Притворись нашей мамой. Дочери - Регина Янтарная

– Брысь, – с улыбкой говорю дочке. В этот момент в кармане трезвонит мобильный. Беру трубку, долго смотрю на экран, придумывая речь. Отвечаю.

– Дядя Аким, здравствуй! Не могу приехать. Приболел я серьезно. Да. Снова желудок. На что буду жить? Нет, не надо присылать деньги на карту. Я устроился на виноградник, поработаю этот месяц там. Нет. Конечно, я тебя не бросаю. Но здоровье надо поправить. Я пока невыездной. Спасибо. Буду выздоравливать.

Отключаюсь, мотаю головой, пытаясь скинуть с себя морок, расслышать речь Акима.

– Как ты? – шепчет Лейла, обнимая меня за талию.

Мы с ней абсолютно одни в коридоре, позволяю себе вольность – обнимаю любимую девушку за талию, вжимаю ее в себя.

Ее лицо такое горячее, нежное, лежит у меня на груди. Чувствую кожей ее жар даже через джемпер.

– Очень соскучился, – жадно целую свою девушку в губы. Она отвечает и не дает мне остановиться.

Наши языки сплетаются, и я еще сильнее прижимаю Лейлу к себе. Жар ее тела, упакованного в тонкое платье невыносим. Я почти не владею собой. Готов взять ее на руки, отнести на кровать в спальню, что «сделать» ее своей.

Но так не честно. Я взрослый, а она – маленькая глупенькая влюбленная девчонка, потерявшая контроль над собой.

Сейчас я должен стать ей старшим братом, чтобы защитить от нас двоих.

– Вы уже ужинали?

– Дети и мама – да. А я ждала тебя, – снова ластится ко мне.

– Я в душ, ты пока нарывай на стол, – вырываюсь из цепких девичьих лапок, быстрым шагом иду в ванную. Как же хочется поскорее принять душ и вернуться обратно под Лейлино крылышко, чтобы слушать ее красивый голос, видеть милое сердцу лицо, и снова ощущать прилив бешеного желания сделать ее своей настоящей женой.

А затем бороться с самим собой, объясняя себе, что по каким-то глупым причинам, я не имею на эту девушку никаких прав, если только не сделать ее настоящей женой…

Мысль бьет меня обухом по голове.

Прикасаюсь к холодной стене кафеля спиной, думаю о том, где взять денег на кольцо, чтобы сделать предложение…

Лейла

С момента поездки в торговый центр прошло целых три дня, но меня так и не нашли. Папа не приехал.

Очень обидно. Правда, сегодня мне показалось, что рядом с домом кружились чужие люди. Камилла не испугалась, не постеснялась, вышла во двор, расспросила.

– Мы – рабочие. Нас прислали проверить электрические линии передач. Подготовка к зиме.

– Всё нормально, – бурчит Камилла, возвращаясь в дом.

Ами на работе. Мы с девочками учим новые движения. Близняшки присоединились к нам с Лейлой. Даже липовая свекровь и та подтанцовывает, как умеет. Внучки по-доброму смеются над бабушкой. Я не смею.

Конечно, отношения в доме наладились. После приезда дяди Акима ко мне относятся по-другому. Как к старшей сестре и дочери.

Это здорово, но немного обидно. Щемит в груди. Я хочу стать девушкой Амира, а не четвертой дочерью!

Сегодня Ами возвращается домой очень рано. На нем лица нет. Бледный, губы дрожат.

– Сынок, что стряслось? – щебечет Камилла.

– Дядя Аким звонил. Сегодня он ждет меня у Ясины дома.

– Нет! – вскрикиваю несдержанно и получаю укор двух пар женских глаз.

– Я должен ехать! – Амир бросает на меня тяжелый темный взгляд.

– Как же я? – чуть не плачу.

– Лейла, а как вся моя семья? На одних весах – ты, на других – они, – мужчина показывает в сторону застывших в дверном проеме детей.

– Езжай к своей Ясине, и чтобы духу твоего здесь не было! Понял? – кричу так громко, что Камилла шлепает меня по заднице.

– Нельзя так разговаривать с мужчиной!

– И вы идите к черту! – убегаю в комнату, закрываюсь в ванной.

– Милая, открой, мне надо помыться. Я же после работы, – Ами стучит в дверь.

– Пусть от тебя пахнет потом! Пусть! Так и поедешь грязным, – рыдаю как ребенок, раскручивая вентиль с холодной водой до упора.

Шум воды заглушает разумные доводы Амира.

Сижу в ванной комнате вечность. Ровно до тех пор, пока слезы не высыхают.

Тихонько выбираюсь наружу. В доме тихо, ко мне никто не ломится. Выглядываю в окно – старенький форд Амира исчез.

– Уехал… уехал к другой! Да как он посмел?

Распахиваю окно, обдумываю мысль, сбежать или нет.

А вдруг я сбегу и Ами меня никогда не найдет? Становится очень-очень страшно. Мне всего восемнадцать, и что такое «ревность» я узнала лишь час назад.

Ревность – неприятная гадюка, заползающая в душу, душащая всё живое. Буквально за час она искусала меня изнутри до смерти, отравила ядом всё самое доброе, теплое и хорошее, что теплило и царствовало во мне.

Я отравлена. Врагу не пожелаю испытывать хоть что-то, подобное тому, что мне приходится испытывать сейчас.

Меня рвет на куски изнутри.

Готова дойти пешком до Сочи, и выдернуть Ясине все волосы, какие есть у нее на голове! Если понадобится, я ее исцарапаю, вырву из ее цепких лап своего любимого.

Злость на Амира растет! Как он мог предать меня?

Мы же оба знаем, что любим друг друга.

Рыдания душат. Закрываю окно. Забираюсь в кровать с ногами. Уснуть не могу, но прячусь от всего мира под одеялом. Никто-никто не должен побеспокоить мой ревнивый мирок.

Я должна страдать в нем одна.

***

Амир

Звонок дяди обрушивает мой вновь созданный мир на мою голову.

– Сегодня жду тебя на смотрины у Ясины дома…

Серьезно?

Старый козел! Распоряжается моей жизнью как игрушкой!

Может, сбежать из города. Рискнуть. Потащить семью за собой в пустоту. Вспоминаю, что у меня нет даже нормальных сбережений. Всё что было, потратили в выходные в торговом центре. Разве я мог отказать любимой и детям? Ради них живу.

Душа рвется к любимой, а разум твердит, что я не могу подставить детей под гнев дяди.

Мне надо время. Время – единственное, что у меня сейчас есть. Если я выиграю время, то смогу придумать, как избежать чужой ненужной мне женщины.

У меня уже есть моя, выбранная, данная мне судьбой.

Хвала Небесам! – молюсь, прикладывая руки к лицу.

Реакция Лейлы такая детская, непосредственная, вводит меня в ступор. Ее ревность слепая и не знает границ. В ее возрасте я ревновал также – безумно, сжигая всё вокруг, опаляя ревностью любимых.

Гляжу в яростно горящие карии глаза девушки. Неужели, я не ошибся, когда почувствовал, как сильно она меня любит, неужели она меня смогла полюбить также сильно, как когда-то любила первая Лейла.