Лето ночи - Дэн Симмонс

– Заодно с кем? – переспросил Кевин.

Вместо ответа Майк подошел к двери и выглянул наружу, все еще продолжая держать руки в карманах. Снаружи было еще достаточно светло, чтобы его силуэт казался темным пятном на фоне сумерек.

– С ними, – наконец ответил он. – Доктором Руном. Ван Сайком. Возможно Старой Задницей-Дуплетом. В общем, всех кто замешан в этом.

– И с солдатом, – добавил Дейл.

Дьюан прочистил горло.

– Описание его мундира совпадает с описанием тех, что носили пехотинцы во время первой Мировой Войны, – невозмутимо уточнил он.

– А кто такие пехотинцы? – поинтересовался Майк.

И Дейл и Дьюан заговорили одновременно. Дьюан кивнул и предоставил Дейлу давать объяснения.

– А когда была та война? – спросил Майк, хотя по рассказам Мемо приблизительно знал это.

Дейл ответил и на этот вопрос.

Майк резко повернулся и хлопнул ладонью по дверной раме.

– Великолепно. Что здесь может делать парень одетый в форму солдата Первой Мировой?

– Может, ему нравится прогуливаться там, где он должен покоиться, – насмешливым тоном заметил Кевин.

– А где он должен покоиться? – спросил Дейл.

– Ну на кладбище, где же еще.

Кевин хотел, чтобы это прозвучало шуткой, но за окнами было уже темно, а смерть собаки Дьюана была слишком недавним событием. Никто не отозвался на эту шутку.

Наконец Майк разрушил молчание.

– Кто-нибудь слышал вести о Харлене?

– Да, – отозвался Кевин. – Моя мама была в Оук Хилл сегодня после обеда и она встретила там его маму. Та обедала в кафе, которое находится через площадь от больницы. И она сказала маме, что Харлен все еще без сознания. У него сильно пострадала рука. Множественные сложные переломы, – с важностью добавил мальчик.

– Это плохо? – спросил Дейл и тут же понял, как глупо звучит его вопрос.

Майк кивнул. У него, насколько знал Дейл, было больше бойскаутских значков по умению оказывать первую помощь, чем у кого-нибудь из ребят.

– Сложный перелом означает, что кость поломана в нескольких местах. И может быть она прорвала кожу.

– О, Боже, – вполголоса произнес Кевин. Дейл почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.

– Но сотрясение мозга это еще хуже, – продолжал Майк. – Если Харлен все еще без сознания, то дело плохо.

Снова повисло молчание. Где-то под полом скреблась мышь или землеройка. В курятнике уже стало темно, и теперь Дейл видел лишь силуэты товарищей. Смутно белела футболка Кевина, темная фланелевая рубашка Дьюана казалась расплывчатым пятном, тенью в тени, в проеме двери и за окном мелькало еще больше светляков, чем раньше. Они светились в темноте, как раскаленные угольки. Или глаза.

– Я собираюсь завтра в Оук Хилл, – наконец заговорил Дьюан, – и проведаю Джима. Потом расскажу вам, как он там.

Футболка Кевина шевельнулась.

– Может нам всем пойти к нему? – предложил он.

– Нет, не надо, – снова послышался серьезный голос Дьюана. – У нас ведь у всех есть здесь дела, помните? Ты следишь за Руном, а? – вопрос был обращен к Кевину.

Грумбахер неопределенно хмыкнул.

– Я был занят.

– Ясно, – кивнул Дьюан. – Мы все заняты. Но мне кажется, что лучше нам все-таки делать то, что мы решили тогда в пещере. Происходит что-то странное.

– Может Харлен видел что-то? – высказал свою мысль вслух Майк. – Его нашли в мусорном контейнере около Старого Централа. Наверное, он следил за Старой Задницей-Дуплетом или еще что-нибудь такое.

– Может быть, – согласился Дьюан. – Я попытаюсь завтра это выяснить. Но было бы хорошо, если б кто-то взял на себя слежку за ней, пока Джим в больнице.

– Я возьму, – Дейл сам с удивлением услышал собственный голос.

Тень Майка у двери произнесла:

– Я не нашел Ван Сайка на кладбище, но я попытаюсь разыскать его завтра.

– Только будь поосторожнее, – посоветовал Дьюан. – Я не видел его в грузовике, но почему-то совершенно уверен, что это был он.

Мальчики потребовали новые детали недавнего происшествия. Дьюан изложил их как мог кратко.

– Мне пора идти, – сказал он наконец. – Не хочу, чтобы Старик напился у Карла.

Остальная тройка ребят в смущении заерзала, они были довольны наступившей темноте, скрывшей их смущение.

– Можно я расскажу все Лоуренсу? – спросил Дейл.

– Давай, – кивнул Майк. – Только не напугай его до смерти.

Дейл промолчал. Собрание было окончено, всех ожидали другие дела, но никто не хотел расходиться. Неслышно вошел один из котов О'Рурка и, шмыгнув прямо к ноге Майка, принялся тереться о нее и замурлыкал.

Кевин вздохнул.

– Черт знает что за чепуха, – пробормотал он. Никто из ребят прежде никогда не слышал, чтобы Грумбахер чертыхался.

Все помолчали, молчанием выражая свое согласие. Еще несколько мгновений помедлили, прежде чем разойтись.

Той ночью Майк О'Рурк долго лежал без сна, пересчитывая светлячков у сетки окна. Сон казался туннелем, входить в который мальчику совсем не хотелось.

Кто-то прошел по лужайке перед домом, затем углубился в темноту под липой. Майк чуть высунулся вперед, прижав нос к сетке, и попытался выглянуть сквозь листья и карниз маленького крыльца.

Теперь этот кто-то вышел из глубокой темноты под деревом около окна Мемо и пошел по дороге. Майк ожидал услышать звук шагов по асфальту или шорох гравия под ногами, но снаружи не доносилось ни звука, кроме шелеста колосьев под легким ветерком.

Было почти совсем темно, но Майку показалось, что он заметил круглую тень шляпы. Слишком круглую для ковбойской. Скорее похожа на шляпу бойскаута.

Или ту военную каску, которую Дьюан видел на солдате, которого он назвал пехотинцем.

Майк лежал, прильнув носом к сетке, его сердце тяжело билось. Он гнал сон прочь словно это был враг, которого ни в коем случае нельзя подпустить к позициям.

Дьюан Макбрайд отправился в библиотеку во вторник, прямо с утра, как только были переделаны домашние дела. Старик уже не спал, был совершенно трезв и пребывал в том отвратительном настроении, которым обычно сопровождались эти два состояния. Дьюан пошел к отцу в мастерскую, чтобы сообщить о том, что уходит.

– По дому все сделал? – ворчливо спросил отец. Он что-то химичил над своей новой моделью обучающей машины. Мастерская отца занимала бывшую столовую, которую, с тех пор, как Дьюан с отцом стали обедать на кухне, в тех редких случаях, когда они вообще обедали вместе, Старик превратил в мастерскую. Полдюжины дверей, разложенных на козлах для пилки дров служили в качестве верстаков и в данный момент были завалены деталями обучающей машины или ее прототипами.