Крах плана Шлиффена. 1914 г. - Максим Оськин

Мольтке был готов доверить оборону Восточной Пруссии, где ситуация, что называется, «повисла на волоске», только Людендорфу. Как показала война, Э. Людендорф являлся лучшим полководцем Германии в Первой мировой войне. Однако последний, согласно иерархии в германской армии, не имел права занять пост командарма, так как не обладал для этого ни должным происхождением, ни надлежащим чином, ни необходимым званием. Следовательно, требовалось, чтобы во главе 8-й армии встал человек, который соответствовал бы всем этим требованиям, был выше в воинской иерархии, нежели командиры корпусов 8-й армии.

И главное – не смог бы, в силу своих личностных качеств, мешать Людендорфу в осуществлении оперативного руководства. То есть этот генерал должен был бы быть твердым монархистом, кадровым военным и не отличаться действительным честолюбием. Германский историк говорит о назначении Гинденбурга: «На этот пост требовался как можно более пассивный генерал, который, по сути дела, лишь покрывал бы своим авторитетом командующего бьющую через край активность Людендорфа в принятии решений, а в остальном не мешал своему начальнику штаба планировать операции. Для такой роли как нельзя лучше подходил Гинденбург»[115].

Смена немецкого руководства на Восточном фронте подразумевала отказ от отступления за Вислу и переход к ярко выраженным наступательным действиям. Г.С. Иссерсон пишет, что это обстоятельство стало причиной морального перелома в отступавших немецких войсках: «Перед новым командованием стратегическая альтернатива – отход за Вислу или активная оборона путем наступления – возникнуть не могла. Оно было определенно поставлено перед фактом наступательного плана, проведением коего обуславливался весь смысл перемены командования на Востоке… Само назначение Гинденбурга было обусловлено проведением активной операции против наступающих русских армий и означало резкий переход 8-й армии от отступления к наступлению. В этом смысле назначение Гинденбурга и Людендорфа и было понято всеми командующими генералами, а затем и войсками. Та решимость и уверенность, с коими явилось новое командование, еще более внедрило во всю окружающую среду сознание значения отозвания Притвица»[116].

Таким образом, назначение Гинденбурга и Людендорфа означало, что они обязаны наступать во что бы то ни стало и любой ценой отразить русское вторжение в Восточную Пруссию. Следовательно, рискованная контроперация немцев не имела морального права на провал. Сам Людендорф считал, что «в тех условиях, в которых развивались события, отступление за Вислу вело бы нас к поражению. При превосходстве сил русских нам не удалось бы удержать линию Вислы, по крайней мере, мы не были бы в состоянии в сентябре поддержать австро-венгерскую армию. Последовал бы полный разгром».

Еще находясь в пути, новое командование отдало ряд распоряжений, в обход пока еще функционировавшего штаба фронта, так как терять времени было нельзя. Главной задачей Гинденбурга и Людендорфа стала организация получения превосходства над 2-й русской армией, против которой предстояло действовать. Превосходства – численного, технического, морального. Еще в поезде, мчавшемся на Восточный фронт, Людендорф отдал приказ немедленно остановить эшелоны 8-й армии, отходившие в западном направлении, и создать сильную группу против правого фланга 2-й русской армии, раз уж не было времени организовывать операцию против 1-й русской армии.

Впредь до завершения перегруппировки германские заслоны, дравшиеся с русской 2-й армией, должны были продержаться столько времени, сколько потребуется новому командованию 8-й армии. Ради усиления упругости сопротивления на поддержку 20-го армейского корпуса Ф. фон Шольца были отправлены гарнизоны крепостей, запиравших нижнее течение Вислы. Ко всему прочему, на крайний левый фланг армии была отправлена ландверная дивизия фон дер Гольца, до этого момента стоявшая гарнизоном на государственной границе с Данией.

Вся ответственность за исход борьбы за Восточную Пруссию была передана новому командованию. Неудивительно, что, оказавшись в жестоком цейтноте, Людендорф и Гинденбург были вынуждены прибегнуть к тем данным, что в свое время были выполнены Шлиффеном. Германский автор говорит о графе Шлиффене и его учении: «Для обеспечения концентрических операций он выдвигал лишь одно требование: “Задача Верховного командования – путем соответствующих распоряжений сократить промежуток времени между появлением одной части перед фронтом и других перед флангом и тылом противника”. Этот основной закон учения Шлиффена о войне подчеркивал необходимость взаимодействия маневрирующих войсковых частей и возлагал ответственность за атаку с нескольких сторон на верховного главнокомандующего»[117].

Людендорфу оставалось следовать учению своего учителя. Во-первых, к линии Алленштейн – Остероде, где Людендорф предполагал дать сражение 2-й русской армии, должны были стягиваться гарнизоны восточнопрусских крепостей – Торн, Кульм, Фордон, Грауденц, Мариенбург. Во имя достижения равенства в живой силе немцы выводили в поле все, что только возможно: ведь в артиллерийском отношении германские корпуса и без того были сильнее русских корпусов.

Во-вторых, разумеется, было остановлено само отступление 8-й армии: при этом части 1-го армейского корпуса должны были быть переброшены по железной дороге вдоль Вислы через крепость Кенигсберг на крайний правый фланг армии – к Остероде. Этим сразу же закладывалась основа маневра против 2-й русской армии: корпус генерала Франсуа получал задачу обхода левого фланга русских с последующим выходом на русские коммуникации. Сами Гинденбург и Людендорф, только-только познакомившиеся друг с другом, уже в два часа дня 10 августа прибыли в штаб-квартиру 8-й армии в крепость Мариенбург – старинный Мальборк – столицу Тевтонского ордена.

То есть, так как единственным наработанным шаблоном для действий германских войск в этом районе были данные полевых военно-стратегических игр графа Шлиффена, разрабатываемых задолго перед 1914 г., то действия германского командования на Востоке во многом были заранее запрограммированы этим обстоятельством. Штаб 8-й армии в основном подготовил тщательный план операции против 2-й русской армии к приезду Гинденбурга и Людендорфа: «К тому времени, когда Притвиц был отрешен от командования, оперативный план действий при Танненберге был в своих общих чертах уже выработан»[118]. Тем более, что после неудачи под Гумбинненом и последовавшего вслед за этим отступления 8-й германской армии на юго-запад перенести удар на русскую 1-ю армию уже не представлялось возможным, вследствие потери темпа операции: в этом случае русские действительно брали немцев в клещи. Результат промедления немцев в действиях мог быть только один – уничтожение.

1-я армия. Движение на Кенигсберг