Вторжение. 22 июня 1941 года - Алексей Исаев

Расчет готовит к бою 150-мм пушку. Циклопических размеров орудие являлось средством качественного усиления, предназначенным для поражения целей в глубине. Дивизион таких орудий был под Брестом.

Необычность первым часам войны на Восточном фронте придала звенящая тишина, если можно применить этот термин к звукам боя. Однако для опытного уха это была именно тишина. Германские войска на большинстве участков наступления встретила лишь стрельба из стрелкового оружия. Если в дальнейшем ужасающий грохот советской артиллерии и протяжный вой «сталинских орга́нов» станут неизменным спутником сражений на советско-германском фронте, то первый день войны был в этом отношении необычно тихим.

Немецкая 4-я армия докладывала: «Пограничные укрепления в основном не заняты. Действия артиллерии крайне слабые, так же как и действия бомбардировочной авиации».[181] Рефреном в донесениях за 22 июня звучат фразы «малое количество артиллерии», «действия артиллерии и авиации слабые». Удивленные немцы пытались делать выводы о причинах происходящего. В журнале боевых действий VII армейского корпуса отмечалось: «Почти не участвующая в боях вражеская артиллерия демонстрирует, что дивизии противника имеют большую ширину и глубину построения». Причины между тем были достаточно очевидны – упреждение Красной Армии в развертывании. Именно это привело к «большой ширине и глубине построения». Непосредственно у границы находились только отдельные подразделения дивизий армий прикрытия и саперы, строившие укрепления на новой границе. В первые часы войны в бой успевала вступить в лучшем случае дивизионная артиллерия подходивших к границе стрелковых дивизий. Тяжелая артиллерия корпусных артполков и артполков РГК еще не успела сказать свое веское слово.

Молчание советской артиллерии 22 июня отметил даже фон Бок в своем дневнике: «Удивляет то, что нигде не заметно сколько-нибудь значительной работы их артиллерии. Сильный артиллерийский огонь ведется только на северо-западе от Гродно, где наступает VIII армейский корпус».

Напротив, с немецкой стороны грохотала артиллерия всех калибров. Для бомбардировки Брестской крепости немцами было подготовлено одно из самых мощных орудий своего времени – 600-мм самоходная мортира «Карл». К июню 1941 г. в Германии было две батареи «Карлов», объединенных в 833-й тяжелый артиллерийский дивизион. «Карлы» было решено использовать для штурма советских приграничных укреплений. Первая батарея (два орудия) с 60 снарядами была направлена в 17-ю армию группы армий «Юг», а вторая батарея с 36 снарядами – в 4-ю армию группы армий «Центр». Орудия были доставлены по железной дороге на станцию Тересполь за два дня до начала «Барбароссы». Разгрузку монстров прикрывали от наблюдения с советской стороны границы специальными маскировочными масками. В ночь с 21 на 22 июня они были выдвинуты на огневые позиции. 22 июня мортира № 4 выпустила три снаряда, мортира № 3 – четыре. После этого возникли проблемы с застреванием снарядов в стволе, и следующие выстрелы гигантских мортир прозвучали 23 июня. Впоследствии при осмотре цитадели Брестской крепости были обнаружены следы попаданий «Карлов». Воронки достигали диаметра 15 м при глубине 5 м в достаточно плотном грунте. Взрыв снаряда «Карла» поднимал столб дыма и пыли высотой 170 метров и, по отзывам немцев, оказывал «большой психологический эффект». «Карлы» позволяли проламывать прочные стены и перекрытия толщиной до 2 метров, против которых были неэффективны 210-мм снаряды. Помимо экзотических сверхтяжелых орудий в распоряжении штурмующих крепость немецких войск в изобилии имелось обычное вооружение: орудия 150-мм и 210-мм калибра, а также реактивные минометы «небельверфер», в том числе калибром 280 мм. Последние немецкие солдаты называли Stuka zu fuss, «штука» (пикирующий бомбардировщик) пешком», за его высокую огневую мощь.

Немецкие саперы несут резиновую лодку для форсирования реки.

Надо сказать, что, передав в назначенные для штурма Бреста войска «Карлы», немецкое командование сочло группировку артиллерии на этом направлении достаточно сильной. Помимо достаточно распространенных в силах вторжения 210-мм гаубиц и 150-мм пушек никаких других тяжелых артсистем германские войска под Брестом не получили. Это могли быть, например, железнодорожные орудия. Более того, орудия «Карл» нацеливались 22 июня не на Брестскую крепость, а на ДОТы 62-го УРа в ее окрестностях. 150-мм пушки 740-го пушечного дивизиона РГК, подчиненного 2-й танковой группе, также не были задействованы для удара по старой крепости. Фактически вся надежда была на 210-мм орудия Moerser 18. Считалось, что их будет достаточно для разрушения построек XIX века. Архаичный вид построек цитадели Брестской крепости не должен вводить в заблуждение. Кирпич, из которого строились крепости в XIX веке, принципиально отличался от того, из которого строились жилые и промышленные здания. Это был особый керамический кирпич. Он был гораздо прочнее обычного и, к слову сказать, раз в двадцать дороже. Позднее в своем отчете о штурме Брестской крепости командир 45-й пехотной дивизии генерал Шлиппер признавал:

«План артиллерийского наступления был рассчитан не так сильно на фактическое действие, как скорее полностью на неожиданность. Это должно было быть, так как артиллерийское обеспечение вопреки многократным заявлениям дивизии было недостаточно и так как длительное действие артиллерии не могло проводиться, если должно было использоваться моральное действие огня тяжелых метательных установок».[182]

Для штурма Брестской крепости были бы крайне полезны 305-мм гаубицы чешского производства, задействованные под Гродно. Их дальность стрельбы была достаточна для обстрела цитадели. Но немецкое командование слишком легкомысленно отнеслось к задаче штурма Брестской крепости, несмотря на определенные трудности, которые вызвал ее захват у Гудериана в 1939 г.

В кратком боевом отчете о действиях 6-й стрелковой дивизии первый страшный удар противника был описан следующим образом:

«В 4 часа утра 22 июня был открыт ураганный огонь по казармам, по выходам из казарм в центральной части крепости, по мостам и входным воротам и домам начальствующего состава. Этот налет внес замешательство и вызвал панику среди красноармейского состава. Командный состав, подвергшийся в своих квартирах нападению, был частично уничтожен. Уцелевшие командиры не могли проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня, поставленного на мосту в центральной части крепости и у входных ворот. В результате красноармейцы и младшие командиры без управления со стороны средних командиров, одетые и раздетые, группами и поодиночке, выходили из крепости, преодолевая обводный канал, реку Мухавец и вал крепости под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Потери учесть не было возможности, так как разрозненные части 6-й дивизии смешались с разрозненными частями 42-й дивизии, а на сборное место многие не могли попасть потому, что примерно в 6 часов по нему уже был сосредоточен артиллерийский огонь».