Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - Михаил Зыгарь

На практике это делается так. Предположим, завод не заплатил государству налоги на миллион долларов. Минфин выпускает облигации на сумму налоговой задолженности предприятия – на миллион – и продает их банку с большой скидкой, например за 30 % от номинала. Банк этими облигациями гасит долг своего клиента – уже по номиналу, за миллион. Осталось урегулировать отношения между банком и должником, причем банк должен получить от должника больше, чем сам заплатил государству. Предприятие платит банку живые деньги, например 50 % долга.

Таким образом, государство получает от банка 300 тысяч, банк от предприятия – 500 тысяч. Разницу в 200 тысяч банк пускает на выборы, удержав свою комиссию.

В итоге и государство получает какие-то деньги – которые иначе, возможно, никогда бы и не получило, и выборы спасены, и банк заработал.

Основные деньги, несколько сотен миллионов долларов, идут на телевидение: Березовскому на ОРТ и Гусинскому на НТВ.

Банкиры периодически собираются в офисе Чубайса на Новом Арбате и обсуждают, какие еще есть финансовые нужды у кампании. По словам одного из участников таких совещаний, это похоже на игру: «Вот у нас по смете необходимо заплатить такую сумму, – говорит Чубайс. – Кто что закроет?» Бизнесмены с готовностью кивают и распределяют затраты между собой. После этого Чубайс представляет банкирам отчет, куда потрачены деньги.

Впрочем, деньги нужны не только на агитацию, но и на удовлетворение нужд избирателей. В середине 1990-х большинство россиян живет очень бедно, а у государства все время не хватает денег на пенсии и зарплаты бюджетникам. Обычно выплаты задерживают на три – шесть месяцев. Перед выборами этонедопустимо – и Ельцин публично обещает, что в мае все долги перед бюджетниками будут закрыты.

Откуда взять деньги? Только из-за границы. Долгое время Ельцин надеется на Международный валютный фонд. Разговор о помощи со стороны МВФ он начал вести с президентом США Клинтоном еще в 1995 году. И вот уже несколько месяцев российские переговорщики добиваются от МВФ одобрения кредита.

22 февраля Ельцин принимает в Москве директора-распорядителя МВФ Мишеля Камдессю – по итогам переговоров глава фонда говорит Ельцину, что России выделят 9 миллиардов долларов. Ельцин с каменным лицом произносит: «Десять». Камдессю смущается, замечает, что все документы уже подписаны, ничего переиграть нельзя. Потом упрекает переводчика в том, что тот неправильно перевел. Переводчик подтверждает: «Девять». «Десять», – еще более угрюмо настаивает Ельцин. Так продолжается несколько минут. Потом Ельцин начинает улыбаться, демонстрируя, что пошутил, и примирительно говорит: «У вас денег много. Добавьте миллиард, что вам стоит?» «Женщина не может дать больше, чем у нее есть», – вздыхая отвечает Камдессю.

Впрочем, в итоге МВФ соглашается на 10 миллиардов – но деньги будут переводить долго, маленькими порциями, часть из них пойдет на покрытие предыдущих долгов. Ясно, что быстро заплатить бюджетникам не получится. Тогда Ельцин использует крайнюю меру – звонок другу. Он связывается с канцлером Германии Гельмутом Колем и просит денег взаймы. Тот обещает дать кредит под выборы. Потом Ельцин обращается к французскому президенту Жаку Шираку. Тот соглашается добавить.

Ельцин вызывает своего управделами Павла Бородина и поручает ему съездить в Париж и в Бонн за валютой. Проблема в том, что Ширак и Коль дали только принципиальное согласие, что деньги будут. Но на какой срок и под какой процент – все должны обсудить финансисты. Себе в помощь Бородин берет молодого 38-летнего замминистра финансов Михаила Касьянова, специалиста по переговорам с международными организациями.

Бородин приводит Касьянова к Ельцину – разговор длится буквально пять минут. Ельцин напоминает, что деньги нужны к маю. Бородин и Касьянов улетают в Бонн, потом в Париж. Встречи с Колем и Шираком тоже короткие и протокольные. Бородин как личный посланник Ельцина представляет Касьянова, а германский канцлер и французский президент знакомят его со своими министрами и замминистрами финансов.

Бородин вспоминает, что решающую роль в переговорах с немцами якобы сыграл рассказанный им анекдот: «Приходит человек к врачу и жалуется ему: "Захожу я в спальню, а там с моей женой чужой мужик. Я ему: «Ах ты скотина, я сейчас тебе морду набью!» А он: «Да, ладно, давай сначала попьем кофе». Так мы с ним выпили кофе в понедельник, во вторник, в среду, в четверг и в пятницу". Доктор спрашивает: "Так чем я-то вам помочь могу?" – "Скажите, не вредно ли мне пить кофе на ночь?"» По словам Бородина, этот анекдот стоил 7,3 миллиарда долларов. Услышав его, Гельмут Коль позвонил своему министру финансов, накричал на него за то, что тот затягивает согласование кредита, и пообещал Бородину: «Вы не успеете из Бонна до Франкфурта доехать, а деньги уже в Москве будут».

По словам Касьянова, Бородин в длительных переговорах не участвует, а после первой встречи сразу возвращается в Москву. Сам Касьянов еще полтора месяца путешествует между Парижем, Бонном и Франкфуртом, согласовывая бумаги с французскими и немецкими чиновниками. В итоге все удастся сделать ровно так, как требовал Ельцин: к 1 мая деньги поступают на счета Минфина и российское государство начинает рассчитываться с бюджетниками.

Версии Касьянова и Бородина, сколько денег дала России Германия, отличаются примерно в два раза. Бородин уверяет, что Коль дал целых 7,3 миллиарда, а по словам Касьянова, Германия перевела около трех с половиной миллиардов долларов, а Франция – всего полтора.

Бородин вообще утверждает, что кредиторов было намного больше, – и очень гордится, что со всеми справился: «Меня тогда пять раз принял Клинтон, пять раз – Коль, четыре раза – Берлускони, три раза – Ширак, два раза – Каддафи. Я привез в страну 25 миллиардов долларов, это были межгосударственные кредиты. Я у всех в России вызывал ненависть: "Скотина, ездит, его все принимают, дают большие бабки, а он не делится"».

Томас Пикеринг, тогдашний посол США в России и Джеймс Коллинз, на тот момент высокопоставленный сотрудник Госдепа и будущий посол США в России, слова Бородина не подтверждают. Они не помнят ни одной встречи Билла Клинтона с управделами президента Ельцина.

Коржаков, в отличие от Бородина, уверяет, что самым щедрым был не Гельмут Коль, не Жак Ширак, а бывший итальянский премьер Сильвио Берлускони, будто бы благодарный за некогда оказанный ему в Москве теплый прием. Для этих переговоров финансист Касьянов уже не нужен – за деньгами летит сам Бородин с женой, Березовским, его подругой Еленой Горбуновой и несколькими приятелями-бизнесменами. Это что-то вроде деловой поездки и отпуска одновременно. Для Березовского поездка важна еще и потому, что он очень хочет лично познакомиться с Берлускони. Итальянский медиамагнат и политик – в некотором роде пример для подражания для Березовского. Пусть он и не стремится к тому, чтобы формально возглавить российское правительство, но роль в политике планирует играть не меньшую и внимательно изучил схему работы компаний Берлускони.

Для поддержки Ельцина Берлускони якобы пообещал миллиард долларов из своих личных средств, причем даже не в долг, а в подарок – в расчете на мощное продвижение своего бизнеса в России в дальнейшем. Один из участников поездки рассказывает, что компания приземляется в Милане, оттуда на машине едет в Локарно, а затем перемещается в Рим, где долго ждет встречи с Берлускони. Встречи не случается, но Бородина принимают два топ-менеджера основанной Берлускони компании Fininvest. В ожидании денег Березовский занимается шопингом – приобретает три костюма 56-го размера: один для Ельцина, второй для Коржакова, для кого третий – непонятно. По словам Бородина, обещанных денег люди Берлускони так и не дали. (Дочь президента уверяет, что Ельцин никогда не принимал костюмов от Березовского, а размер у него был 54-й.)