Аферист - Евгений Анатольевич Аверин

И штаны в клеточку. Большим платком завязал шею. Девушки хихикнули и сказали, что сойдет для провинциального помещика. Я и не собираюсь там выступать. Сами девчонки в белых платьях с открытыми плечами, на которые наброшены полупрозрачные шарфики. У Алены волосы перехватывает нитка жемчуга, на лоб спускается большая жемчужина в оправе. У Каролины на головушке золотая цепочка с камушками.

В шесть часов нас рассадили по столам. По одну сторону от меня жена, по другую — Сергей. Губернатор произнес напыщенную речь о благотворном влиянии внимания образованных ученых мужей и высокопоставленных особ на придание форм бриллианта дикому провинциальному алмазу.

В ответ Яков Васильевич Виллие, он же баронет Сэр Джеймс Уайли, долго распространялся о выдумке и смекалке простых медиков, движимых милосердием, которым, по милости Божией, открылись средства ко спасению страждущих всего мира. И выразил надежду, что это не останется без признания цивилизованным миром.

Потом выступил Буш. Тепло отозвался о хирургических талантах Сергея. Посетовал, что во мне пропадает хирург. Под конец заверил, что визит в Кострому превысил его ожидания, и попросил писать ему непосредственно по любой надобности.

Выступил и Мудров. Поздравил с блестящим разрешением сложной клинической ситуации. И отметил, что высокая оценка Буша много значит. Так как он сам бывал в худших переделках. На корабле «Мечеслав», например, был единственным врачом в свои семнадцать лет. И после боя со шведами оказался один с двумя сотнями раненых. День и ночь делал превышающую всякое разумение работу.

«Это заслуживает уважения, — подумал я, — только я учился четыре года на фельдшера. А мои друзья на врача шесть лет, да потом еще год или два. Все-таки здесь проще».

Стали пить за здоровье императора. Пропустить нельзя. Как и за здоровье императрицы. Потом за губернатора. Началась банальная пьянка.

Я старался пропускать, но не тут-то было. К нам подсел Буш. И пошло: за хирургию, за наркоз, за Виллие. Меня явно желали накачать.

Народ разбрелся по интересам и компаниям. Кто курит, кто играет в карты, кто поет романсы, кто договаривается, а вот ко мне пожаловал сам Яков Васильевич. Доверительно взял под локоток.

— Все же, мой друг, почему здесь, в этой варварской стране? — спросил он по английски.

Я понял. Английский изучал на курсах. Была мысль в Австралию уехать. Еще в девяностые. Не великий я спец, но баронет говорил медленно.

— Так нужно, — пьяно вытащил я с трудом нужные слова, — это хорошая страна. И нет гребанных индейцев.

— Какой колониальный акцент и какое арго! — Засмеялся Яков Васильевич, — впрочем, я вас понимаю. Где еще найдется сочетание такой белой крови и такого бесправия. Для развития медицинской науки прекрасные условия.

Я не сразу понял, про что он говорит. Но дошло. Незаконные испытания лекарств на людях в мое время проводились в Мереславле повсеместно. По заданию западных фармкомпаний, разумеется. Увы, китайцы и негры для экспериментов не подходят. Некоторые лекарства действуют на черных не так, как на белых. От слова совсем. Мы отличаемся. Почему не отработать хирургические технологии?

Доктор увидел мое меняющееся выражение лица и предложил сесть и выпить за перспективы с Веретенниковым. Он давно уже ждет. Мало того, еще и гитару нашел шестиструнную. Точнее три. На выбор. Это Петров ему проболтался, что я немного играю. Вот и решили отвлечь, чтоб чего лишнего не болтал.

Я сел, выпил. Закусил икрой из серебряной вазочки. А в чем не прав Виллие? Ладно, подозревает во мне агента своей разведки. Это я так по пьяни думаю. Иначе с чего со мной по-английски? Проверяет? Вот, блин, набрался я сегодня. Но в чем он не прав? Для него это такая же колония, как и все остальные. Есть оккупационное, тьфу, колониальное правительство. В крови Александра Первого русской крови шесть процентов. Немцы они. Англы и саксы. Только теперь не иоганы и фредрики, а иваны и федоры. Приходите княжить и володеть нами, ибо велика и обильна земля наша, а порядка в ней нет. Сколько я выпил? Надо уходить.

Виллие же из Шотландии. Не англичанин. Вон, сидит рядом, Аленке улыбается. Дай сюда гитару, Серега. Рядом народа мало, оно и лучше. Бам, в кельтском ритме. Нравится мне у БГ эта песня. «Ну-ка мечи стаканы на стол»[9].

Яков Васильевич сначала замер в удивлении. Затем стал хлопать в такт по столу ладошкой. Попросили спеть еще раз. Бушу особенно смешно показалось про «пропью линкор, но флот не опозорю». Спел по общие хлопки. Виллие махнул рюмку и попросил сыграть еще, но споет теперь он. Оказалась — старинная застольная песня.

Я сыграл. Он спел. Я разобрал только первый куплет. «Все говорят, что дьявол сдох, но он воскрес и теперь служит в английской армии». Такой примерно смысл.

Яков Васильевич даже слезу смахнул. Сказал, что он пел эту песню со своим братом в юности.

На наше веселье подтянулись губернатор с другими игроками в вист. Самый момент сваливать. Я подмигнул Алене. Жена тут же взяла инициативу в свои руки и объявила, что мое здоровье, подпорченное разбойниками, нужно беречь. Буш с Виллие тут же глубокомысленно кивнули, мол понимаем причины провалов в памяти, и отправились в компанию Баумгартена. А я отправился в кровать.

Глава 12

Надо меньше пить. Никакое молодое тело с такой токсической нагрузкой без последствий не справится. Но почему со мной так? Я вовсе не люблю опьянение. А тут случаи участились. Нет, надо стать категоричным. Здоровому образу жизни все способствует: и экология, и натуральная еда, и отсутствие подпороговых раздражителей в виде всяких шумов машин, ремонтов, строек, пиликания гаджетов и прочего.

Алена сделала крепкий сладкий чай, как я люблю. И так его тут никто не пьет. Положено налить горячего в блюдце. Степенно подносим ко рту, сдуваем пар и тянем с краешку. Прикусывают всякой всячиной. От колотого сахара и баранок до халвы и различных варений. Сушки и прочие сухие печенюшки называют смешным словом — погрызенье. Вот с ним и пьют.

Мысли роем носятся. Мне совсем не нравится, что лейб-медик рассмотрел во мне кого-то своего. Неужели так заметна разница менталитетов? Зачем светить? Поддержал так? Или им нужно показать, что все прогрессивное в той или иной степени идет из Европы? Вот и ищут союзников там, где их нет. А я себе все надумываю. С одной стороны мне это на руку. Для оперативной игры неплохое легендирование. С другой стороны чувствую себя этаким Хлестаковым шпионского разлива.

К определенным берегам придется приставать. И там себя