Будь моей игрушкой - Алина Лис

— Прекрати! — прохныкала она — Тссс… маленькая. Наказание еще не окончено, — с этими словами он снова звонко шлепнул по слегка порозовевшим ягодицам. И проклятье — да, это тоже было приятно.

После очередного шлепка Дженни зашипела и дернулась, пытаясь уползти, но демон легко удержал ее.

— Если ты будешь так ерзать, я кончу, — хрипло сказал он.

Только тут девушка заметила, что его напрягшийся член упирается ей в бедра и замерла. Раума что же — заводит, что он ее бьет?! Проклятый извращенец! Легкий холодок страха прошел по коже. Только этого еще не хватало! Они где-то в лесу, можно хоть голос сорвать, выкликивая помощь, никто не услышит. Если демон сейчас захочет удовлетворить похоть, кто ему помешает? «Не я», — с обреченностью констатировала она, снова плавясь под восхитительными касаниями. Если ди Форкалонен не станет торопиться, если продолжит чувственную пытку, продержит свою жертву достаточно долго в этом состоянии распаленной неудовлетворенности, ему даже насиловать не понадобятся. Потому что есть две Дженни, одна — умница, хорошая и правильная девочка, с мозгами и характером, а вторая — просто похотливая самка, готовая по первому щелчку раздвигать ноги. И проклятый демон определенно знал, как заставить вторую перехватить контроль над телом.

Теперь, когда шлепки перемежались с ласками — неторопливыми, умелыми — противостоять вожделению стало почти невозможно. Дженни словно погрузилась в какой-то транс, потерялась, забыла себя. Уступила Дженни-номер-два, а той, очень нравилось происходящее. Она больше не пыталась вырваться, даже сама подавалась навстречу умелым ласкам демона, чуть выгибалась, и только вздрагивала и тихонько стонала, когда поглаживания сменялись шлепками.

Будь он проклят, зараза! Будь он проклят, и пусть делает, что пожелает, лишь бы не останавливался…

Раум понял, что она поплыла. Проклятье, да он и сам поплыл, взахлеб поглощая весь спектр восхитительных эмоций: возбуждение, негодование, растерянность, стыд и снова возбуждение. Вид вздрагивающей обнаженной попки с красными отпечатками его ладоней заводил неимоверно. Еще больше заводили всхлипы рыжей и само осознание, что она хочет его, что сгорает от желания, несмотря на ханжеский мусор в ее голове, который мешал девчонке расслабиться и получать удовольствие.

Он раздвинул мокрые-мокрые складочки, осторожно ввел в нее один палец — неглубоко, не переставая поглаживать и ласкать вторым скользкую горошинку. Рыжая, конечно, не заслужила сегодня оргазма, но он подарит ей это маленькое удовольствие. Хотя бы для того, чтобы снова услышать, как она кричит от страсти.

Ну и кончить самому тоже хотелось. И желательно не торопливо спустив в салфетку, он уже не мальчишка, чтобы сбрасывать напряжение подобным образом.

— Наказание окончено, — объявил демон, звучно шлепнув последние пару раз по порозовевшим ягодицам. Но вместо того, чтобы натянуть на Дженни трусики, сдернул их окончательно. Придержал подол, усадил рыжую к себе на колени голой отшлепанной задницей и чуть расставил ноги, вынуждая девушку раздвинуть бедра. Она обернулась, одарив его затянутым поволокой взглядом. Очень удачно обернулась, он как раз собирался поцеловать искусанные от злости губы.

— Как ты смотришь на то, чтобы теперь доставить друг другу немного удовольствия? — промурлыкал Раум, одной рукой лаская и поглаживая нежную кожу с внутренней стороны бедра, а второй расстегивая пуговички на груди. Молодец, рыжая, как специально каждый раз надевает его любимый фасон без дурацких застежек сзади.

— Что? — непонимающе переспросила девушка и непроизвольно облизнула пухлые губы. Демон не удержался и снова склонился, чтобы поцеловать их. Какая же она сладкая! Дженни-пироженка, Дженни-карамелька. Он хочет ее. Хочет всю себе. Подчинить, присвоить, сделать своей. Запереть в спальне и не выпускать неделю, входить в ее тело, заставляя снова и снова всхлипывать и вскрикивать от восторга.

— Разрядка, — подсказал он искушающим шепотом, отрываясь от нее. — Оргазм, маленькая смерть, Дженни-сама-невинность, — иллюстрируя свои слова, он легонько надавил на скользкий бугорок между ее ног, вырвав из девушки тихий стон. — Ты — мне. Я — тебе.

— А… — она зависла, пожирая его расширенными огромными зрачками. Грудь часто вздымалась, он чувствовал, как сердце под тонкой кожей колотится с удвоенной частотой. В яростно полыхающей палитре эмоций желание боролось с негодованием. Раум, наконец, справился с последней пуговицей и скользнул рукой под платье, нащупывая грудь.

Проклятье, опять белье! Надо сказать ей, чтобы не надевала.

— Я не знаю… В палитре эмоций девушки вспыхнул и погас отголосок злости. Дженни его хотела — определенно хотела, он еще не видел, чтобы женщина настолько млела от его ласк. Но что-то в ее душе (не иначе, как идиотские вбитые родителями установки) мешали рыжей признать своей влечение.

— Хорошо, — пробормотал Раум севшим голосом, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией и собственным телом. — Похоже, опять мне все решать за двоих. Можешь потом оправдываться перед собой, что я тебя заставил, Дженни-я-не- такая.

*** Дженни парила, плыла в сладком тумане, порождаемом уверенными настойчивыми касаниями. Слова демона с трудом прорвались сквозь него, а их смысл дошел до разума далеко не сразу.

«Если я ничего не скажу, сейчас он меня трахнет», — эта мысль почти не вызвала страха. Ее тело определенно хотело этого. Хотело познать мужчину, не любого, не абы какого — именно этого. Того, чьи поцелуи и ласки лишали разума.

Того, кто уже трижды унизил ее. Низвел до положения секс- игрушки, показал, что видит в ней свою вещь.

— Я не хочу, — с придыханием пробормотала она и чуть выгнулась, когда пальцы демона захватили в плен сосок.

Дженни вдруг поняла, что магические веревки пропали, ее руки и ноги уже давно свободны. Да вот толку с этого, если она во всем теле лихорадочная слабость, а низ живота сводит судорогой от острого желания? — Ага, я вижу как ты «не хочешь».

— Пожалуйста, не надо. Не хочу в первый раз — так! — девушка всхлипнула. Душевный раздрай нарастал. Паникующий голос Дженни-номер-один тревожным набатом звучал в душе.

Почему она не может сопротивляться Рауму? Неужели она настолько порочна, испорчена? Раум в ответ впился в ее губы поцелуем — настойчивым, воспламеняющим. И Дженни сама не поняла, когда обвила его шею руками и ответила.

— Договорились, — Богиня, ну как ему можно сопротивляться, если даже просто от звуков хриплого и низкого голоса по коже бежит сладкая дрожь? — Наш первый раз будет в кровати, с лепестками роз и прочей романтичной фигней, от которой млеют девчонки.

Она чуть расслабилась от этих слов, ощущая одновременно благодарность и разочарование. И совершенно зря расслабилась, могла бы помнить, что рядом ди Форкалонен.

Демон потянулся и дернул за рычаг. Оба кресла откинулись на максимум, превращая салон «Мантикоры» в огромную кожаную кровать. Дженни ойкнула и попыталась вырваться из объятий, но ей не дали. После недолгой борьбы она оказалась лежащей на спине. Раум нависал сверху, опираясь на руки, и пожирал ее расширенными зрачками.