Время жизни - Роман Корнеев

– Отставить, боец. Получишь с занесением.

– А и что. Вот до эйч-кью доедем, там повторишь.

– Повторю.

Капралу явно было все равно, что там болтает этот болван.

– Ну это, Мидж. Ты не тушуйся. Мы люди простые. С нами дес сек своим станешь, твою в иллюминатор. Только жопой шевели.

Миджер натянуто улыбнулся. Шутка ему смешной не показалась.

– О, другдело. Так стоять.

На другом борту уже щебетал какой-то не очень внятный разговор. Пересыпанный полузнакомыми корнями, он явно заставил бы покраснеть и бетонный столб, так что Миджер вздохнул и снова сфокусировал внимание на верзиле, который даже не думал от него отставать – все косился.

На попытку что-то уточнить перед операцией это похоже не было. Скорее так, треп от нечего делать. Скорее всего его тут просто считают за лишнюю обузу.

– Проводник. Оч-хор. Ты в квадрате правда был?

Миджер поспешил кивнуть. За кого его принимают?

– Так точно.

– Смешно, парни, мы не знаем, куда летим, а он знает. Со? Разве пустоголовый планетник нам что скажет!

– Эл, заткнись.

Капрал снова нашел себе занятие по душе – что-то строчил на портативном терминале. И отвлекаться на пустые разговоры ему не хотелось.

– Апро, капрал. Мне просто интересно. С чего такая секретность?

Капрал вздохнул, откладывая в сторону терминал.

– В твоей тупой башке не осталось мозгов, Эл. Ты уже бывал на Имайне? Тогда что тебе до координат?

– Хочу знать, откуда попрет враг.

Разговор за его спиной тут же стих.

– Браво. Если ты, задница, будешь оглядываться на сектора с большей вероятностью расположения врага, ты проморгаешь его у себя за спиной, а еще хуже – у себя под ногами. Апро, примар? Поскорей сдохнуть решил?

– Со, сардж. То есть ноуп. Никак нет.

– Вот и славно, оставь парня в покое. Стажер Энис, в разговоры с личсоставом приказываю не вступать.

– Есть!

Миджер был счастлив этому приказу. Не вступать – значит не вступать.

Но Эла последняя перебранка не заставила даже отступить. Он только еще больше навис над Миджером и шепотом, едва перекрывая гвалт нового фонтана сверхостроумных шуток у себя за спиной, проговорил:

– Нормально, пацан, все ок. Это он чтобы не отвлекали. Но мы же его не будем отвлекать, а, Мидж?

Миджер кивнул с обреченным видом. В покое его здесь не оставят.

– Мне бы только поинтересоваться, кто это у нас проводником и не придется ли его задницу спасать.

– Я уж как-нибудь сам.

– Э, парень, тут ты неправ. Кому кого придется вытаскивать в следмин, тут, на боте, никто не знает. Даже наш умница-капрал. Сечешь?

Миджер предпочел ничего в ответ не говорить.

– Так ты правда там бывал или просто похрабриться решил?

– Бывал. Мы туда каждый год ходили. Пешком.

– О, гут. Эл страшно доволен. Потому что лезть своей задницей неведомо куда Эл не хочет, апро?

Похоже, эта часть тела у верзилы была любимая. Слишком часто он ее поминал.

– Ты кстати, – не дожидаясь ответа, снова начал приставать Эл, – поинтересуйся у капрала насчет оружия. Костюмчик, я смотрю, тебе подобрали по росту, – хмыкнул он, – только с ним ты еще не боец. Автоматика, нейроконтур, лапы эти и сами звери смышленые. Только на одном этом далеко не уедешь. Нужна фора. Ее дает оружие, без него ты хоть какой проворный будь, одно слово – мишень.

Миджер нехотя потянул за спину руку и извлек из ранца сдвоенный ствол ручного излучателя-разрядника.

– Годится?

Эл в ответ скривился.

– Не годится, Мидж. Совсем не годится. Твое начальство или полоумные, или идиоты. Эта пукалка, она только для наводки по тебе послужит… Вот что.

Эл заговорщицки подмигнул, неожиданно подобрев лицом.

– Приедем, сунься к инжу. Он тебе даст что посерьезнее. Ты хоть и стажер, а часть команды. Если что – должен биться наравне со всеми. Апро, Мидж?

– Со, примар, – неловко откликнулся Миджер. Он перестал что-либо вообще понимать.

Впереди все так же переливалась проекционная панель, замер в ложементе навигатор-инженер, в грузовом отсеке все так же находились восемь бойцов в боевом облачении, рядом все так же был занят своим делом капрал. Но Миджер уже не чувствовал гнетущей тяжести черной брони десантного бота, даже полумрак этот казался скорее необходимым элементом для создания атмосферы всеобщего единения, нежели дурацкой условностью, когда кажется, что если мы крадемся куда-то, то должны говорить тише и выключить весь лишний свет. Все было совсем не так.

Неожиданно для себя Миджер осознал, что вся эта братия слишком привыкла к полумраку технических палуб, тесноте кают и близости общения. Они не понимают его чувства зажатости в консервной банке, не понимают, что такое быть с человеком не на короткой ноге. Это часть, и преогромная часть, их работы, повседневного быта перелетов от прыжка к прыжку, в тишине неведомого пути из настоящего в будущее. Они – десантники.

Смог бы он так жить, не вспоминая, не думая о том, что в следующее короткое мгновение его жизнь может оборваться в никуда, даже не от удара вражеского боевого космомодуля, а просто так. Корабли исчезали в полете, и никто не знал, что случилось с их экипажем, следов возможной катастрофы тоже не находили. Не было известно даже, успел ли корабль совершить прыжок, что-то случилось в канале, на выходе или уже при подлете к точке назначения.

С окончания Века Вне мало что изменилось – оставался враг, только он стал ближе, оставался большой враждебный космос, только он ближе к человеку становиться не спешил. Только тогда не было планет, на которые можно было бы вернуться. Впрочем, что этим десяти воякам чужие планеты. Давняя мечта, до исполнения которой дожить можно было только грезить. Думать о возвращении домой не мог позволить себе никто из них.

А сам Миджер?

Он почувствовал неловкость. Его так и тянуло выделить себя, сказать – вот я, а вот они. Хотя чем он, если подумать, лучше них? Боец никакой. Полон страхов, сомнений, неуверен в себе, замкнут. А они – свободно зубоскалят, хлопают друг друга по плечам, так что звон стоит. Они игнорируют его не нарочито, а потому, что он молчит. Раз человек молчит, ему есть о чем подумать, и давешние расспросы Эла – не более чем дань обязанностям примара, ведь с этим человеком придется идти в бой, нужно понять, что он и кто он.

Шалости время от времени пробуждающихся от спячки бойцов продолжались своим чередом. Под смех остальных бойцов двое отцепились от кресел и отошли в сторону, к ящикам с амуницией, разом подняли с палубы наполнившиеся энергией манипуляторы, уперлись тремя из четырех в шпангоуты, свободным манипулятором помахивая перед лицом «противника».