Три минуты до судного дня - Джо Наварро

— Так и есть, — заметил я отцовским тоном, но Род пропустил это мимо ушей.

— Однажды во время рекогносцировки он спросил меня: «Что ценнее всего на свете?»

— Что ты ответил? — спросил я, гадая, что ответил бы сам.

— А ты бы что назвал?

— Титан, возможно.

Род покачал головой, словно разговаривал с тупым третьеклассником.

— А ты? — спросил он у Муди.

— Семья.

— Так я и думал, — добродушно улыбнувшись, бросил он.

— Что насчет тебя, Род? — спросил я, пытаясь вернуться к сути. — Что ты ответил?

— Ну, сперва я подумал о золоте, ведь он явно высоко его ценил. Но затем решил, что это вопрос с подвохом, поэтому вспомнил о бриллиантах и всяких редких экзотических металлах — гораздо дороже титана, — добавил он, чтобы я ненароком не подумал, будто мой ответ был не совсем идиотским. — Но в конце концов я назвал ДНК.

— ДНК?

— Это дезоксирибонуклеиновая кислота, Джо. Такая молекула…

— Господи, да знаю я, что такое ДНК!

— И что, Род, — это правильный ответ? — спросила Муди тоном, который говорил: «Не ссорьтесь, мальчики».

— Информация. Клайд сказал, что ценнее всего на свете информация. Затем спросил меня, хочу ли я заработать, продавая информацию. Я сказал, что заинтригован. Сначала я подумал, что он говорит о коммерческой информации — ну, знаете, заранее сообщать в гостиницы, когда планируются учения и генералы захотят себе уютный номер и бар, полный виски. И все такое. Но потом он все мне объяснил.

— Продолжай, — велел я.

— Возьмем телефонный справочник базы, — сказал Род. — Что можно узнать из телефонного справочника?

— Номера? — предположила Муди.

— Гораздо больше, Терри, — снисходительно ответил Род. — Можно узнать, кто главный, кто прибыл в расположение, кто убыл, в каком подразделении кто работает.

— Погоди-ка, — сказал я, прикинувшись дураком. — У нас в ФБР есть телефонный справочник, но там просто перечислены имена. Больше никакой информации.

— Это в ФБР, Джо, — отмахнулся Род. — В армии в телефонном справочнике базы указано, в каком подразделении ты служишь и все такое. Это очень ценная информация.

— Ладно, — сказал я, — это я понял. Какая еще информация ценилась?

— Когда у нас учения, — ответил Род. — Это тоже важно. Не все учения объявляются заранее. Но даже когда это происходит, почти никогда не говорят, что столько-то военнослужащих будет в таком-то месте ровно в 03.20.

— Да ладно, — бросил я, — есть же спутники. Можно сидеть в Москве и наблюдать за учениями в реальном времени.

— О, Джо, Джо, Джо, — сказал Род, прикуривая новую сигарету, — спутники расскажут, что машины поехали, но не расскажут — о чем?

— О, Род, Род, Род, о чем же? Не томи!

— О намерениях, — ответил Род. — А это ценная информация.

И снова Муди пришлось вмешаться.

— Что вообще можно увидеть со спутника? — спросила она у Рода.

— Мы знаем, что у них есть спутники, которые видят все так, словно висят в трех метрах над землей — это как отсюда до двери в спальню, — сказал он, кивая за мою спину. — Кроме того, у них есть штуки, которые видят еще лучше. Но даже если они видят грузовик на дороге, могут прочитать его номер и сказать, курит шофер «Голуаз» или «Кэмел», им все равно не узнать, где этот грузовик остановится и зачем.

— Ладно, Род, я впечатлен, — заметил я, лишь отчасти притворяясь. — Я и не думал, что кто-то готов купить телефонную книгу.

— Клайд был очень умен.

— Это понятно. Но у меня складывается впечатление, что в какой-то момент он перешел от открытой информации к секретной. На планах учений и телефонных книгах много ведь не заработаешь?

— Именно, Джо, — сказал Род все тем же голосом терпеливого учителя, объясняющего материал ученику-идиоту. — Если даже открытая информация имеет ценность, логично предположить, что секретная будет цениться дороже…

— Род, это даже я понимаю. А совершенно секретная…

— …еще дороже. Это как с одеждой, — заметил Род и повернулся к Муди, надеясь зацепить ее удачной аналогией. — Готовые вещи стоят дешево. Сшитые на заказ — дороже.

— А «Диор» дороже всего?

— Именно!

— Ясно, Род, — подключился я. — А Конрад был не из тех, кто продает готовое платье, когда за эксклюзив дают больше денег.

— Да, Клайд своего не упускал.

— Полагаю, как и его подручные.

— Как я уже говорил, — продолжил Род, не обращая внимания на мое предположение, — Клайд постоянно устраивал мне проверки.

— Например?

— Однажды ни с того ни с сего он сказал: «Через несколько дней я поеду в Австрию, чтобы продать кое-какую информацию. Я хочу, чтобы ты поехал со мной. Тебе придется только привезти обратно деньги». Я согласился.

— Правда?

— Разве у меня был выбор? Клайд велел мне посидеть в ресторане неподалеку от центрального вокзала Вены, пока сам он встречался с каким-то мужчиной за дальним столиком. Я видел, как он протянул ему бумажный конверт, который держал под мышкой. Мужчина отдал ему такой же конверт и вышел из ресторана. После этого Клайд подошел ко мне, передал мне конверт и сказал, что я повезу его, когда мы поедем на поезде обратно в Германию.

— Что там было? — спросила Муди.

— Деньги. Около двадцати тысяч американских долларов.

— Ты их видел? — уточнил я не столько из любопытства, сколько из желания соблюсти юридические формальности.

— Конечно. Клайд сам мне их показал. Он хотел, чтобы я почувствовал вес денег и их запах. Я в жизни не видел столько наличных.

— Что было в конверте, который Конрад отдал другому мужчине? — спросила Муди.

— Погоди-ка, — сказал я. — Род, помоги нам представить сцену. Перенеси нас в ресторан, о котором ты говоришь. Что там было внутри? У тебя ведь прекрасная память.

Я видел, что Муди не понимает, какого черта я полез в эти дебри, когда разговор складывается так удачно. Но это было важно, и я мысленно отметил для себя, что надо пояснить ей все тонкости по пути обратно в Тампу. Нам не хватило бы признания Рода, что он был в том ресторане. Убедительно описав интерьер, он здорово облегчил бы нам работу. Как я и ожидал, Род не стал колебаться.

— Ресторан назывался «Гастхаус Эльзас». На дальней стене было зеркало, — сказал он, полуприкрыв глаза. — В нем я и видел, как Клайд обменялся с мужчиной конвертами. Зеркало было в резной позолоченной раме. Над ним висело что-то вроде фамильного герба — кажется, скрещенные копья и олень. Стены обиты темными деревянными панелями.