибегать к помощи факелов, которые бросали со стен.

На рассвете выяснились две вещи. Первая, трупов перед крепостью стало значительно меньше. А оставшиеся были обобраны как липка. Что в общем-то не больно-то и удивляло. И вторая, турки снялись с лагеря и ушли от крепости.

Только глубоко заполдень, Антип нашел добровольцев согласившихся разведать обстановку вокруг крепости. И весть принесенная ими уже через час, не могла не радовать. К крепости подходила армия, под командованием Комнина.

Правда, как потом выяснилось, сражение в его планы не входило. Он намеревался вступить в переговоры, вывести из крепости свои войска, оставив ее туркам. Правда, при этом за ромеями оставалась другая, захваченная, ну или освобожденная, на другом участке.

А еще Михаил вдруг узнал, что умудрился отличиться. Неизвестно, останется ли его имя в веках, но он имел все шансы попасть в историю. Или влипнуть, потому как могут найтись и желающие отомстить отличившемуся. Ибо не в бою, а единичным выстрелом он сумел сразить султана Мелик-шаха. То-то войско так возбудилось.

Комнин входил в крепость как победитель. Словно он и не отправлял этих воинов только для отвлечения внимания, а потом не собирался вернуть туркам то, что отряд захватил ценой своей крови. Обосновавшись в помещении коменданта крепости и приняв от него обстоятельный доклад, он вызвал к себе Романова.

— Как твое имя? — поинтересовался ладно сложенный молодой человек.

Темноволос, высокий, стройный, с тонкими чертами гладковыбритого лица. На вид, нет еще и двадцати. Впрочем, чего это он, ведь и так знает, что ему только восемнадцать. Однако держится независимо и даже высокомерно, как человек привыкший повелевать. Хм. А ведь так оно и есть. Молод? Несомненно. Но это лучший военачальник Восточной Римской империи. Причем уже не раз успел доказать это.