Во временное пользование - Мария Зайцева

Он твердил, что Розгин велел ему позаботиться обо мне, что меня нельзя оставлять, возможно, меня напоили какими-то наркотиками, так же, как его.

Говорил, что Розгин сам разберется.

Я не хотела слушать. Я кричала, кидалась на брата с кулаками, пару раз опять теряла сознание от слабости и стресса. В итоге успокоилась. И теперь сидела на диванчике, укрытая пледом, с кружкой любимого Варварой Петровной ароматного чая в руках. И слушала исповедь брата.

Слушала, слушала, старательно заглушая в себе тревогу за Макса. И жалость к брату, оказавшемуся в ловушке хитрой и ловкой мошенницы. И в ловушке своих стереотипов и желаний.

Лиза и мне показалась невероятно нежной, светлой девушкой. Чистой такой.

Правда, после сцены в доме Кочегара заблуждение прошло. Я не рассказала брату про это. Не смогла.

А Кирилл все говорил и говорил…

Про то, что сначала не понял, когда Лиза привела его знакомить с Старшим Братом. Реально думал, родственник. А потом как-то все из головы вылетело. И стало неважным.

Наверно, именно в этот период его и стали поить наркотиками. Понемногу, приучая к постоянному ощущению счастья, расслабленности, радости.

- В какой-то момент я понял, что все, чем занимался, оно… Ну вообще не важно, понимаешь? Все пустое. Главное – не здесь. Старший брат каждый день нас вечером собирал во дворе и долго разговаривал. Мы пили чай, специальный, им благословленный, слушали его слова. И такое спокойствие было, ты не поверишь… Но я все равно хотел с Лизой быть. Это никак не выветривалось. Она обещала, когда Старший Брат разрешит. Но для начала мне надо доказать, что я готов быть с ней. Отказаться от всего, что мешает. Я и отказался. Улька… Я вообще про тебя не вспомнил в этот момент, понимаешь? Вот какая тварь. Не помнил. Только кайф ловил от того, что ото всего избавился. И ничего не держит. И ничего не мешает быть с ней.

Я кивала. И гладила его по голове. Как маленького. Мне было так жаль его. Так ужасно жаль.

И очень беспокойно за Розгина, который не появлялся. А новые кадры пожара в резиденции Кочегара все множились и множились в пабликах города.

- А потом ты приехала. А я тебя даже и не узнал сначала. А, когда узнал… Ну, знаешь, мне было все равно. Я не понимал, почему ты расстраиваешься, ведь я же сделал лучше для нас двоих. А Старший Брат мне обещал, что тебя тоже можно будет принять в общину. Но для этого ты тоже должна отринуть все. А я посмеялся и сказал, что у тебя нет ничего, кроме наследства прабабкиного. Он поинтересовался, что это, я и рассказал. Я был уверен, что мать тебе все рассказала, она хотела. И что ключ тебе передала. Но вряд ли ты получила драгоценности, наверно. Потому что я бы знал. Он спросил подробней, что там за наследство, я вспомнил, как мать перечисляла по памяти, что у прабабки в дневнике было записано. И рассказал тоже. Улька…

Он опять просил прощения, я опять его обнимала. И жалела. И винила себя.

- А неделю назад я… Понимаешь, случайно зашел. Увидел случайно. Лизу…

- Я знаю. Со Старшим Братом.

- Если бы только с ним…

Я поспешно закрыла ему рот. Не хотела даже слышать. И знать не хотела. Меня и то, что я видела, будет до самой смерти преследовать.

Кирилл выдохнул, опять закурил.

Улегся поудобнее головой на моих коленях, как когда-то давно, в детстве.

- Знаешь, я в таком трансе был… Не верил. Я не видел такого, Ульк. Ничего не видел. Не замечал. Все казалось правильным. Таким, как надо. А здесь увидел именно ее… И встряхнуло. Забился, как волк, в берлогу. Закрылся. Ничего не жрал, не пил. И через полсуток мне стало плохо. Начало ломать. Я сначала думал, от стресса, а потом… Ну, знаешь, дошло. Меня дня три ломало страшно, я сказал, что грипп и нельзя заражаться. И валялся у себя один. Лиза приходила, но я не пустил. Думал, увижу – убью же. У меня как раз вместо кайфа постоянного такая агрессия пошла. Это ладно мозгов хватило понять, что со мной. Сопоставить. Оказалось, что я не совсем дурак. И кое-что в голове осталось. Короче, я три дня выл в подушку, а потом полегчало. Стал выходить. И смотреть вокруг. Я тогда еще думал, что, может, Лизу можно вытащить. Думал, что ее тоже так вот, опаивают… Но потом… Ты знаешь, когда нет розовой пелены на глазах, как-то все так отчетливо… И Лиза уже не сильно нужна. Короче говоря, дня через три я оценил ситуацию и решил валить. И искал варианты, потому что не выпускали. Но у них не тюрьма все же, потому выехать можно было. В багажнике машины с водой. И в мусоровозе. Я смотрел. И момент искал. А потом тебя привезли. Я так взбесился. Думал, кинусь сейчас, зубами буду грызть. Но остановился. Понятно же, что толку никакого. И тебя тоже убьют. Прикинулся , как обычно. И остался за дверью, послушал. Он про Розгина говорил. А я , знаешь, в эти дни много чего услышал. И в том числе, про Розгина. И про тебя. Что он – твой мужик. И что он – негласник фейсов. Очень опасный. За его квартирами установили слежку, ждали вас. Я список видел. Все думали, что я не в себе. А я уже был вполне в себе. Сопоставил Розгина и список квартир. Его, кстати, один полицейский чин дал Старшему Брату. Он приезжал как раз, развлекаться с… Короче говоря, я как от Старшего Брата про Розгина услышал, сразу понял, кого надо искать. И понял, что у меня есть время. Ты молодец, сразу все рассказала, геройствовать не стала. Время было. И я смотался искать Розгина. Нашел с третьей попытки, чисто случайно. Повезло. Ну и потом…

- Что он тебе говорил?

- Особо ничего. Он бешеный же, придурок. Как ты его только в узде держишь, Улька? Он , как про тебя узнал, озверел. Расспросил все и помчался. А меня брать не хотел. Я настоял. Ну а потом… Помог ему немного, зашел следом. Остальное ты знаешь. Он меня с тобой отправил. А сам остался. Прикрывать.

Я вздохнула, опять открыла паблик города.

Размеры пожара в поместье Кочегара впечатляли. Розгин прикрыл качественно. Но где же он? Там уже все выгорело.

И про жертвы сообщалось, но пока неподтверждённые данные.

Господи…

Я аккуратно переложила голову брата на сиденье дивана, встала , подошла к витражному окну. Осенью здесь тоже было красиво. Варвара Петровна умела выращивать цветы, у нее даже зимой распускались бутоны. И запах краски не был помехой. Сейчас окна изнутри были оплетены красновато-зелеными крупными листьями какого-то вьющегося растения. И это было красиво.

Я смотрела на улицу, плакала.

А потом услышала , как стукнула дверь.

***

Розгин очнулся от того, что ему в рожу водой плеснули.

Не открывая глаз, подергал руками. Связали. Еще чуток пошевелил. И еле сдержался, чтоб не улыбнуться. Дилетанты. И откуда только таких Кочегар набрал?

- Ну что, Клин, умылся? Говорить будешь? И давай сразу по делу. Где семейка Кореевых?

Голос Кочегара, спокойно – расслабленный, тоже порадовал. Живой, значит. Это хорошо, что его нигде рухнувшей крышей не привалило.