Вторжение. 22 июня 1941 года - Алексей Исаев

Командующий 2-й танковой группой Гейнц Гудериан в штабе 3-й тд. Слева – командир 3-й тд Вальтер Модель, будущий фельдмаршал и «гений обороны».

Точно так же, как на других направлениях, начало наступления соединений группы Гудериана южнее Бреста проходило в «артиллерийской тишине». В 3-й танковой дивизии XXIV моторизованного корпуса также были «ныряющие» танки. Однако ее командир Вальтер Модель, будущий фельдмаршал, не стал надеяться на технику. Он добился от Гудериана разрешения захватить мост еще до первых выстрелов. Модель сформировал группу из саперов и пехоты, которая должна была пересечь мост еще до начала артиллерийской подготовки. Расчет на внезапность нападения полностью оправдался. Уже в 3.11 в штаб 2-й танковой группы было сообщено, что мост захвачен. В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии указывалось: «Группа Клееманна докладывает, что впечатление о противнике «равно нулю». Только одиночный артиллерийский выстрел в районе моста Коден». Ей вторит журнал соседней 4-й танковой дивизии: «Мало русской артиллерии, нет русской авиации». Сопротивление наступлению было оказано только в 3–4 км к востоку от Буга.

Исторические события часто толкает вперед цепочка случайностей и действий, реального эффекта которых их участники не знают и даже не предполагают. Более того, сиюминутная оценка событий может быть прямо противоположной их действительному эффекту. Отрицательный опыт Гейнца Гудериана в штурме Брестской крепости в сентябре 1939 г. заставил его спланировать двойной обходной маневр. Вместо стремительного прорыва вдоль шоссе два его моторизованных корпуса были вынуждены продираться по трудной во всех отношениях местности к северу и югу от Бреста.

Бодро начав утром 22 июня «за здравие», 2-я танковая группа стала быстро сбиваться на «за упокой». К северу от Бреста к полудню были построены переправы через Буг, но узким местом стали подъездные пути к ним. Ведущие от дорог с твердым покрытием к местам переправы пути проходили по заболоченной низине. Под гусеницами и колесами десятков машин они стремительно ухудшались. Тягачи 17-й танковой дивизии были вынуждены вытаскивать и тянуть к переправе застрявшие грузовики по дороге, которая допускала движение лишь в одном направлении. Вечером на переправе той же дивизии под танком проламывается мост, что сразу останавливает переправу на пять часов. Вырвавшиеся вперед на советскую территорию «ныряющие» танки остаются без заправки горючего и пополнения боекомплекта. В журнале боевых действий XLVII корпуса констатировалось: «К позднему вечеру 22 июня лишь малая часть обеих дивизий пересекла Буг». Можно себе представить, как был раздосадован Гудериан, проведший всю первую половину дня как раз в корпусе Лемельзена. Туда же ездил командующий группой армий «Центр». Борьба с местностью на переправах происходила на его глазах.

Ситуация в XXIV моторизованном корпусе южнее Бреста была не лучше, а в чем-то даже хуже. Из воспоминаний Гудериана может сложиться превратная и чересчур благостная картина первого дня войны. Он пишет: «Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы. Западнее Брест-Литовска (Бреста) 24-м танковым корпусом были захвачены все мосты через Буг, оказавшиеся в полной исправности». Какой можно сделать вывод из этой фразы? Ответ очевиден: после захвата мостов соединения корпуса безостановочно продвигались вперед. Однако это не так. Захваченных мостов было достаточно для переправы мотопехоты, а также легкой артиллерии. Для танков все равно нужно было строить 16-тонные мосты. Как говаривал Гудериан в другом своем произведении, «победа идет по следам танков». Поэтому все утро 22 июня было потрачено на постройку мостов для них. Несмотря на то что боевые действия начались в 3.15 утра 22 июня, переправа танков по свежепостроенному мосту 4-й танковой дивизии начинается только в 10.30. Она растягивается на середину и вторую половину дня по той же причине, что и в XLVII корпусе, – плохие дороги на берегу на подступах к переправам. В отдельных местах на песчаных дорогах машины приходилось буксировать поодиночке.

Однако даже после того, как с большим трудом танки удалось переправить через Буг, победа не спешила идти по следам «троек» и «четверок» XXIV корпуса. Попытки 3-й танковой дивизии Моделя следовать первоначальному плану наступления провалили. Их пришлось оставить ввиду непроходимости назначенных в плане дорог. На пути танков и автомашин встали болота и разлившиеся ручьи. Пришлось искать другие маршруты. Дивизия начала продвижение на Брест, сопровождавшееся постоянными столкновениями с разрозненными советскими частями, в том числе и танками злосчастной 22-й танковой дивизии. Крупных сил у 4-й армии здесь не было, но местность благоприятствовала обороне даже небольших отрядов. Далее 3-я танковая обошла Брест с юга и вышла восточнее города на Варшавское шоссе. Тем самым Модель оказался на маршруте, закрепленном за соседней 4-й танковой дивизией. Последняя была в первой половине дня надолго заперта очагом сопротивления советских войск. Несмотря на все приказы и запреты, на войне часто действует принцип: «кто раньше встал, того и тапки». Модель вышел на шоссе раньше, и командир корпуса Гейер фон Швеппенбург был вынужден санкционировать смену плана наступления. В итоге два крупных танковых соединения двинулись гуськом по одной дороге. Можно было ожидать, что выскочившая на шоссе дивизия Моделя начнет безостановочное продвижение вперед.

Однако неприятности 3-й танковой дивизии на этом не закончились. В 16.50 воздушная разведка сообщила, что мост через Мухавец у Булково (к юго-востоку от Жабинки) горит. В журнале боевых действий соединения отмечалось, что этот мост «имеет громадную важность для дивизии». Уже смеркалось, когда голова гигантской стальной змеи из двух дивизий достигла Мухавца. От деревянного моста к тому времени остались только дымящиеся головешки. Мостовой парк опаздывает, застряв где-то в бесконечных пробках позади. Дальнейшее продвижение пришлось остановить. Через Мухавец поздним вечером, около 22.00, перебираются только «ныряющие» танки. Они двинулись на Кобрин, но это, скорее, была силовая разведка, нежели наступление.

Оборотная сторона «блицкрига» – череда штабных автобусов на лесной дороге в Польше.

Полковник Хорст Зобель, в 1941 г. командовавший танковым взводом в дивизии Моделя, с досадой вспоминал: «Мы преодолели всего 18 километров, в то время как должны были пройти 80 километров!» В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии даже появляется дышащая завистью фраза: «Движущиеся севернее Бреста танковые дивизии стремительно наступают, не встречая тех препятствий, которые приходятся на долю 3-й и 4-й тд».

Может возникнуть закономерный вопрос: «А где были пресловутые диверсанты в советской форме из «Бранденбурга», когда нужен был мост у Булково, «имеющий громадную важность» для 3 тд?» Ответ может показаться странным: «бранденбуржцы» у Булково побывали. Это был взвод из 12-й роты «Бранденбурга», численностью 42 человека. Взвод располагал автомашинами, два его отделения были одеты в советскую униформу и вооружены советским оружием. Эти два отделения были посажены на первый грузовик, еще одно отделение, в немецкой форме, село во второй грузовик. Операция началась уже довольно поздно, в 10.30 утра. В отчете этот момент не освещается, но, скорее всего, время с начала боевых действий до 10.30 (11.30 местного времени) было потрачено на поиски автомашин для диверсионного акта. После некоторого блуждания по дорогам (результатом которого стал захват советской санитарной машины, сразу же использованной для размещения части диверсантов) в 12.45 «бранденбуржцы» в районе деревни Всхода вышли на передовые позиции немецкой пехоты. Пехотные командиры бодро сообщили диверсантам, что «поставленная на день задача достигнута и продвижение продолжаться не будет». Происходившее далее рисует отчет командира этого отряда «Бранденбурга»: «После короткого совещания со своими людьми я решил продолжать движение к мосту через Мухавец. Мы двигались со скоростью 50 км/ч и в 13.30 вышли к мосту. С помощью собственноручно изготовленного приказа на русском, который я показал русским солдатам, нам удалось въехать на мост». После этого диверсанты выскочили из грузовиков и открыли огонь, вероломное нападение позволило захватить мост и отразить попытки его отбить. Однако после часа боя боеприпасы у «бранденбуржцев» стали подходить к концу. Командир отряда диверсантов принимает решение… вернуться за своей пехотой. Солдаты «Бранденбурга» в 14.45 грузятся в захваченную ранее санитарную машину и уезжают (один из использованных ими грузовиков уже успел сгореть в ходе боя). Командир взвода диверсантов писал в отчете: «в 15.00 я доложил командиру одного из полков 34-й дивизии, что русские не смогут разрушить мост в течение ближайших двух часов». Это было весьма легкомысленное заявление.