Высший пилотаж киллера - Николай Басов

Он пожал плечами и скучно проговорил:

– Ритуальность, прикрывающая слабость этих индивидов за щитом коллективной ответственности. Жестокость как мера компенсации социальной неполноценности и, может быть, отрешенность от ценностей и нормативов обычного преступного сообщества.

– Например?

– Ну, вы же читали доклад? Там много примеров, и мне не хочется их повторять.

– Пример на бумаге совсем не то, что пример, который приводит живой человек, принимавший участие в расследовании.

– Да ничего я не расследую. Мне кажется, работать с конкретной ситуацией и потому анализировать ее – не очень грамотно. Эмоции лишают ясности…

Так, если бы я встретился со сфинксом, у него было бы больше заинтересованности, чем у Колымникова. К тому же он уже не говорил, а цедил ответы, а это означало, что его терпение на исходе.

– И все-таки, в этом должны быть какие-то элементы веры, какие-то особенности мотивации. У членов должны складываться некие присущие только им психологические стереотипы…

– Нет у них ничего подобного, – прервал он. – Вся их мотивация – рэкетом заняться. Как и всякая прочая угла делает.

– Рэкетом? Простым рэкетом?

– Самым что ни на есть простым.

– А где их территория?

Он помялся.

– Ну, сразу за Сухаревкой. И где-то еще у Кольцевой дороги по Рязанскому шоссе. Я не специалист по дележке города на зоны влияния, но, кажется, рязанское направление всерьез бандитами никогда не рассматривалось, вот они там и осели без труда.

– А на Сухаревке сели с трудом?

– С трудом, – он чуть оживился. – Тот район довольно долго, чуть не два года, пасла группировка почти в полста боевиков. Район-то золотой. И командовал ими вполне представленный в верхах авторитет. Кликуху я его сейчас не помню, но о нем газеты писали, когда он один из первых из своей братии вздумал баллотироваться в Думу. Тогда это было внове – уголовный авторитет, и вдруг… В общем, он все равно не прошел, но их банду все стали называть Делегатами.

– У них была война?

Он кивнул.

– Самая настоящая. У Делегатов человек десять постреляли, прежде чем они смирились и перестали рыпаться.

Я наклонился к Колымникову, насколько позволял стол.

– А почему они выиграли эту войну? Ведь их, наверное, было меньше, чем полста. И экономически они были слабее, не было откуда финансы сосать?

– Да, и меньше, и слабее. Но выиграли. – Он задумался. Я буквально чувствовал, что за этим вот лбом мыслителя роятся идеи одна другой оригинальнее. – Главным образом потому, что чернокожие дрались изобретательно. И… – он посмотрел в потолок, стараясь там прочитать подсказку, – они были согласны дорого платить за любую информацию о своих врагах. Так дорого, что почти каждый из прикрываемых Делегатами торгашей их продавал. То есть противнику все о них было известно. Только выслеживай и бей. Отбирай деньги у кассиров, лупи отдельных «быков», поджигай фирмы, которые Делегаты опекают…

Майор немного оживился. Его глаза потеряли сонное выражение, а руки выползли из-за стола и стали порхать в воздухе, выражая жестами то, что майору трудно было выразить словами. Во всем его облике – даже в чубе над лбом – появилось что-то мальчишеское, и мне стало ясно, почему он пошел в менты. За романтикой, как ни странно это будет звучать для прожженных ментовских волкодавов. Но романтикой особого рода, где не нужно особенно думать или сомневаться, а нужно лупить и взрывать.

– Так. А где находится база Делегатов?

Он стал подозрительным, как собака, у которой кто-то пытается украсть кость.

– А зачем тебе?

– Ну дай хоть телефон их связи. Ведь у них должен быть какой-то канал?

Он вздохнул, полез в стол и выволок на свет объемистую тетрадь с коленкоровыми корочками. Порылся, потом продиктовал мне один-разъединственный телефон, и им я вынужден был удовольствоваться. Я, конечно, еще не знал, зачем он мне будет нужен, но зачем-то запомнил.

– Это телефон их «попки»? За этим номером, конечно, никто реальный не стоит?

– Конечно.

Но я надеялся, что если будет что-то стоящее, то интерес появится довольно быстро. Как и силовая поддержка.

– Как у Делегатов дела ныне обстоят?

Он спрятал тетрадь.

– Нормально. Теперь-то оправились, даже набрали, как я слышал, еще десяток людей, чтобы быть посильнее. И прикупили еще пару фирмочек, над которыми держат «крышу».

– Что же, поражение прошло для них бесследно?

– Нет, конечно, как всегда бывает в таких случаях, поклялись отомстить, когда им представится возможность.

Колымников уже окончательно завял.

– Что-то ты не очень бодро все это рассказываешь, – решился я упрекнуть его.

– Послушай, – он тоже окончательно перешел на «ты». – ты, наверное, думаешь, нам заняться нечем? Если тут только я один, это еще не значит, что ни у кого больше дела нет, как с тобой кукарекать. Между прочим, нашим предстоит большое дело. И я должен тоже к нему готовиться. А ты меня держишь… Понял?

Я все понял. Я его задерживал. И он очень хотел скорее от меня отвязаться, потому что я был обузой. Сказал бы сразу… Или нет, быстренько ответил бы на все, что меня интересует, и я бы исчез. Но теперь то, как он поступил, мне не понравилось, и я решил отомстить.

– Операция секретная, наверное?

– Еще бы.

Я изобразил тщательно подавляемый интерес и зависть. Потом невинно поинтересовался:

– Завтра в полночь? В районе Малина?

У него челюсть отпала.

– Откуда ты знаешь?

– Сколько бы вас там ни было, вы поедете туда по моей наводке. – Я встал. – Видишь, я не скрывал то, что знаю. А ты…

Я протянул ему пропуск. Он автоматически расписался.

– Что же ты раньше не говорил? Ведь если все получится, мы…

Но я уже выходил из кабинета.

– Сам мог бы догадаться, что такое оживление интереса к сатанистам не всплывает, как покойницы на Борисовских прудах. Знаешь, – я решил продемонстрировать свое доброе отношение даже к ментам, – позволю тебе заметить – все в мире взаимосвязано. Ты подумай об этом, когда начальство предложит тебе хоть раз проанализировать проделанную работу.

Шагая по коридорам этого бесконечного и нелепого здания, я подумал, что ментов вполне можно не любить, но у меня нет сил хотя бы просто уважать их. А это уже плохо – это значит, что кто-то не прав – или я, или они. В любом случае, как любил выражаться один популярный политический комментатор, это свидетельствует о кризисе системы.

Все следующее утро, как и предыдущий вечер, я добывал новые документы на машину, а потом пробовал читать остальные материалы по сатанизму. Оказалось, что нашим экспертам известно не очень много, хотя шлейф преступных следов, оставленных этой квазирелигией, должен быть широк и длинен. Поэтому, несмотря на слабость теоретической базы, читать эти бумаги было довольно познавательно. Авторы то и дело сбивались и начинали вещать о средневековой Франции или о папских буллах. В общем, я проразвлекался так до обеда, пообедал для разнообразия в своей комнате и, только ощутив сытость, вдруг вспомнил, что предполагал кое-что выяснить помимо нынешнего налета на сходку чернокожих в Малине.