Хроники инспектора Ротанова - Евгений Гуляковский

Самого камня, скрытого в углублении между ее высокими грудями, не было видно, но Ротанов знал, что Линда никогда, даже ночью, даже оставаясь с ним наедине совершенно обнаженной, не расставалась со своей драгоценностью. Вот и сейчас она резко отстранилась.

— Не вздумай к нему прикасаться! Он этого не терпит!

— Не терпит чего?

— Чужого прикосновения!

— По-твоему, он живой?

— Разумеется, он живой! Ему нужно несколько лет, для того чтобы привыкнуть к хозяину, и он не любит чужих. Только я могу управлять этим камнем.

— И что случится, если я к нему все-таки прикоснусь?

— Он накажет меня. А возможно, и тебя тоже.

— Каким образом?

— Неожиданным недомоганием, случайным камнем, некстати подвернувшимся под ногу. Воронкой на дороге… Да мало ли чем, у него много способов. Иногда мне кажется, что он способен в известной степени управлять развитием событий вокруг своего хозяина.

— В таком случае не слишком ли опасно все время оставлять его при себе?

— Тот, кто однажды надел на себя «кровавый жемчуг», так его называл человек, которому удалось привезти этот загадочный артефакт на Землю, уже не сможет с ним расстаться… Невозможно передать словами ощущение, которое я испытываю, если пытаюсь снять камень… Он словно врос в меня, стал моей частью, как рука или глаз. Иногда мне кажется, что мы питаемся кровью друг друга… А тот человек, что привез его, по-моему, он погиб от того, что ему пришлось расстаться с камнем.

— Ты пугаешь меня! Я знаю, что существуют камни, заряженные ментальной энергией и обладающие гипнотическим воздействием на человека, но это…

Она не ответила, молча объехала его и двинулась дальше, не желая продолжать разговор. И ему ничего не осталось, как отложить расспросы до более благоприятного времени.

После несложной технической операции с роботами отряд значительно ускорил свое передвижение, и часа через два, в мареве разогретого воздуха, смазывавшего горизонт, показались зеленые пятна.

Край пустыни был от них теперь на расстоянии, не превышавшем нескольких километров, и уже не оставалось сомнений в том, что они попадут в прерии до наступления темноты.

Вскоре появилось новое подтверждение тому, что они выбрали правильное направление, на пути отряда начали встречаться предметы, брошенные бежавшими из города поселенцами, пустые бутылки, упаковки из-под пищевых пакетов, слишком тяжелые, ненужные в дороге вещи, с которыми пришлось расстаться, после того как жара и усталость овладели людьми.

Все эти валявшиеся на дороге предметы выглядели слишком старыми, много месяцев отделяло их от того момента, когда здесь проходили люди, а жара и песок очень быстро привели эти вещи в полную негодность.

Пустыня наконец кончилась. Отряд пересек последнюю линию барханов, уже покрытых ползучими зелеными лианами. Эти растения напоминали разлегшихся под солнцем змей. Впечатление еще больше усиливалось тем, что их кора была покрыта мелкими блестящими чешуйками. Совершенно инстинктивно каждый из людей старался держаться подальше от этих неприятных растений.

Поднявшись на невысокий холм, с которого начиналась прерия, покрытый пока еще редкой растительностью, путники увидели дом, стоящий в лощине.

Один-единственный дом, одинокий и нелепый здесь, на гигантском пустом и безлюдном пространстве.

К дому подходили осторожно, сжимая в руках изготовленное к бою оружие, хотя внешне строение выглядело довольно мирно. Они были готовы к любым сюрпризам, столь часто встречающимся на этой планете.

Когда до строения осталось метров двадцать, все по примеру Зарудного залегли в густой траве, доходившей здесь до пояса. Вся прерия поросла этой травой — лишь местами, отдельными небольшими группами, виднелись другие, более крупные растения, напоминающие земные деревья. Да еще повсюду на возвышенностях, на ярком солнце разлеглись лианы, похожие на змей.

Тишина в прерии была не такой, как в пустыне, и, хотя здесь тоже нельзя было услышать ни птичьих голосов, ни стрекотанья насекомых, изменился даже шум ветра. В травянистой поросли он наполнился ароматами трав и незнакомых людям цветов, словно прерия лишний раз желала сказать непрошеным гостям, что они здесь чужие. И только дом, гордо бросавший вызов окружавшему его пространству, выглядел вполне по-человечески.

Они лежали в траве уже минут тридцать. Ничего не происходило. В больших стеклянных окнах здания пламенел закат. Ни малейшего движения, кроме колеблющейся под ветром травы.

— Там определенно никого нет! — произнес Ротанов, которому уже порядком надоело это бессмысленное лежание. Выполняя его собственное требование, спутники вели себя предельно осторожно, но сейчас это почему-то раздражало его, возможно, из-за дома, слишком пустого, слишком умиротворенного и слишком невероятного в этом месте.

— Его строили роботы серии «Крал». На стенах видны характерные подтеки. Строили недавно, стены совсем свежие. — Зарудный опустил бинокль, который все это время не отводил от дома. — Но никаких следов вокруг не видно. Словно технику принесли по воздуху и таким же путем убрали. — Но зачем было проделывать такую дорогостоящую операцию? И для кого они его строили посреди безлюдной прерии?

— Возможно, для нас, — сказал Ротанов, решительно поднимаясь.

— Вы слишком спешите. Если в доме засада, они могут воспользоваться нашей беспечностью!

— Нет там никакой засады. Я хочу осмотреть этот дом изнутри. — И, не обращая больше внимания на предостерегающие реплики Зарудного, Ротанов, не таясь, распрямившись во весь рост и демонстративно закинув бластер за спину, пошел к дому.

Лишь подойдя вплотную к двери, он остановился еще раз и прислушался, не к звукам даже, а к своим внутренним ощущениям. Где-то глубоко под внешним спокойствием притаился страх, потому что он знал не хуже Зарудного — здесь не могло быть этого дома. Никто не строит дома на чужих планетах, на расстоянии многих десятков километров от основного поселения. Даже если эта планета необитаема, даже если эта планета — курорт. Слишком дорого обойдется такое строительство — заново придется создавать системы энергообеспечения, водоснабжения и отопления для одного-единственного дома. Да и кто согласится жить в полном одиночестве, не имея возможности общаться с себе подобными? За сотни лет эволюции человек так и остался стадным животным.

Прежде чем взяться за ручку двери, Ротанов обернулся и еще раз посмотрел на то место в зарослях травы, где скрывались его спутники. Отсюда их не было видно, заросли полностью скрыли лежащих в траве людей. Только он один стоял перед этим домом, словно бросая вызов его слишком явному одиночеству.

Наконец, отбросив последние сомнения, инспектор потянул за ручку и открыл незапертую дверь. Странно было бы обнаружить ее запертой. На сотни миль вокруг не было, кроме них, ни одной живой души. И тем не менее это обстоятельство насторожило его еще больше. Возможно, потому, что на ум пришло нежданное сравнение — двери мышеловок всегда оставляют открытыми…