Лабиринты соблазнов - Надежда Черкасова

И она это серьезно?! Неужели и впрямь шкурка Милы Миланской пришлась по душе? Тогда почему ей так тошно? Почему мечущиеся как в ловушке мысли не дают покоя, теребя и донимая страхами, болью и сомнениями?

Мила включила холодную воду и задохнулась от хлынувшего на нее студеного потока. Через мгновение тревоги разом отступили и растворились в бушующем водопаде холода и спокойствия, соотносимого разве что с ледяным равнодушием. Все! Экзекуция окончена! Что случилось, то случилось. Ничего уже не вернуть, не исправить. Да и зачем? Чтобы увеличить число несчастных? Она натянула на застывшее мокрое тело махровый длинный халат, накинула на голову капюшон и немедленно почувствовала себя как в раю. Давно бы так!

Прошла в кухню, и через несколько минут чудный аромат кофе уже гулял по квартире. Холодильник набит продуктами, так что проблем с утолением мучившего ее голода не возникнет. Она с удовольствием уплетала мясные и рыбные деликатесы, не ощущая даже намека на какое-то там чувство вины. Просто оказалась в нужном месте в нужный час, и даже не час, а мгновение. Ей крупно повезло, только и всего. И не стоит по этому поводу лить крокодиловы слезы, нужно жить и радоваться жизни, раз она повернулась к ней лицом. «Dum fata sinunt, vitite laeti» – «Пока позволяет судьба, живите весело».

Неужели все самое трудное позади?.. Скорее, оно только начинается. А то, что было, – лишь репетиция красивой и счастливой жизни, о которой она так мечтала. Мила позвонила дядюшке, что-то долго и неубедительно врала. Но тот, радостный оттого, что его племянница объявилась, верил всему, лишь бы заполучить ее обратно. И тогда он приложит все силы и старания, чтобы она впредь без особого на то его согласия не покидала ни дядюшку, ни имение.

Говорят, чтобы поумнеть, надо играть с более сильным противником. А насколько поумнела Мила, играя в кошки-мышки с Минотавром? Да и в самом ли деле она его победила? Не запуталась ли в паутине лжи и притворства? И если все же запуталась, то как ей разорвать эту невидимую паутину и, выбравшись из нее, остаться собой?

Она устала хотеть быть кем-то. И именно в это время ее мечта исполнилась. Да убедилась она уже! Убедилась, что следует быть скромнее в своих желаниях! Но это на будущее. А теперь придется жить чужой жизнью. Комфортной, роскошной, богатой и сытной, но чужой.

Когда же она начнет жить своей? Когда-нибудь… Вот только обезопасит себя и своего еще не родившегося ребенка. А как удостоверится, что им ничто не угрожает, тут же бросит ее, чужую жизнь. И вернется в свою малую Церковь – в семью, где Милу с малышом встретят Алеша, бабушка и Алтай.

В тот же день Мила вернулась к дядюшке, с нетерпением ожидающего счастливого возвращения блудной племянницы. Он встречал ее вместе с Маняшей, улыбающейся сквозь слезы радости.

– Ты уморить меня решила? И себя заодно с ребенком? – вопрошал он, с тревогой вглядываясь в Милу. – Погляди на себя, ты же на доходягу похожа. Не бережешь себя, так о ребенке подумай! – принялся он увещевать ее, но она совсем не слушала, так как думала только об одном – лечь в кровать и уснуть, не беспокоясь о том, что с ней в любой момент произойдет что-то непоправимое и ужасное.

Позади все тревоги, связанные с угрозой жизни, и теперь она в безопасности. Относительной, разумеется. А потому должна быть готова в любой момент бесследно исчезнуть, спасаясь от непредвиденных обстоятельств, если их невозможно будет преодолеть, или от преждевременного разоблачения. Мила допускала, что она не просто исчезнет из жизни дядюшки, а прежде признается ему во всех прегрешениях, попросит прощения. А пока пусть все остается как есть. Как же мало нужно, чтобы сделать кого-то счастливыми, – всего лишь вернуться домой, где тебя ждут и любят, где тебя простят и пожалеют, поймут и приголубят.

Утром дядюшка еле дождался проспавшую все на свете Милу к столу. Она сидела бледная, усталая и чувствовала, что ей снова хочется спать.

– Что-то не нравишься ты мне сегодня, Людмилочка. Семен уже нашел врача. Сегодня повезем тебя в клинику, на шаг никуда от себя не отпущу.

– Нет, дядюшка, никто не должен знать о моей беременности. Иначе пресса и телевидение такой вой поднимут, что мало не покажется.

– Да, ты права. В таком случае врач приедет сюда сам. А впоследствии остается только заграница.

– Которая нам поможет? – с усмешкой спросила Мила.

– Не утрируй, пожалуйста. Только там ты сможешь спрятаться от всей этой своры доброхотов, готовых залезть к тебе в постель, лишь бы наскрести информации на сенсацию. Они постоянно станут преследовать тебя, начнут дознаваться, кто же тот виновник торжества, который заварил эту кашу. – Он немного помолчал, словно раздумывая. – Да, кстати, а ты не хочешь мне рассказать о том счастливчике, которого собираешься сделать отцом? Он-то знает о твоей беременности?

– Пока нет. Я сама об этом только что узнала.

– Стоящий хоть человек-то?

– Самый-самый лучший на всем белом свете! – Мила мечтательно улыбнулась. – Я его так люблю, что даже страшно становится от мысли, что могу потерять. Он сейчас в отъезде, а как вернется, я вас обязательно познакомлю. Настоящий русский богатырь, вылитый Алеша Попович.

– Значит, его Алексеем зовут? Что ж, приятно было познакомиться.

– Да не обижайся ты так, ну правда познакомлю! Он тебе понравится. Настоящий мужчина: умный, выдержанный, интеллигентный, очень-очень добрый и очень-очень меня любит. А еще высокий, сильный и красивый. С длинными до плеч, русыми с проседью волосами, окладистой, аккуратно подстриженной бородой и усами, как у драгуна. Он художник. И глаза у него добрые-предобрые, синие-пресиние, утонуть можно.

– И ты, конечно, утонула. А не врешь ли ты мне, красавица моя? Ты сейчас какого-то сказочного героя описала. Не приснился ли он тебе ненароком во сне?

Она промолчала. Мила уже три дня пыталась дозвониться до Алеши, но его телефон постоянно был заблокирован. Еще до первого приезда к дядюшке она разыскала его адрес, а потом даже наведалась на квартиру, но ей никто не открыл. Соседи заявили, что два года в квартире никто не проживает, а они только иногда заходят, чтобы убраться и проверить, все ли в порядке. Мила тогда не решилась оставить номер своего сотового, который ей купил Троянов, так и ушла ни с чем.

Алеша исчез, как будто его и не было вовсе. А может, она его для себя тоже только придумала, как и эту, прежде казавшуюся такой красивой, обеспеченную и праздничную жизнь без всяких проблем? Жизнь, которую она сложила для себя по тем крупинкам информации, которые собрала в интернете, в телепередачах и глянцевых журналах? Или он приснился ей во сне? Как и это чужое для нее роскошное бытие со своими звериными законами, не имеющими ничего общего с человеческими?

Тогда вся ее нелепая жизнь ей также приснилась. И этот дядюшка, который для нее совсем не дядюшка. И эта призрачная беременность, в реальности которой ей еще предстоит убедиться. Может, всего этого и нет ничего? И ей снится длинный и нудный сон, от которого она никак не может освободиться, чтобы начать жить настоящей реальной жизнью, а не придуманной.