Хрупкое сердце - Бонкимчондро Чоттопаддхай

— Не понимаю я твоей болтовни, — ответила Шойболини.

— О, эта ужасная тарабарщина! Но я все-таки должен сказать ей. — И он продолжал на ломаном хинди: — Хом эгэйн айя хэй[69].

— Разве сюда нужно приходить, чтобы попасть к Джому[70]? — засмеялась Шойболини.

Англичанин ничего не понял и снова спросил:

— Кья болта хэй[71]?

— Я говорю, Джом забыл тебя!

— Ах, Джом. Ты, наверное, хочешь сказать Джон? Нет, я не Джон, я Лоуренс.

— Вот и хорошо. Одно английское слово я теперь по крайней мере знаю: «лоуренс» значит «обезьяна».

Выслушав в этот вечер все насмешки, которые Шойболини произносила на непонятном ему бенгальском языке, Лоуренс Фостер отправился домой. Он поднялся по крутому берегу пруда, отвязал лошадь, стоявшую под манговым деревом, и вскочил в седло. По дороге он вспоминал песню, услышанную им однажды в горах. Неожиданно мелькнула мысль: «Моя юношеская любовь к белоснежной Мэри Фостер, холодной, как ее страна, сейчас кажется мне сном. Интересно, почему меняется вкус у человека, приехавшего в чужую страну? Разве можно сравнивать холодную Мэри с пламенной красавицей этого жаркого края?»

Когда Фостер уехал, Шойболини не спеша наполнила кувшин водой и, словно облако, гонимое весенним ветром, направилась к дому. Поставив кувшин, она вошла в спальню.

Муж ее, Чондрошекхор, облаченный в намаболи[72], сидел на одеяле и при свете светильника читал старинную рукопись. Ему уже исполнилось сорок лет. Это был высокий, красивого телосложения мужчина с большой головой, высоким лбом, на котором сандаловой пастой была проведена черта.

Входя в дом, Шойболини подумала: «Что мне сказать, если муж спросит, почему я так задержалась?» Однако Чондрошекхор ни о чем не спросил. Он был слишком поглощен изучением «Брахмасутры»[73]. Шойболини рассмеялась, и только тогда Чондрошекхор заметил ее.

— Почему ты смеешься? — спросил он.

— Я думаю о Том, как ты будешь сейчас ворчать.

— Буду ворчать? Из-за чего?

— Из-за того, что я поздно вернулась с пруда.

— А ты в самом деле только что пришла? Отчего же так задержалась?

— К пруду пришел англичанин. Твоя двоюродная сестра Шундори была в это время на берегу. Она увидела его и убежала, бросив меня одну. А я от страха не могла выйти из воды, спряталась по самую шею и стояла так, пока он не ушел. Только потом вышла на берег.

Чондрошекхор рассеянно выслушал Шойболини.

— Больше не задерживайся так поздно, — сказал он и снова углубился в комментарии Шанкары[74].

Наступила ночь. Чондрошекхор все еще был занят проблемами прамы, майи, сфоты и апауру шэятьи[75]. Шойболини, как всегда, поставила перед ним еду, потом поужинала сама и уснула на стоявшей рядом кровати. Чондрошекхор позволял ей так делать, потому что он обычно засиживался над книгами до глубокой ночи.

Вдруг где-то над крышей раздался глухой крик совы. Только теперь сообразив, что уже очень поздно, Чондрошекхор собрал книги, убрал их на место, встал и потянулся. В раскрытое окно глядела чудесная лунная ночь. Луч луны падал на лицо спящей Шойболини. С непонятной радостью смотрел на нее Чондрошекхор. Ее прекрасное лицо казалось ему цветком лотоса, распустившимся в воде пруда при лунном свете. Он долго стоял, любуясь прекрасным лицом. Эти черные, будто нарисованные брови, а под ними — закрытые глаза, словно еще нераспустившиеся бутоны лотоса. На нежных веках заметны мягкие линии прожилок, какие бывают на листьях. Во сне Шойболини положила маленькую руку на щеку. Казалось, будто на букет цветов лег еще один нежный стебель. Чуть-чуть приоткрылись алые губы, обнажив ряд жемчужных зубов. Шойболини улыбнулась, словно видела счастливый сон, и эта улыбка вспыхнула, как молния в ночи. И снова лицо ее стало спокойным. Глядя на безмятежно спящую шестнадцатилетнюю женщину, Чондрошекхор плакал.

«Зачем я женился на ней? — думал он. — Этот цветок мог бы стать украшением в короне раджи. Зачем я привел ее к себе в хижину, в жилище ученого брахмана, вечно занятого чтением шастр? Сам-то я обрел счастье, но счастлива ли Шойболини? Мой возраст не позволяет ей любить меня, да и моя любовь вряд ли может удовлетворить ее страстные желания. Ведь я все время занят своими книгами и почти не думаю о счастье Шойболини! Что за радость для молодой женщины перекладывать с места на место мои книги? Когда я решил жениться на ней, я думал, конечно, лишь о собственном счастье. Что же теперь делать? Выбросить все книги, собранные с таким трудом, и посвятить себя поклонению женщине? Нет! Этого я никогда не смогу сделать. Но ведь тогда ни в чем не повинной Шойболини придется всю жизнь расплачиваться за мой грех? Неужели я сорвал этот нежный цветок для того, чтобы сжечь его в пламени неудовлетворенной страсти?»

Поглощенный этими мыслями, Чондрошекхор забыл о шастрах.

Утром пришло известие, что наваб вызывает его в Муршидабад.

Рядом с Бедограмом в деревне Пурондорпур находилась небольшая фактория Ост-Индской компании. Лоуренс Фостер являлся ее управляющим. Еще в юности, охладев к Мэри Фостер, он приехал в Бенгалию и поступил на службу в Ост-Индскую компанию. Подобно тому как в наше время англичане заражаются в Индии всевозможными болезнями, так в прошлом ветер Бенгалии заражал их жаждой обогащения. У Фостера тоже очень скоро появился этот недуг, и бедная Мэри была окончательно забыта.

Однажды ему пришлось заехать по делам в Бедограм, где он и увидел Шойболини — прекрасный лотос, расцветший в пруду Бхима. Шойболини, заметив европейца, убежала, но Фостер, возвращаясь в факторию, думал о ней всю дорогу. Он решил, что черные глаза лучше голубых, а темные волосы прекраснее светлых. Тут-то и пришла ему в голову мысль о том, что «в бурном океане жизни женщина — это и есть тот самый плот, на котором каждый должен стремиться спастись». Ничего плохого не делают те англичане, которые, попав сюда, женятся на красивых бенгалках. Ведь многие бенгальские девушки соблазняются богатством англичан. Кто знает, может, и Шойболини окажется такой же? Фостер снова пришел в Бедограм. На этот раз он захватил с собой служащего из фактории. Оба спрятались в лесной чаще. Им удалось увидеть Шойболини и выяснить, где она живет.