Александр Кучин. Русский у Амундсена - Людмила Симакова

В 1888 году родился первенец, которого назвали в честь императора-освободителя Александром. Мать Степана Кучина Софья Платоновна к тому времени вышла замуж. Фёкла Андреевна няньчила сына одна. Степан ранней весной уходил в море, возвращался поздней осенью. Зимой работал на постройке судов. В 1891 году новая изба была построена, но Софья Платоновна её не увидела. Она умерла в 1890 году.

Семья росла. Фёкла Андреевна родила семерых: четырёх мальчиков и трёх девочек. Два мальчика, Сергей и Леонид, умерли во младенчестве. Семнадцати лет умерла Настя, любимица отца. Николай из-за перенесённой в детстве травмы стал инвалидом. Радовал Саша, который «рос хотя и не тучным, но смышленым мальчиком».[178]

Степан Григорьевич Кучин. Фото нач. XX в. (Из фондов ОИММ)

В 1896 году случилось ещё одно важное событие. На паях с архангельским купцом Д. Г. Антрушиным Степан Григорьевич купил шхуну «Св. Николай», на которой стал капитаном. В своих воспоминаниях он пишет, что в течение нескольких лет работал капитаном на судах купца из Сумского Посада И. П. Воронина. Зимой 1896 года, проезжая через Кушереку, тот гостил у Кучиных и обещал после своей смерти оставить судно «Иоанн Предтеча» С. Г. Кучину. Весной он умер, но своё обещание, по-видимому, выполнил. Иначе откуда бы взялись деньги на приобретение «Св. Николая»?

Д. Г. Антрушин вместе с С. Г. Кучиным занимались тем, что впоследствии получит название «поморская торговля». Купцы и крестьяне Архангельской губернии возили в города Северной Норвегии зерно, муку, крупу, там закупали рыбу и продавали её в Архангельске и Петербурге. Торговля была взаимовыгодной и немало способствовала развитию регионов и взаимовлиянию двух культур.

Появился постоянный заработок – 60 руб. в месяц, да ещё и часть дохода от прибыли. В семье появился достаток. Но жизненный уклад не изменился, разве что глава семьи весной уезжал из дому раньше, редко когда Пасху праздновал вместе с семьёй, а осенью приезжал позже. Зима была посвящена обустройству дома. Построили амбар, баню, другие хозяйственные постройки, закупили доски для обшивки дома.

В 1897 году в Кушереке случился большой пожар. Загорелось на Горе, сильный ветер перебрасывал головни через реку. Запылало и там. Гасить пожар было некому. Мужчины – на мурманском промысле или в море, женщины – на сенокосе. В одночасье выгорела половина села. Сгорели сотня домов, бесчисленное количество бытовых и хозяйственных построек. Сгорели мореходные классы, и здесь они больше не восстанавливались. Вознесенскую церковь спасло то, что она стояла в 400 м от ближних домов.

Чудом сохранился дом Степана Кучина. Хотя он и стоял на Горе, но ветер был в противоположную сторону и дом не сгорел. «Летом 26 июня в Кушереке был ужасный пожар, сгорело около 100 домов и новостроящееся мореходное судно. Наш дом загорался во многих местах, но верно Бог сохранил нас, видя, что много-много было положено моих честных трудов, чтобы построить такой домик»[179].

Может быть, именно тогда появилась новая мечта – построить дом в уездном центре в городе Онеге. Саша оканчивал школу, и ему нужно учиться дальше, подрастали девочки.

Место для нового дома в Онеге было выбрано замечательное – на невысокой горушке на проспекте Загородном. Хоть проспект и назывался Загородным, но до реки Онеги было совсем близко, а окна выходили на белокаменный Свято-Троицкий собор, который был всего в 300 м от дома. Дом строили вместительный, двухэтажный, рассчитанный на большую семью, на детей и внуков. Кучины переехали сюда в 1903 году. Много сил и любви было вложено в этот дом. В своём стихотворении пишет:

Степана Григорьевича вряд ли можно назвать богачом. Каждая копейка доставалась с большим трудом, не говоря уже о том, что сама профессия, связанная с ценами на рыбу, успешностью или неуспешностью торговли, не давала ежегодного стабильного дохода.

После беспорядков 1905 года в Торгово-Мореходном училище ввели правило выдавать стипендию только тем ученикам, имущественное положение которых подтверждалось справками из местных полицейских управлений. В справке об имуществе С. Г. Кучина говорилось: «Крестьянин Степан Григорьевич Кучин в Онеге имеет деревянный дом неприносящий дохода с надворными постройками стоящий 500 руб., где проживает со всей семьёй. Кроме того имеет с Архангельским купцом Дмитрием Антрушиным шхуну «Св. Николай» стоящую 2000 руб. по равной части на обоих, на коей он Кучин, состоит капитаном и получает с Антрушина 300 руб. за навигацию, кроме того зарабатывает в навигацию от этой шхуны при перевалке клади 100 руб., все деньги Кучин расходует на пропитание своей семьи, в коей состоит он сам 8-й, работников в семье он один, больше у Кучина никаких средств не имеется. 14 октября 1907 года»[181].

Отца и сына связывали особые отношения. По сути, они мало были вместе. Отец 8–9 месяцев был вне дома. Саша с начала учебы в Онежском городском училище приезжал домой только на рождественские каникулы. Но были письма. К сожалению, сохранилось их очень мало, но они передают ту доверительную атмосферу, которая была между ними. Отец всегда поддерживал, а иногда и «прикрывал» сына. Были у них и размолвки, которые оба тяжело переживали.

Первая крупная ссора произошла осенью 1906 года, когда Александра чуть не исключили из училища. Отец, по всей вероятности, знал, чем занимался Саша в Вардё, тем не менее он представил справку в училище, что тот закупал рыбу для купца Д. Г. Антрушина, который, напомню, был партнёром С. Г. Кучина. Отец не одобрял революционной деятельности сына, похоже, что и у него в тот год дела были не слишком хороши. Отголосок той ссоры в уже цитированном письме к partifalle – товарищу по борьбе: «С отцом перепалка. Денег нет. Одно время собирался уходить из училища»[182].

Саша пытался объясниться с отцом. Вероятно, к этому периоду относится письмо, от которого сохранился лишь отрывок. «Люди, для которых старый век был хорош, не принимают нового. Но разве можно остановить реку, когда она уже расширилась. Взять Бельгию, Голландию, даже Норвегию – они могут мирным путём достигнуть того, что нам приходится брать с боем. Главным и первым препятствием является самодержавие, и на него обрушивается рабочий класс и крестьянство; вместе с высшими классами; последние не преследуют конечную цель движения, а добиваются только свободы буржуазной, как во Франции»[183].