Обязан выжить - Николай Дмитриев

Дежурный кивнул часовому, и они оба вышли за двери, а гэбист сел за стол и, пробурчавши: «Ну, посмотрим, что тут накарябано…» — занялся пояснительной.

Сначала он просто бурчал себе под нос:

— Так, пьянка… Девочки… — и вдруг подняв голову, внимательно посмотрел на Биндюжина. — Лихо, парень… Офицера убить хотел. Да еще по пьянке. А что у трезвого на уме, то у пьяного где?

— Да нет! — дернулся на своей лавке Биндюжин.

— Что нет? — усмехнулся гэбист. — Ты ему что, конфетку предлагал?

— Да нет же, — напрягся Биндюжин. — Я ж говорил, причина была!

— Что, бабу не поделили?

— Да нет, другая…

— Другая?.. — гэбист откинулся на спинку стула. — Ну, говори.

— Шпион это! — бухнул Биндюжин.

— Ты, парень, что, того? — гэбист покрутил у лба пальцем. — Или, может, совсем допился?

— Да не пьяный я, не пьяный… — Биндюжин оглянулся на двери и чуть ли не шепотом принялся объяснять: — Ну, собрались мы, ладно, виноваты, но так победа же, а нам этот тип еще девок подсунул…

— Какой тип?

— Да поляк тот, гуляли у которого…

— А вы, конечно, все сплошь морально устойчивые, вам девочки не в нюх. Так, что ли?

— Да я не про то! — Биндюжин подвинулся ближе и навалился на стол. — Одна там была подозрительная. Сидит за столом, как мыша, и ни с кем! Один только раз заметил, она на Витьку зырк, а больше ни-ни!

— Значит, это она шпион? — усмехнулся гэбист.

— Да не знаю, не знаю… Я, правда, собрался пригласить ее, а она — нет, и на Витьку показывает, я с ним, мол…

— Ага, выходит, он у тебя девку увел, а ты в него из пистолета… Это что, все шпионство?

— Да нет же! — загорячился Биндюжин. — Я ж говорю. Они до того друг на друга ноль внимания! Ну ни словечка, а потом раз в комнату, и закрылись!

— Страшный шпионаж!

— Да не в том дело, — наконец-то Биндюжин добрался до сути и выложил главное: — Утром уже, как собирались, я будил всех, ну и к ним пошел. А они, я через дверь слышу, переговариваются так тихо, ну как по делу, и все по-иностранному.

— По-немецки, что ли? — спросил гэбист.

— Нет. Я ж сам малость шпрехаю, понял бы…

— Значит, по-польски?

— И не по-польски, тоже, небось, узнал бы, то другой, иностранный…

— Значит, по-иностранному говорили спокойно? — уточнил гэбист.

— Именно! — обрадовался Биндюжин.

— Ну лады… — гэбист встал из-за стола. — Ты, друг, давай садись на мое место и опиши все подробненько, а я покурю пока.

Гэбист вышел из дежурки, полез в карман за папиросами, и тут к нему подошел дежурный.

— Товарищ капитан, к вам… Из дивизии…

Гебист поглядел на плотного офицера, подошедшего вместе с дежурным, и с ходу определив, кто это, дружески усмехнулся:

— А-а-а, смерть шпионам?[14]

— Она самая… — смершевец тоже улыбнулся. — Что, и у вас интерес к нашим?

— А как же. Гражданские замешаны, а обстановка тут, сами понимаете…

— Понимаю, ориентировку получили.

— Вот теперь возимся… — гэбист вынул коробку «Казбека», угостил папиросой смершевца и на правах однодельца поинтересовался: — Вы своего куда, в штрафбат?

— Вряд ли… — смершевец с наслаждением втянул дым дорогого табака и пояснил: — Они ж, черти, полячишке этому совсем нового «опеля» загнали. Выпить им, вишь ты, захотелось. Но воевать все равно кому-то надо. Так что, по моему разумению, намылить дураку шею, звездочку снять, и баста. Если, конечно, чего другого нет.

— Да вроде нет… — гэбист пожал плечами и, как бы между прочим, спросил: — А второй как?

— В кого стреляли? — уточнил смершевец. — Да ничего парень. Инженер-строитель, с гражданки.

— Образованный, выходит…

— А, вот оно что, — догадался смершевец. — Это верно. Они и раньше друг друга недолюбливали. Я уточнял.

— Ну да, этот-то из простых, — согласился гэбист и, вроде как между прочим, поинтересовался: — А с языками у них как?

— С языками? — переспросил смершевец и усмехнулся. — А-а-а, девки-то местные… Понятно… Не, с языками не ахти. Немецкий еще кое-как кумекают да польский по разговорнику, вот и вся наука. Это железно. Сам проверял недавно, у нас в переводчиках нужда. А что, и по этой линии что-то есть?

— Да черт его знает… Пока уточняю…

— Ясно, — смершевец докурил папиросу и глянул на гэбиста. — Ну, я пойду, займусь этим?

— Давай, а я пока по начальству смотаюсь…

Довольные коротким перекуром, они разошлись каждый в свою сторону, и где-то через полчаса капитан НКГБ уже был в «высоком» кабинете. Выслушав сжатый доклад, начальник забарабанил пальцами по столу.

— Да, наворочал делов стрелок хренов… — Он посмотрел на капитана. — Ну и что делать, как думаешь?

— Выходит, арестовывать нужно. Или хоть допросить.

— Конечно, чушь собачья, но с другой стороны… — начальник задумался.

— Во-во, заложил, гад, с перепугу, а нам расхлебывай.

— Теперь нахлебаемся, — начальник безнадежно махнул рукой. — Ну кто он такой?.. Фланёр?[15]Инспектор? Резидент?

— Точно, — кивнул капитан. — С попутным эшелоном подъехал… Только я так маракую, если бумаги столько накропали, то смершевцы так и так нам это дело отфутболят.

— Вот и я о том… Пойдет писать губерния! Ему бзык со страху, а нам группу и резидента ищи…

— Да, карамболь… — капитан проглотил матюк, который висел на языке, и уже по-деловому спросил. — Ну что, будем брать?

— Зачем? У нас, мать его так, и настоящих хватает… На хрена нам еще и липовые?

— А тогда что делать? — не понял капитан.

— А вот что, — начальник уже принял решение. — Биндюжина с его фантазиями — в дивизию, нехай сами разбираются. А вот инженера этого мы у себя в гарнизоне оставим. Нам инженер пригодится, пускай до поры строит что надо, кумекаешь?

— Гм, а они отдадут?

— А куда денутся? Связи-то у нас.

— Точно. Группа. Он, она и этот поляк.

— Тем более машину тут оставили. Зачем?

— Выходит, не иначе как передатчик возить, — допустил капитан.

— Да, эдак чего хочешь наизобретать можно… — начальник усмехнулся, однако тут же решительно заключил: — Но оставлять так и так надо. Раскрутят они там у себя дело, ну и пожалуйста, у нас все тут.