Поцелуй дочери канонира - Рут Ренделл

Наконец она заговорила.

— Конечно, все, что случилось в Танкред-Хаусе, — страшная вещь. Когда я узнала, я не спала две ночи подряд. Это просто самая жуткая весть, которую мне пришлось получить за всю жизнь.

Инспектор ждал, когда последует «но». За вступительным заявлением о том, что произошла трагедия, ужасная беда, как правило, начинаются оговорки. Выражение участия в таких случаях служит как бы извинением, предваряющим неуважительные высказывания. Но никакого «но» не последовало. Миссис Вирсон удивила его своей прямотой.

— Мой сын хочет обручиться с Дейзи.

— Неужели?

— Миссис Коупленд эта идея не нравилась. Наверное, ее нужно называть Давина Флори или миссис Флори или как-то так, но от старых привычек не так просто отказаться, правда? Простите меня, я, наверное, старомодна, но, по-моему, замужняя женщина должна носить фамилию мужа. — Она подождала, не скажет ли инспектор что-нибудь, и, не дождавшись, продолжила: — Да, ей эта идея не пришлась по душе. Конечно, я не имею в виду, что она имела что-то против Николаса. Просто у нее была глупая теория — простите меня, но я считаю это глупым, — что прежде чем остепениться, Дейзи нужно вволю пожить для себя. Я могла бы ей возразить, что когда она сама была в возрасте Дейзи, замуж выдавали совсем девочек

— Ну и?

— Что — «ну и»?

— Вы говорите, что могли бы возразить. Вы сказали ей это?

По ее лицу пробежала раздраженно-настороженная гримаса. Затем она улыбнулась:

— Не думаю, что должна была вмешиваться.

— А что думала мать Дейзи?

— О, это неважно, что думала Наоми. Мнение Наоми ничего не значило. Понимаете, миссис Коупленд была Дейзи скорее матерью, чем бабкой. Она за нее все решала. То есть, в какую школу она будет ходить и все такое. Да, у нее были большие замыслы в отношении Дейзи, или Давины, как она упорно звала девочку и всех путала. Она распланировала всю ее жизнь наперед. Сначала университет — конечно, Оксфорд, — после этого бедная малышка должна была провести год в путешествиях. Не по тем местам, куда захочется поехать любой девушке — я имею в виду Бермуды или, скажем, юг Франции, — а по художественным галереям и историческим местам Европы: Рим, Флоренция и все в таком роде. После этого ей предстояло учиться чему-то еще в одном университете — как вам это нравится? — чтобы получить степень или как там это называется… Простите меня, но я не понимаю, зачем хорошенькой молоденькой девушке столько учиться? Миссис Коупленд хотела, чтобы Дейзи похоронила себя в каком-нибудь университете. Она мечтала, что девочка станет — как это назвать?..

— Ученым?

— Да, верно. Бедная малютка Дейзи к двадцати пяти годам должна была уже работать в университете и писать свою первую книгу. Простите меня, но, по-моему, это смешно.

— А что сама Дейзи? Как она ко всему этому относилась?

— Да что понимает девчонка в ее возрасте? Она ничегошеньки не знает о жизни, правда? Если тебе все время рассказывают об Оксфорде — какое это волшебное место — и о том, какое чудо Италия и какое счастье увидеть эту картину и ту скульптуру, и о том, как глубоко ты будешь все понимать, если будешь учиться тому-то и тому-то, естественно, это действует на тебя. В этом возрасте мы так впечатлительны! Мы еще дети!

— Замужество, очевидно, положило бы всему этому конец, — сказал Вексфорд.

— Миссис Коупленд выходила замуж трижды, да только я не думаю, что ей так уж хотелось иметь семью.

Миссис Вирсон наклонилась к нему, бросила быстрый взгляд через плечо, будто кроме них в комнате был еще кто-то, и, понизив голос, доверительно сообщила:

— Я, конечно, не могу этого знать, то есть — точно знать, это чистая догадка, но выглядит вполне логично… Я уверена, что миссис Коупленд и ухом бы не повела, если бы Дейзи и Николас захотели жить вместе без всякой женитьбы. Она была помешана на сексе, так что… В ее-то возрасте! Я думаю, она одобрила бы такую связь. Она всей душой была за то, чтобы Дейзи приобрела опыт.

— Какой опыт? — спросил заинтересованно Вексфорд.

— О, мистер Вексфорд, не придирайтесь к каждой мелочи в моих словах! Просто она часто повторяла, что хочет, чтобы Дейзи жила. О себе она говорила, что живет настоящей жизнью, да и надо думать: со всеми этими мужьями, со всеми разъездами… Но брак — нет. Такой поворот был ей совсем не по вкусу.

— А вы хотели бы, чтобы ваш сын женился на Дейзи?

— О да, я хотела бы. Она такая милая девушка. И умная, конечно, и симпатичная. Простите меня, но мне вовсе не хочется, чтобы мой сын женился на девушке невзрачной. Наверное, вы сочтете меня невежей, но, по-моему когда красивый мужчина берет невзрачную жену, это получается какое-то разорение. — Тут Джойс Вирсон немного покрасовалась перед инспектором — никак иначе это нельзя было назвать. Она слегка вытянула шею и деланно провела под подбородком своим толстым пальцем. — В нашей семье все красивые, по обеим линиям. — И лукаво, почти игриво улыбнулась Вексфорду: — Само собой, наша маленькая бедняжка безумно в него влюблена. Надо видеть, как она не сводит с него глаз. Она его обожает.

Вексфорд подумал, что сейчас Джойс опять начнет со своих обычных извинений и, не чувствуя ни малейшей вины, выскажет очередное мнение, но вместо этого она продолжила оценивать пригодность Дейзи на Роль жены одного из рода Вирсонов. Дейзи так нежно любит ее, Дейзи хорошо воспитана, у нее прекрасный характер, она так добра…

— И так богата, — вставил Вексфорд.

Миссис Вирсон буквально подскочила на стуле — она реагировала так бурно, будто у нее начался эпилептический припадок. Голос ее зазвучал на двадцать или тридцать децибел громче.

— Это здесь совершенно ни при чем! Посмотрите на этот огромный дом, учтите наш вес в обществе — и вы поймете, что здесь не может быть никакого недостатка в деньгах. У моего сына высокие доходы, он вполне способен содержать жену на том…

Инспектору показалось, что она собирается добавить что-то об уровне жизни, к которому привыкла Дейзи, но миссис Вирсон удержалась и только обратила на инспектора гневный взгляд. Вексфорд устал от ее лицемерия и жеманства — он решил, что пришла пора сделать резкий выпад. И выпад пришелся в цель — даже лучше, чем он надеялся. Вексфорд улыбнулся сам себе.

— А вас не смущает, что она еще слишком юна? — Теперь инспектор улыбался уже и своей визави — широко и обезоруживающе. — Вы ведь только что назвали ее ребенком.

Дейзи, войдя в комнату, избавила Джойс Вирсон от необходимости отвечать. Инспектор услышал ее шаги в холле, в тот самый момент, когда произносил слово «ребенком». Дейзи улыбнулась ему тусклой улыбкой. Ее рука была еще в бинтах, но повязка стала тоньше, а перевязь свободнее. Инспектор понял, что впервые видит Дейзи на ногах и в движении. Он не ожидал, что она окажется такой тонкой и хрупкой.

— Слишком юна для чего? — спросила Дейзи. — Мне уже восемнадцать, сегодня мой день рождения.