Восточная стратегия. Родом из ВДВ - Валентин Бадрак

– То есть вы с женой не испытываете проблем со здоровьем? Я имею в виду – в этой сфере, – уточнил он с предельной прямотой, которая немало озадачила Алексея. Он впервые подумал о том, что, может быть, если все-таки станет частью этой странной когорты людей, у него не должно быть никаких личных тайн, вообще ничего личного… Алексей на мгновение ужаснулся такой перспективе, но отогнал эту мысль привычной формулой: «Ничего, ввяжемся в бой, а дальше посмотрим! Не может быть, чтобы не было возможностей для маневра».

– Мы абсолютно здоровы, к счастью. Могу вас в этом заверить.

Кажется, въедливый кадровик был удовлетворен. Задав еще несколько уточняющих вопросов, пронырливый разведчик вконец ошарашил Алексея своим последним желанием.

– Алексей Сергеевич, я хотел бы встретиться с вашей женой.

– Если это необходимо, я попрошу ее завтра не ходить в институт. – Алексей быстро соображал, что Аля может сказать такого, что войдет в противоречие с его собственным рассказом. Ничего, вечером он подготовит ее, и все будет нормально.

– Нет, вы меня не поняли. Мне необходимо встретиться с ней сегодня, во второй половине дня, причем тет-а-тет. Она сейчас дома?

Голос москвича звучал спокойно, естественно и уверенно. Свое настойчивое желание столичный кадровик дополнил внушающей доверие и вместе с тем не терпящей возражений улыбкой. Превосходной улыбкой хозяина положения, от которой Алексею стало тошно. Он закусил губу, потому что чувствовал, что выглядит растерянным.

– Нет, она в институте. Но к четырем часам должна вернуться.

– У вас есть возможность предупредить ее по телефону или через посыльного. Я бы хотел посетить ее ориентировочно в пять часов.

Этот иезуит все так же поигрывал карандашом, вставив его между тонкими, аристократическими пальцами. «Такие пальцы, – подумал Алексей, – вероятно, хорошо знают клавиши какого-то музыкального инструмента, но никак не молоток». Волна дикой агрессии по отношению к этому человеку беспричинно, ниоткуда возникла у Алексея, ком злобы подкатил к горлу. Он вдруг подумал, а как бы выглядел этот щуплый городской болванчик, если бы он выхватил необычайно раздражающий его карандаш, сжал в кулаке, подобно иваре, чтобы острый кончик выглядывал из кулака оточенным, опасным наконечником, да и всадил бы ему куда-нибудь в висок… О, для хорошего спецназовца эта задача – вопрос нескольких мгновений. Но Алексей, чтобы скрыть неожиданно нахлынувшее чувство, глубоко вздохнул, как бы из сожаления к ситуации, и ответил как можно спокойнее:

– Я позвоню соседке, которая сейчас с ребенком. Она и передаст ей.

Разговор с Алей произошел у них дома. И хотя Алексей за это время дошел до крайней степени беспокойства и даже был вынужден несколько раз подходить к спортивному городку в казарменном расположении роты, чтобы изматывающим подтягиванием выжать из себя чрезмерные возбуждение и тревогу, беседа прошла успешно. О, как люто в эти мгновения он ненавидел заезжего разведчика, как бы желал свести с ним счеты! Как проклинал свое бессилие и власть обстоятельств, которые он не мог победить, которым был не в состоянии противостоять. Но Алька, его смышленая, прозорливая девчонка, все сделала как надо. Сказала именно то, что хотел услышать этот холеный офицер ГРУ. Но и он показал себя джентльменом. Как потом рассказала Аля, пришел с цветами и шоколадкой, ограничился получасовой беседой с кофе, во время которой был исключительно вежлив и тактичен. Але нетрудно было догадаться, что главными вопросами собеседования с женой будущего сотрудника разведки может быть крепость семейных уз и ее готовность безропотно следовать за мужем хоть на край света. Она рассказывала, что испугалась только в первый момент, когда услышала в трубке напряженный, непривычно дребезжащий металлом голос мужа: «Аля, к тебе сейчас придет гость… Офицер военной разведки… Из Москвы… М-м-м… Ты ответь, пожалуйста, на все его вопросы… М-м-г-г… Без ограничений… Это связано с нашей дальнейшей судьбой…» Но уже через несколько минут она сумела взять себя в руки. И не только. После рассказа жены Алексею показалось, что она контролировала ситуацию и даже слегка пофлиртовала со столичным офицером. Алексей испытал прилив смутной ревности, которую быстро подавил, в душе назвав себя неблагодарным. Но постоянные напряжение и беспокойство начали спадать лишь после отъезда кадровика. Алексею казалось, что он сходит с ума, он ни о чем, кроме этой чертовой академии, не в состоянии был думать в течение нескольких дней…

– Алексей Сергеевич, если ничего экстраординарного не случится, вам в промежутке с февраля по май текущего года придет вызов на экзамены в Академию… В Академию Советской армии, как говорят в народе. – Представитель разведки Генерального штаба теперь казался всемогущим, спасителем, официально ниспосланным ангелом в современном обличье. Он совсем не догадывался о том, что творится в душе у этого странного старлея, старательно штудирующего иностранные языки, международную политику, экономическую географию и классическую литературу…

– Спасибо вам, Александр Дмитриевич… Что… Что бы вы порекомендовали для подготовки?

– Советовать читать тома Толстого или перелопатить гору учебников бессмысленно. Что уже успели освоить, то и ваше. Главное – не робейте в принципе, как с чудесами света, – тут он опять улыбнулся и подмигнул, но в выражении его уже не было снисхождения или надменности, скорее дружеское расположение, – надо уметь быстро переключаться. И даже, если нет ответа на вопрос, надо что-то убедительно и четко говорить, ни в коем случае не теряться. Поработайте над заготовками. Все вопросы, конечно, все равно не предусмотрите, но сама суть такой тренировки полезна… Желаю успеха!

– Еще раз спасибо вам, Александр Дмитриевич, огромное спасибо… – как слова волшебного заговора повторял Алексей, крепко пожимая руку пришельца, явившегося словно по мановению Всевышнего, когда запас энергии Алексея уже начал иссякать. Сколько бы он еще выдержал линейной службы с подметанием луж, крашением травы и привязыванием листьев? Да, теперь он уже руководил всеми этими работами, но, как оказалось, это ему было еще неприятнее, чем в те времена, когда он выполнял подобные приказы. В нем с каждым днем росло ощущение, что это несерьезная работа и он зря тратит время, что его предназначение может быть гораздо выше. Он жаждал миссии, хотя и не знал точно, какой именно. И вот с появлением в его жизни трех магических слов «Академия Советской армии», а именно так в военных кругах называли это элитное военное заведение, Алексей приобрел новый смысл жизни. Правда, в академию еще надо поступить… Но у него, как у бегуна, открылось второе дыхание, стало так легко, как будто за спиной выросли крылья, а внутри появилось еще одно сердце.

2

Поступающих на его потоке было около сорока человек. Уже перед самым отъездом Артеменко узнал, что его коллега капитан Белоконь, командир тринадцатой роты, сам отказался от поступления – в пользу общевойсковой академии имени Фрунзе. «После той академии генералами не становятся, – поведал ему Артем причину своего поступка, – а я хочу взять жизнь за бороду». «Сороки и военные одинаково неравнодушны к блестящим предметам, типа звезд на погонах», – усмехнулся про себя Алексей, пожимая руку командиру соседней роты, с которым немало делили и тяжелых переходов, и водки в промежутках между ними.