Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-стрит - Джон Брукс

Компания Haloid, основанная в 1906 году, была «дедушкой» Xerox. Один из учредителей — Джозеф Вильсон, ростовщик, а по совместительству иногда мэр Рочестера — приходился родным дедом своему полному тезке, владельцу Xerox с 1946 по 1968 год. Haloid производил фотографическую бумагу и, как все фотографические компании, особенно рочестерские, существовал в тени гигантского соседа, Eastman Kodak. Но и в такой второстепенной роли компания была довольно успешной и даже неплохо пережила Великую депрессию. Однако сразу после Второй мировой войны возросшая конкуренция и заработная плата заставили Haloid осваивать новые производства. Научные сотрудники фирмы считали целесообразным присмотреться к процессу копирования, теоретические основы которого разрабатывались в то время в Баттельском институте, большой научно-исследовательской некоммерческой организации, штаб-квартира которой расположена в Коламбусе. Здесь нам придется вернуться в 1938 год и заглянуть на кухоньку крохотной квартирки, расположенной над баром «Астория» в Квинсе. Кухонька служила импровизированной лабораторией никому не известному изобретателю по имени Честер Карлсон. Сын парикмахера, эмигранта из Швеции, выпускник физического факультета Калифорнийского технологического института, Карлсон работал в Нью-Йорке в патентном отделе фирмы P. R. Mallory&Co., производителя деталей для электрических и электронных приборов. Желая славы, богатства и независимости, он все свободное время посвящал попыткам изобрести конторскую копировальную машину. В помощники он нанял Отто Корнеи, бежавшего из Германии физика. Плодом их совместных экспериментов стал процесс, с помощью которого 22 октября 1938 года они сумели, используя дымящее самодельное оборудование, перенести с одного листа бумаги на другой незатейливую фразу: «10–22–38. Астория». Процесс, названный Карлсоном электрофотографией, включал — и включает до сих пор — пять стадий: сенсибилизация светопроводящей поверхности к свету сообщением ей электростатического заряда (например, если потереть ее мехом); экспозиция поверхности перед листом бумаги с текстом для образования электростатического изображения; проявление скрытого изображения с помощью порошка, прилипающего к заряженным участкам поверхности; перенос изображения на бумагу; фиксация изображения нагреванием бумаги. Эти этапы по отдельности были известны и в других технологиях, но сочетание оказалось новаторским настолько, что торговые магнаты не спешили признать его возможности. Воспользовавшись опытом, приобретенным в деловых кругах, Карлсон немедленно запатентовал все устройства, имевшие отношение к изобретению (Корнеи покинул его, найдя другую работу, и исчез со сцены электрофотографии), и попытался их выгодно продать. В течение следующих пяти лет, продолжая работать в компании Mallory, он поменял тактику и начал предлагать права на плоды своих ночных трудов крупным компаниям, производящим конторское оборудование, но везде получал отказ. Наконец в 1944 году Карлсон сумел убедить Баттельский институт заняться дальнейшей разработкой процесса в обмен на три четверти всех прибылей, какие могут возникнуть от продажи и лицензирования.

Здесь ретроспекция заканчивается и начинается собственно история ксерографии. К 1946 году работы Баттельского института, касающиеся процесса, изобретенного Карлсоном, привлекли внимание руководства Haloid и персонально молодого Джозефа Вильсона, которому предстояло вскоре занять место президента компании. Вильсон рассказал об этом новому другу — Солу Линовицу, умному, энергичному молодому адвокату. Тот, некоторое время назад вернувшийся со службы в ВМС, занимался организацией новой Рочестерской радиостанции либерального направления, которую хотел использовать в противовес консервативным газетам Ганнета. У Haloid были свои адвокаты, но Линовиц нравился Вильсону, и он поручил другу разовую работу — посмотреть, нельзя ли воспользоваться этой штукой. «Мы приехали в Баттельский институт, и нам показали кусок железа, который натирали куском меха», — вспоминал потом Линовиц. Так родилось соглашение, по которому Haloid получал права на процесс Карлсона в обмен на выплату вознаграждений Карлсону и институту и участие в финансировании работ Баттельского института. Все остальное, как представляется, вытекало из этого соглашения. В 1948 году сотрудник института вместе с профессором классической филологии из Университета штата Огайо придумал слово «ксерография», состоящее из двух греческих корней (сочетание в переводе означает «сухопись»). Небольшие группы ученых из Баттельского института и Haloid, приступив к детальной разработке проекта, столкнулись с такой массой неожиданных технических проблем, что Haloid, отчаявшись, подумывал, не продать ли права на ксерографию фирме International Business Machines. Но в итоге сделка не состоялась. Конструкторские работы продолжались. Продолжали расти и счета. Для специалистов Haloid работа стала делом чести: надо либо сделать пригодную для эксплуатации машину, либо умереть. В 1955 году заключили новое соглашение, по условиям которого Haloid брал на себя все работы по созданию действующего аппарата, а для оплаты компания выпустила огромное количество акций, переданных Баттельскому институту, который часть их передал Карлсону. Цена была просто ужасающей. С 1947 по 1960 год Haloid потратил на работы, связанные с ксерографией, около 75 млн долл., или приблизительно вдвое больше всех доходов. Недостающие деньги брали в долг или зарабатывали массовой эмиссией непривилегированных акций, которые продавали всем людям, добрым, бесшабашным или дальновидным настолько, чтобы согласиться купить. Рочестерский университет, отчасти из заинтересованности в развитии местной промышленности, купил огромное количество акций для пополнения своего фонда пожертвований по цене, составившей — вследствие дробления акций — около 50 центов за штуку. «Не сердитесь на нас, если нам через пару лет придется продать наши акции Haloid, чтобы хоть частично покрыть наши издержки на них», — предупредил Джозефа Вильсона один из руководителей университета. Вильсон пообещал, что не рассердится. В то же время он и другие руководители компании стали получать заработную плату в акциях, а некоторые зашли так далеко, что потратили на проект личные сбережения и закладные на дома (одним из руководителей компании к тому времени стал Линовиц, чье сотрудничество с Haloid оказалось вовсе не сиюминутным: напротив, он стал правой рукой Вильсона, занимаясь оформлениями патентов компании, организуя зарубежные филиалы и иногда занимая пост председателя совета директоров). В 1958 году, после мучительных раздумий, руководство изменило название компании Haloid на Haloid Xerox, хотя полноценного ксерографического аппарата на рынке еще не было. Торговая марка «XeroX» была утверждена советом директоров Haloid за несколько лет до этого. Как признал Вильсон, это было бесстыдное подражание истменовскому Kodak. Последнюю букву Х скоро понизили в звании, превратив в строчную: стало ясно, что никто и никогда не будет писать на конце слова заглавную букву. Но слово-палиндром, почти как у Kodak, осталось. XeroX или Xerox, но название утверждено и останется, заявил Вильсон, не обращая внимания на энергичные советы консультантов, утверждавших, что оно неудачное, так как напоминает название антифриза или очень неприятное для слуха финансистов слово «zero» (ноль).

Затем, в 1960 году, грянул долгожданный взрыв. Все встало с головы на ноги. Вместо того чтобы тревожиться, окажется ли торговая марка успешной, руководству пришлось поволноваться, чтобы она не стала слишком успешной. Ибо в разговорах и в печати начало звучать слово «отксерить», что ставило под угрозу авторские права компании. Дело дошло до того, что компания повела борьбу с таким употреблением названия торговой марки (в 1961 году она пошла на решительный шаг и сменила название; отныне она стала называться просто и категорично: Xerox Corporation). Вместо того чтобы волноваться за свое будущее и за будущее детей, руководителям компании теперь стоило поволноваться о своей репутации в глазах друзей и родственников, которым они же совсем недавно мудро советовали не покупать акций компании дороже, чем за 20 центов. Другими словами, все, у кого были акции Xerox, стали богатыми людьми — руководители, экономившие на всем и затянувшие пояса, Рочестерский университет, Бательский мемориальный институт. Самое главное, Честер Карлсон, получавший акции по многочисленным соглашениям с Xerox, стал в 1968 году 66-м в списке богатейших людей Америки по версии Fortune.