Аферист - Евгений Анатольевич Аверин

— Я не знаю, что такое уксусный ангидрид, — упавшим голосом проговорил Химик.

— И я не знаю. И никто не знает. А он есть. Шутка.

Я тщетно пытался вспомнить хоть что-нибудь про этот ангидрид. Даже воссоздал сильно кустарную схему приготовления героина.

— И зачем он?

— Для ацетилирования. Если вам что-нибудь это говорит.

— Говорит. Я постараюсь. Но все же будет понятнее, если объясните, зачем он нужен.

Я объяснил. Для начала про аспирин. Ацетилсалициловую кислоту. Рассказал свойства и пользу для страждущего человечества.

— Значит, это уже получали?

— Скажем так, секрет утерян. И я очень желаю его воссоздать.

— В мире так много боли. Я буду счастлив, если моими трудами ее можно уменьшить.

На следующий день привезли двух человек с аппендицитом. Доктор обрадовался, что я здесь, и попросил ассистировать. Все прошло прекрасно. Правда, прием больных задержался. Но зато после мы попадали сразу на обед к купцу.

Рослин представлен, как руководитель научной лаборатории. Список с оборудаванием и работами вручили. Веретенников попытался вникнуть, но не удачно. Махнул рукой и обещал оплатить.

Сюрприз заключался в предложении выкупить права на будущий патент на булавки за десять тысяч рублей ассигнациями. «Двадцать тысяч» — я сказал. И улыбнулся так, что купец не стал торговаться.

Заехал к Гурскому «на работу».

— Ждал вас, Андрей Георгиевич, — широкими шагами он подошел ко мне от окна, — говорят, у вас пополнение в вашем научном полку?

— Да, давний знакомый господина Петрова, некто Иван Яковлевич Рослин, мещанин.

— И есть у вас охота устраивать разных бродяг? Прошу прощения за прямоту, но вы мне дороги. Чисто по-человечески. Я признаюсь в восхищении вашим человеколюбием. Но силы человеческие не без границ. Поймите правильно, — он положил руку мне на плечо.

— Я понимаю. Силы одного конечны. Но силы нескольких умножаются. Он просто одинок и не понят. Так любой может сдуться. Я решил дать ему шанс.

— Какая же цена такого шанса?

— Добрые помыслы в нужную сторону. Вы лучше поделитесь впечатлениями от визита Виллие со товарищи. Надеюсь, и для вас польза получилась.

— Очень даже получилась, — улыбнулся Дмитрий Семенович, — вы на себе прочуствовали интриги. Ничего святого. Но мы вывели кое-кого на чистую воду. И очень показательно. Ну, да это уже ненужные детали. В любом случае, Его превосходительство губернатор весьма к нам расположен. Весьма. И к вам, друг мой. А ваша супруга смогла удивить и меня. Думаю, так дело с вашими операциями не закончится. Кулуарно уже прозвучало мнение об использовании таких масок в военных госпиталях и на кораблях. Операцию тоже придется показать. Вам нужно быть готовым посетить столицу.

— Петрова пошлем, — в ответ улыбнулся я.

— А он без вас не поедет. Да, по правде, я уверен, что вашей волей все новшества обретаются. И не только я, но и Буш. А его мнение тут будет решающим.

— Надо, так съездим. Это не страшное дело.

— Это не страшное, — задумался он на несколько секунд, — Андрей Георгиевич, прошу вашего совета, как знатока жизни американских колоний. Смешно, право. Но взгляните.

Он протянул мне газету «Мереславские Ведомости» с отчеркнутой статьей.

«Забавное проишествие», — гласил заголовок.

«Весьма комичное известие доставил нам купец второй гильдии Парамонов с товарищами. Он утверждает, что был ограблен дикими туземцами, в которых его приказчик усмотрел индейских аборигенов Северной части Америки. Парамонов вез некую сумму денег в ассигнациях для закупки льна, когда из кустов выскочили на лошадях раскрашенные разной краской свирепые люди. В волосах их торчали перья и бород не было. Но лица также покрыты полосами, отчего вид их стал еще более устрашающий. Они странно улюлюкали и махали топорами и ружьями. Купец так перепугался, что не оказал никакого сопротивления, даже будучи хорошо вооружен. Его начитанный приказчик запомнил, что их обозвали „бледнолицыми собаками“. Полиция никак не может объяснить такой курьез. Полицмейстер заявил, что возможно, здесь дурное влияние крепких напитков и увлечение модными журналами».

— А?! Каково? Индейцы в наших местах. Неслыханный анекдот. Что скажете? — подмигнул он мне.

— Действительно, ни в какие ворота не лезет. Думаю, полицмейстер прав. С выводами торопиться не надо. Со временем разберутся. Если бы индейцы у нас появились, то я бы привлек художника, составили портреты со слов свидетелей. Потом направил их в Географическое общество для экспертизы и заключения: какое племя, что за индейцы и индейцы ли вообще, каков статус и прочее.

— Браво! — вскричал Гурский, — вы точно понимаете наше делопроизводство. Хоть Баба-Яга, хоть Змей Горыныч, а подать справку по форме обязаны.

— А куда деваться, — развел я руками.

— Веретенников что предложил? — Перешел к насущному полицмейстер.

— Двадцать тысяч обещает.

— Имение не надумали заложить?

— Оставлю за собой. Долги отца постепенно покрою. Уже пять тысяч внес.

— Воля ваша. С соседями только будьте терпеливее. Куликов жалобу подал. Выглядит все так, что вы главарь разбойников. И только чудом они избежали утопления в трясине.

— Это каким же чудом?

— Молились Пресвятой Богородице, — Гурский глянул из подлобья, — внезапно осенила вас крестная сила. В следствии чего тати ослепли. Поэтому удалось убежать.

— А чего не молились, когда моих крестьян грабили?

— Про то ничего ни в каких бумагах не сказано. Вам ли объяснять, коль так порядок хорошо понимаете.

— Что предпримите?

— Как положено. Опросим. Поищем злодеев. К делу подошьем да уберем.

— В таком случае, я ваш должник.

— Оставьте, пустое. Неизвестно, кто чей должник больше. А Куликов к вам и ездит, потому что у самого не ладно. Крестьян обобрал до нитки. Любые деньги себе забирает, дескать, у него сохраннее будут. Так они и отвыкли заработать. Все равно отнимет. Не силой, так хитростью. Государь наш отменил право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь, так и не боятся теперь.

— Но все равно, у меня очень хорошая память. И я благодарен вам за человеческое отношение и понимание.

Вечером мы вернулись в Стрельниково. Нас уже ожидал Егор. Прибыли разведчики. Особая карета отправится через три дня. Нужно выдвигаться. Домна с ученицами подготовила снадобье. «Я туда еще одурень-корень добавила. Как проснутся, помнить будут все, как сон. Только яркий. С восторгами». Алену отговорить не удалось. Собралась с нами.

Еще раз уже поздно вечером уточнили план и роли.

— Кстати, на счет Куликова, — сказал я, — заложил, падла, заяву написал. С Гурским я договорился, но спускать нельзя. Вернемся, надо заняться.

— А что сделаем?

— Сожгите сено барское. И амбары. Следующим ходом конюшня и коровник. Словом, подрываем экономическую базу. Цель — чтоб забрал бумагу и извинился. Крестьянам шепни, что с голоду умереть не дадим. Мол, ваши благодетели и спасители. Это если