Наша игра - Александр Афанасьев

Вот Паша, снабженец с горадминистрации, и выдвинулся. Как раз тем самым рейсом. Вернулся с Донбасса – и тут ему фарт пошел.

После возвращения – да не одному, а с женой – предложили ему козырное место в УРС. Управлении рабочего снабжения. Контора небольшая, но очень влиятельная, потому что все заводы бытовым снабжаются через нее, чтобы дешевле было. Закупы все на крупные суммы, и сами понимаете…

Паша – взялся, не подумал, с чего это ему сразу такое место обламывается. Тут же дом дали, есть куда жену привести. Машина служебная – «Нива». Жену устроили – не в детский сад или больничку, а тоже в Администрацию.

Но рано или поздно за все приходится платить.

Утром этим все как обычно было. Встал он рано, но жена еще раньше встала: на селе вообще рано встают. Корову они не держали, но корову держали соседи, а у них были куры, гуси. Соседи продавали молоко в трехлитровых банках – оно стояло в холодильнике, потому что было электричество. А электричество было, потому что здесь оно у многих было. Потому что мини-электростанцию на торфе сделали из притащенного с Агрыза паровоза.

Сготовила жена, Паша сел, поел. Все как положено, все как у хозяина дома. Детей только не было, почему – старались не думать. Собирались в Ижевск ехать, проверяться, может, и лечиться. Там врачи потому что остались и какие-то лекарства поступали. Может, и получится чего. А если нет – возьмут сироту.

– Паш…

Ирина смотрела на него… она всегда смотрела, когда он ел.

– Чего?

– Ты говорил, потом на Донбасс вернемся.

– Ага. Только доделаю тут чего.

– Я остаться хочу.

Паша подозрительно посмотрел на нее.

– Почему?

– Здесь… по-другому всё.

– Чего по-другому то? Там родня.

Она помотала головой.

– Там война.

– Нету уже.

– Будет. Украинцы все равно резать придут, не забудут они. А тут… как центр земли. В любую сторону посмотри – километров на пятьсот, на тысячу – только свои. Всем наплевать, какой ты национальности, какой есть, такой и есть. Я обратно не хочу, не надо мне этого. Я остаться хочу, здесь.

Паша подобрал куском хлеба остатки супа, отправил в рот.

– Поехали, я тебя подвезу…

Когда ехали, он подумал – хреново дело. Сам он оставаться не собирался, потому что рано или поздно узнают, что он стучал на Забродина. Узнают – разберутся и с ним, и с Ириной, он в этом не сомневался. Прощать никто такого не будет. Даже если Забродина расстреляют – найдутся, кто отомстит. Слишком многие на него тут завязаны. И потому бежать на Донбасс было хорошим выходом, а оставаться здесь…

Да… задала Иришка задачку.

Перед Администрацией стоял милицейский «Патриот», но он не обратил на это внимания. Высадив Ирину, поехал на работу.

В УРС – только в кабинет свой зашел – звонок. По голосу узнал – Катя. Катя-Катерина, родственница Дениса Григорьевича Пушкарева, начальника УРС. Ирина к ней ревновала, хотя напрасно.

– Павел Иванович, к Денису Григорьевичу зайдите, срочно…

Этого еще не хватало. С самого утра. Видать, произошло что-то. Может, выемка документов… он почему-то вспомнил полицейскую машину.

В приемной было не протолкнуться от незнакомых людей – их было трое. Пашка сообразил не сразу – сообразил, только когда вязать стали. Приняли жестко, руки в браслеты, выше ж… и повели по коридору. Еще и черный колпак на голову. Последнее, что он отчетливо слышал – крик Кати и мужской голос «Заткнись!».

– Фамилия.

– Саенко.

– Имя-отчество.

– Павел Иванович.

– Год рождения?

– Девяностый.

– Место работы.

– УРС Камбарки, старший снабженец.

Несмотря на произошедшую катастрофу, методы дознания оставались прежними. Только протоколы теперь опять писали на бланках пермской фабрики…

Покончив с формальностями, дознаватель использовал не бланк, а просто писал ответы на простом листе бумаги, нумеруя их, дознаватель отодвинул в сторону недописанный протокол, уставился на Пашу в упор.

– Беспалова куда увезли?

– В смысле? – не понял Паша.

– Не прикидывайся, все ты понял. Ночью из своей квартиры похищен глава Администрации. Беспалов Игорь Викторович. Убиты двое его охранников. Сделал это Дьячков, с которым ты на Ульяновск и на Донбасс ходил. Твоя жена в Администрации работает. Улавливаешь связь?

На самом деле прошляпивших наблюдателей убрали свои же. Но их убийство тоже можно повесить на кого-то.

Дознаватель встал из-за стола, обошел его, уселся на край.

– Если вы Беспалова не убили, еще можно порешать, – доверительно сказал он, – наведешь нас на Дьячкова, пойдешь как свидетель по делу. Дьячков в дерьме по уши. И в крови. За ним уже десяток трупов по всей республике. На его фоне про тебя никто и не вспомнит. Контачил ты с ним редко, деньги не брал, так?

– Да.

– Ну и где он? Как он на тебя вышел?

– Да я его с Донбасса не видел.

Дознаватель умело врезал носком туфли по колену Паши, и тот задохнулся от боли.

– Ты, петух, думаешь, самый умный. Думаешь, никто не знает, как твоя жена тут от венеры лечилась? Где ты ее нашел, а?

…

– Ты у нас по реке поплывешь, своим ходом. А твою жену мы в бордель продадим, там ей самое место. Где Дьячков?

– Не видел… на…

Хлопнула дверь. К избиению присоединился еще один опер.

Били Пашу полчаса, не больше, били умело – чтобы не переломать ничего. Потом еще полиэтиленовым пакетом душили, он облевался весь, но ничего не сказал, потому что не знал ничего. Потом появился кто-то, обложил уставших оперов трехэтажным матом. Пашу снова заковали в браслеты, надели мешок на голову и повезли.

Ехали недолго, Камбарка – место почти что сельское, какие тут концы по городу. Встали, с кем-то перебазарили, снова поехали…

Потом машина встала окончательно, его вытащили из машины, взяли под обе руки и повели.

– Ступеньки…

То место, где они были, ощутимо отличалось… в Камбарке все по-домашнему, по-деревенски. А тут – пол гладкий и твердый, чуть проскальзывает – нога чувствует.

Мраморный пол…

– У себя?

– Да… а это…

– По согласованию.

– Минуту, я доложу…

Кто-то рядом сдавленно пробормотал: «С…а…».

– Заходите…

Снова повели. Порожек – значит, в кабинет, скорее всего, завели. Типично для начальства – двойная дверь в кабинет, в неофициальной табели о рангах такая полагается только директору.