Крест великой княгини - Юлия Алейникова

— Спасибо, — от всей души поблагодарил Борис, радуясь, что так быстро и четко у него пошли дела благодаря Аристарху Ильичу.

— Нет, не помню такого, — внимательно вглядываясь в неестественно закинутое вверх лицо убитого, покачал головой постовой Вася Николаев. — Может, и был он тут у нас. Да разве всех запомнишь. Вон сколько народу, — кивнул он на поток пассажиров, спешащих с платформы в здание вокзала. — Вот если бы он потерял что-нибудь, или спросил, как пройти, или, может, подрался с кем, тогда бы я его точно запомнил, а так…

— Гм, — потирая округлый, гладко выбритый подбородок, разглядывал снимок буфетчик. — Да вроде не припомню. Личность, конечно, не выдающаяся… Может, конечно, и заходил… Что вам, гражданочка? У нас все свежее, — отрываясь от фотокарточки, обратился он к подошедшей к стойке упитанной даме с тремя детьми.

— Четыре чая, четыре котлеты, четыре яйца и четыре хлеба. Чай с сахаром и с лимоном. Лимоны есть?

— Лимонов нет. С вас девяносто три копейки, — выставляя на прилавок тарелку с яйцами и горяченные стаканы с чаем, мгновенно сосчитал буфетчик.

— Таня, возьми Петю и вон за тот столик. Саня, помоги мне, да нет, не стаканы, они горячие, котлеты возьми и яйца. Не урони только. Горе мое луковое.

Семейство отошло к столику, а буфетчик вернулся к Борису.

— А какого числа, говорите, это было?

— Пока не известно.

— Нет. Не припомню. Может, он и не заходил к нам, раз только приехал. У нас чаще бывают те, кто поезда своего ждут, а отправку задерживают, или транзитники, кому с пересадкой. Так что извиняйте, — одергивая помятую белую форменную курточку, с сожалением проговорил буфетчик.

Никто Маслова так и не вспомнил. И что он полез к майору с этой дурацкой идеей? Может, в отдел позвонить, может, там уже информация пришла из Алапаевска? Или лучше уж закончить с опросом сотрудников? В его списке остались только служащий камеры хранения и девушка из справочного.

Пожалуй, опрошу сперва их, решил Борис.

— Квитанцию, пожалуйста, — протянул Борису руку пожилой, коренастый работник камеры хранения, облаченный в серый халат и обутый почему-то в валенки.

— Я не за багажом. Я из уголовного розыска, — предъявил удостоверение Борис.

— Из уголовного? — растерялся и даже, кажется, испугался сотрудник. — Но… как же, я же, у меня все в порядке. Багаж никогда не пропадал! Я даже не знаю… Я…

— Я не по поводу багажа, — успокоил заполошного сотрудника Борис. — Я по другому вопросу. Могу я к вам зайти?

— А? Да, да, конечно. Вон там дверца, вы идите. Я сейчас открою, — засуетился гражданин, вынимая из-под прилавка табличку «перерыв». — Извините, граждане, пятнадцать минут, — развел он руками.

— Какие пятнадцать минут, мне на поезд нужно! — раздался из очереди нервный окрик.

— Ну что же вы, гражданин, все на последнюю минуту откладываете? А ежели мне по нужде приспичило? Я, поди, тоже человек, а не автомат какой, — назидательно произнес сотрудник. — Ладно, давайте уж вашу квитанцию. А остальным придется подождать.

— Проходите. Сюда, пожалуйста, — ведя Бориса в закуток за полками, приговаривал сотрудник камеры хранения. — Присаживайтесь. Вот сюда, пожалуйста. А я, знаете ли, на пенсии уже, да вот ее не хватает, да и скучно дома сидеть, вот и подрабатываю, я тут рядышком живу, на Лиговском проспекте. Меня, кстати, Николай Васильевич зовут, — усаживаясь напротив Бориса на старый облупленный табурет, рассказывал он. — Так зачем я вам понадобился?

— Вы видели раньше этого человека? — протянул Борис Николаю Васильевичу снимок убитого Маслова.

Николай Васильевич достал из кармана халата очки, нацепил их на мясистый, покрытый сеточкой капилляров нос и, взяв в руки карточку, взглянул на изображенного на ней человека.

— Что с вами, Николай Васильевич, вы его знаете? — подпрыгнул на своей табуретке Борис.

— Нет, — торопливо возвращая Борису фото, замотал головой Николай Васильевич. — Не припоминаю такого.

— Тогда почему же вы так вздрогнули? Вы определенно его узнали. — Борис не намерен был выпускать из рук добычу.

— Простите, — прикрывая глаза рукой, все еще взволнованно проговорил Николай Васильевич. — Я не знаю этого человека. Просто вы не предупредили, что покажете фотографию убитого. А я, видите ли, с войны на такое смотреть не могу. Столько смертей видел, не могу больше. Я и на похороны никогда не хожу. Хотя мне и хоронить-то некого. Один я на свете, померли все во время войны, — снимая дрожащей рукой очки, поведал он. — Вы меня извините, если я больше ничем помочь не могу, я пойду работать, а то там пассажиры волнуются. У нас тут на вокзале не зевай. — И он, ссутулившись, прошаркал к дверям.

Ну вот. Теперь можно и в отдел позвонить, решил Борис, шаря в карманах в поисках двушки.

— Але? Толя Лодейников, ты? Это я, Борис. Ну что, ответ из Алапаевска не пришел? — почти кричал Борис, перекрывая посторонние шумы в трубке. — Ну? И чего там? У кого? У племянника? Еду!

Вот ведь сколько времени коту под хвост, говорил же он майору, давайте ответа дождемся, а тому лишь бы личный состав погонять по городу, обиженно думал Боря, выскакивая из вокзала на площадь Восстания и щурясь от яркого солнечного света.

— Значит, так, товарищи оперативники, — сложив перед собой сцепленные в замок руки, проговорил майор. — Пришел ответ из Алапаевска. Петр Маслов прибыл в Ленинград в гости к племяннику, Маслову Кириллу Ивановичу, постоянно проживающему и работающему в Ленинграде, имел при себе пятилетнего внука. Хотел ему город показать, заодно навестить родственника. Мы уже связались с Кириллом Масловым, пригласили к нам. Обещал к пяти быть.

— Добрый день. Я Маслов. Меня вызывали, — решительно входя в кабинет, представился морской офицер. Статный, подтянутый, лет тридцати с хвостиком.

— Проходите, товарищ Маслов, садитесь, — доброжелательно кивнул майор Ермаков, указывая на стул для посетителей. — Майор Ермаков, Николай Владимирович. Кирилл Иванович, вы уже знаете, зачем вас вызвали?

— Да, мне сказали, что дядю убили, — кивнул офицер, оглядываясь на сидящих за своими столами сотрудников.

Послушать допрос Маслова было интересно всем.

— Честно говоря, как-то не верится. Он говорил вчера, что должен встретиться со старым фронтовым товарищем, мы не волновались. Все-таки много лет не виделись, мог остаться ночевать. А тут такое…

— Да. Вы взгляните на это фото, точно на нем ваш родственник изображен? — протянул Маслову снимок, сделанный на месте убийства, майор.

— Да, это дядя Петя. Что же теперь делать? С похоронами, я имею в виду. Я, признаться, не знаю, у него дочь в Алапаевске, может, тело туда переправить? Или это невозможно? И как же с Леней быть? Это мой племянник двоюродный. Он с дядей Петей приехал. Еще не знает ничего, — озабоченно ерошил волосы на макушке Кирилл Маслов.