Змеиная яма - Михаил Март

– Похоже на конвой, – сказал Журавлев, когда они вышли из вагона.

– Ты видел ее? – спросила Настя. – Девку здорово накачали. Живая кукла. Она ничего не видит и ничего не понимает. Полная прострация.

– К сожалению. Они на нас даже не взглянули. А у меня душа в пятки ушла. Мне так и казалось, что один из этих бугаев схватит меня за шкирку.

– Извини, Квазимодушка, но они оба видели тебя в гробу и белых тапочках, причем в прямом смысле.

– Трудно привыкнуть к собственной смерти. Теперь так. Они едут в шестом вагоне, мы в одиннадцатом. Нас разделяет пять вагонов. Давай пройдем по поезду и проверим по времени это расстояние.

Настя уже ничего не спрашивала. У Журавлева горели глаза, а если он что-то задумал, то лучше к нему не приставать, – парень ушел в себя и заваривает очередную кашу. В этом состоянии от него ничего не добьешься. Созреет – сам обо всем расскажет.

Они прошли пять вагонов, и Вадим глянул на часы.

– Две минуты сорок секунд.

– И что дальше?

– Ничего. В каком мы вагоне?

– Ты у меня спрашиваешь? Я у тебя, как пудель на доводке. Надеюсь, мы еще увидим наше купе?

– Наверняка, если у пуделя есть нюх.

Они стояли в тамбуре. И опять Настин кавалер думал о чем-то постороннем, разглядывая металлический щит на стене. Настя не могла понять, что в этой железке могло его заинтересовать.

– Читаешь по слогам? Я могу тебе помочь. Тут написано: «Осторожно! Высокое напряжение». Буквы крупные, печатные. Разобрал?

В ответ Вадим достал из кармана универсальный железнодорожный ключ и открыл дверцу щита высокого напряжения.

– И что там? – спросила девушка, не рассчитывая получить ответ.

– Рубильник. Проводник может отключить питание вагона, например, если произошло короткое замыкание и появилась угроза пожара. А это очень важно.

– Не сомневаюсь. Тебе еще не пришла в голову идея заглянуть под колеса и изучить момент трения их с рельсами в местах стыковки?

– Боюсь, и этот момент меня заинтересует в недалеком будущем.

Он запер дверцу и направился в вагон. Минуя третий по счету, он заглянул в купе к проводникам. Вероятно, ему приглянулась проводница, читавшая книжку, но оказалось иначе.

– Простите, милейшая стюардесса. У вас на столике лежит карта. Случаем, это не наш маршрут?

– Вы правы. Я только третий раз на этой линии, и мне требуется шпаргалка.

Вадим бесцеремонно ввалился в купе и сел на край нижней полки, где храпел напарник очаровательной проводницы. Настя осталась в коридоре.

«Вот осел, – думала она. – Ему нужно носить с собой зеркало. Он все еще считает себя неотразимым, ходячая страшилка».

Но Вадим продолжал начатое дело.

– Вы знаете, я человек суеверный. Есть одно колдовство, точнее, старый обычай, но, говорят, действующий. Когда поезд въезжает в тоннель, вы должны зажечь свечу, написать желание и сжечь листок. Но он должен успеть сгореть до того, как поезд выйдет из тоннеля. У меня не получается. Нескольких секунд не хватает.

Проводница рассмеялась.

– Вы верите в эти сказки?

– Это не сказки. Моя подружка успела и выиграла в лотерею машину. Скажете, совпадение? Может быть, но я никогда раньше не видел людей, выигравших что-нибудь по лотерейным билетам. А почему бы не попробовать? Я знаю, что у нас на пути много тоннелей. Вот если бы точно знать, в какое время въедешь в шахту, то можно подготовиться заранее. Нельзя же всю дорогу сидеть со спичками в руках и ждать.

– Я вас поняла. Что же, давайте попробуем прикинуть.

Она развернула карту и сняла со стенки деревянную рамку с расписанием.

– Так. И что мы имеем?… Вот. Между Сафоновом и Ярцевом четыре длинных тоннеля. Первый буквально через пять минут после отхода поезда от Сафонова, а в Сафонове мы прибываем в четыре утра десять минут. Пять минут стоянка плюс еще пять. Значит, в тоннель мы войдем в четыре двадцать. Следующий тоннель, если верить карте, через пять километров. Это самый длинный, очередной через три километра, и еще один через шесть километров. Тут время предугадать трудно.

– С какой скоростью идет поезд?

– Считайте сами. От Сафонова до Ярцева сто километров, поезд идет час тридцать минут без остановок. Примерно семьдесят пять километров в час.

– Хорошая арифметика. Мне нравится. У вас отлично работает голова. Студентка?

– Студентка. Заочный политех.

– Удачи вам. Советую гадать со мной вместе.

– В это время я буду спать, меня сменит напарник.

– Ну а я попытаю счастья. В каком мы вагоне, кстати?

– В девятом.

– Осталось чуть-чуть. Спокойной ночи.

Журавлев вышел в коридор.

– Увижу я наше купе? – возмутилась Настя.

– Конечно, но ненадолго. Идем.

Наконец они добрались до своего купе. Поезд уже погрузился в сон. Шел третий час ночи.

Вадим сидел у окна и что-то черкал на листке бумаги, потом вглядывался в темноту мелькавших пейзажей и следил за секундомером часов. Настя хотела спать, но она уже поняла, что этой ночью ей не удастся коснуться подушки. Она ошибалась, но о том, что ее ждет, даже не догадывалась. В какой-то момент Вадим обратил на нее внимание. Он долго разглядывал ее, будто видел впервые, и после продолжительной паузы произнес:

– На семь минут ты должна перевоплотиться в Наталью Шефнер. А теперь займись своими волосами. Твоя прическа не должна отличаться от ее. Колдуй, подружка, у нас не так много времени осталось, а я пойду к проводнику и позаимствую у него фонарь.

Настя вылупила на него свои огромные глазищи.

– Боже милостивый! Кажется, началось.

* * *

Расчет шел на секунды. Риск мог стоить жизни. Их спасал азарт и вера в успех. Но это скорее всего было естественным состоянием Журавлева, чем необычным. Настя подходила под ту же статью, но не имела столь богатого опыта, как ее партнер. В конце концов, ее никто не заставлял совать голову в пекло, и она поехала с Журавлевым по собственному желанию. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Нет, она не отказывалась, просто ей было немного страшновато, однако девушка старалась не показывать своих слабостей.

В четыре пятнадцать, как и положено по расписанию, поезд тронулся со станции Сафонове после пятиминутной стоянки. В ту же минуту Журавлев и Настя вышли из своего купе и направились в сторону шестого вагона. Через две с половиной минуты они достигли цели.

– У нас не больше сорока секунд, крошка, – сказал Вадим, когда они остановились в тамбуре. – Иди к купе и жди меня возле двери.

Настя кивнула и вошла в вагон. Журавлев достал ключ и открыл дверцу силового щита. Правую руку он положил на ручку рубильника, в левой держал фонарь. Секунды казались годами. На лбу выступили капельки пота.