Звездная дорога - Олег Авраменко

Морис сел рядом и тоже закурил.

— Интересно, среди вас много таких остолопов?

Я догадался, что он имеет в виду Зорана, и честно ответил:

— Больше, чем нужно. Хоть пруд пруди.

— Тогда дело действительно дрянь, — хмуро произнёс Морис. — Космическая мощь в руках у дебилов. Если такие обнаружат мой мир, быть беде. Да и этот Дионис… Он совсем другой, он умный, очень умный — и тем более опасный. Он относится ко мне, как к низшему существу, для него я круглый ноль, он и за человека-то меня не считает.

Я мотнул головой:

— Тут ты ошибаешься, Морис. Дионис совсем не такой. Это у него… ну, вроде комплекса вины. Когда-то давно, задолго до моего рождения, он любил одну простую смертную. На его глазах она состарилась и умерла, а он… В общем, это банальная история. Дионис далеко не единственный, кто стыдится своего долголетия, он не первый и не последний, у кого время отнимает друзей и любимых. Его высокомерие — лишь маска, под которой он прячет стыд и жалость.

— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, — резко заметил Морис. — Жалость унизительна.

— Именно поэтому Дионис скрывает её. Он считает, что лучше оскорбить человека своим высокомерием, чем унизить его жалостью.

— Гм. Это звучит как «лучше сразу убить, чтоб долго не мучился». По мне, невелика разница — комплекс вины или превосходства. Если бы Дионис знал о существовании моего мира, я не смог бы спокойно спать… Кстати, а почему я тебе доверяю? Почему верю в твою искренность?

— Просто у тебя нет выбора, — сказал я. — Да и логика говорит в мою пользу. Если бы мы с Ладиславом хотели уничтожить твой мир, то раззвонили бы о нём повсюду. Тогда бы на его поиски бросились тысячи людей, более опытных и сведущих в этом деле, чем мы.

— Что верно, то верно, — согласился Морис. — И всё же я боюсь, что ничего у тебя не выйдет.

— Выйдет, можешь не беспокоиться. Нужно только время. В самом крайнем случае я обращусь к Диане — она в два счёта найдёт твою родину. Конечно, это будет рискованный ход, но не так чтобы очень. Хотя ручаться за кого-нибудь дело неблагодарное, я всё же не могу представить Диану в роли разрушительницы целого мира.

— Нет, Эрик, речь не об этом. Я боюсь, что у тебя не получится заставить моих соотечественников сидеть тихо и не рыпаться. Люди существа упрямые, внешняя угроза лишь подстегнёт их к активным действиям. Допустим, меня ты убедил… и то не совсем. Порой мне кажется, что лучший способ защиты — нападение. Силе нужно противопоставить силу, а не покорность и смирение. Лишь тогда противник станет уважать тебя и считаться с тобой. Ещё древние римляне говорили: хочешь мира, готовься к войне. — Он хмыкнул. — И между прочим. Как ты думаешь, почему Ладислав ни разу не появлялся здесь?

— Ну, это уже песнь из другой оперы. Ладислав брат Радки, и его неправильно поймут, если он будет встречаться со мной.

— Разве за ним следят?

— Конечно, нет.

— Вот то-то же. Соблюдая осторожность, Ладислав мог бы регулярно навещать тебя и сестру, однако не делает этого. Почему, спрашивается? Я полагаю, что он не хочет вводить меня в искушение. Он опасается, что если вы окажетесь вместе, а я буду рядом, то попытаюсь убить вас обоих.

Я фыркнул:

— Глупости!

— Не такие уж это и глупости, — возразил Морис. — Пока только вам двоим известно о существовании моего мира. Я знаю это, а вы знаете, что я знаю. Поэтому Ладислав осторожничает. Да и ты, образно говоря, избегаешь поворачиваться ко мне спиной. Например, когда ложишься спать, обязательно запираешь дверь.

— Ты что, проверял? — спросил я, слегка покраснев.

— Нет, просто догадался. Разве я не прав?

— Ты прав, — вынужден был признать я. — Но запираю дверь по другой причине.

Морис упрямо покачал головой:

— Ты запираешь дверь по двум причинам, просто в одной из них не отдаёшь себе отчёта. Ты не хочешь признаться, даже перед самим собой, что боишься простого смертного.

— М-да, — сказал я. — Ты в самом деле способен на это?

— Вряд ли. Я никогда никого не убивал и даже не дрался по-настоящему. Кроме того, как я уже говорил, со мной ты всегда начеку, у тебя отменная реакция, и мне нечего надеяться застать тебя врасплох.

— А если бы такая возможность представилась? — предположил я. — Ты бы воспользовался ею?

— Не знаю. Может, и воспользовался бы. Хотя… — Он умолк.

— Тем самым ты подписал бы себе смертный приговор, — заметил я. — Независимо от того, удалось бы тебе или нет, ты всё равно не избежал бы возмездия.

— Я это понимаю. Потому и говорю: «может». Сомневаюсь, что я способен на самопожертвование. Я всегда был эгоистом, прежде всего думал о себе и только потом — об остальном человечестве.

— Гм, это ещё ничего не значит. Каждый нормальный человек в первую очередь заботится о себе, о своих родных и близких. И жертвуют собой ради конкретных людей, а не всего человечества в целом. Те же, кто ставит превыше всего так называемые общественные интересы, зачастую оказываются опасными фанатиками — опасными для того самого человечества, о благе которого они якобы пекутся. — Я ухмыльнулся. — Так или иначе, я уберегу тебя от искушения. Сегодня же после сиесты, когда буду в Солнечном Граде, оставлю у себя в комнате запечатанное письмо, где вкратце изложу всё, что знаю о твоём мире. В случае, если я погибну или пропаду без вести, мои бумаги станут разбирать, найдут письмо и вскроют его. Так что от моей смерти ни тебе, ни твоим соотечественникам не будет никакой пользы — один лишь вред. Старый как мир трюк.

Мне показалось, что Морис облегчённо вздохнул.

— Это будет разумно с твоей стороны. Но теперь ты должен быть осторожным, ведь ты можешь погибнуть и не по моей вине… Будь я проклят! — в сердцах выругался он. — Из-за моей глупой выходки под угрозой оказались сотни миллиардов людей, целое человечество. А ведь Сорвиголова Макартур предупреждал об опасности — но я не верил ему. И другие не верили, считали это бреднями параноика.

— О чём он предупреждал? — поинтересовался я.

— О вас, — пояснил Морис. — То есть, не о вас конкретно, а об агрессивных «братьях по разуму» из иных миров. А однажды он разошёлся не на шутку. Как-то раз на вечеринке, где присутствовал и я, он здорово напился и под конец даже начал буянить. Вообще, насколько я знаю, Макартур редко пьёт и знает меру в выпивке, но тут устроители перестарались. Специально для него они пригласили одну роскошную блондинку, топ-модель, которая на поверку оказалась сущей недотрогой… Ума не приложу, почему многие считают таких девочек легкодоступными, чуть ли не проститутками?

— Наверное, по их мнению, если девушка выставляет себя напоказ, то ей ничего не стоит и отдаться первому встречному, — предположил я. — Ну, так что было дальше?