Будь моей игрушкой - Алина Лис

Последние слова он повторил особенно громко, поглядывая на только что подошедшего офицера, судя по нашивкам, находящегося в чине лейтенанта.

— Броуди, что происходит? — довольно резко спросил тот.

Офицер вздрогнул и вытянулся.

— Допрос свидетелей, сэр.

— Уже по пятому кругу, — язвительно добавил демон. — Мы уже несколько раз все повторили, специально для глухих и тупых. Может, у офицера Броуди нарушения памяти? Лейтенант скривился, словно у него внезапно разболелся зуб.

Его подчиненный побагровел, но под грозным взглядом старшего по званию не решился ответить на очевидную дерзость.

— Вы и ваша спутница свободны, господин ди Форкалонен, — процедил лейтенант. — Но будьте готовы к тому, что вас могут вызвать в участок для уточнения деталей.

— С завтрашнего дня меня не будет в стране, — предупредил Раум.

— Ага! — Броуди встрепенулся и предвкушающе потер руки.

— Уезжаю для заключения сделки, которая готовилась почти четыре месяца. Задержать меня вы сможете только, если предъявите обвинение, — демон оскалился. — Но обещаю, что если из-за вас сделка сорвется, я добьюсь вашего увольнения с такой характеристикой, что после вас даже нужники мыть не возьмут.

— Никто не собирается предъявлять вам обвинение, господин ди Форкалонен, — кисло отозвался лейтенант. — Можете уезжать, только оставьте контакты, на случай если потребуется срочно уточнить что-то.

— Буду счастлив помочь нашей доблестной полиции в нелегкой борьбе за мир и порядок.

От издевки, прозвучавшей в голосе Раума, поморщилась даже Дженни.

Она хотела сказать демону, что зря он так. Что полицейские просто делают свою работу. Но спорить с демоном при посторонних было неправильным, поэтому девушка просто молча последовала за ним к машине. Чуткий слух оборотня уловил за спиной отголосок перебранки.

— Ты что тут выделываешь, Броуди! — распекал лейтенант подчиненного. — Это же, мать твою, Раум ди Форкалонен! Его отец входит в ближний круг императора! У него половина газетчиков с рук ест! Хочешь, чтобы завтра все таблоиды снова кричали о том, что полицейские — бездельники и взяточники?! — А у тебя репутация, — пробормотала Дженни, искоса поглядывая на демона.

Тот усмехнулся.

— Что есть, то есть.

Она споткнулась и непременно упала бы, не поддержи ее Раум.

— Ноги уже не стоят, — Дженни виновато улыбнулась. Она ощущала себя страшно, невероятно усталой. Вот доберется до постели и рухнет на нее прямо так — в грязнючей одежде с влажными от дождевых капель волосами.

— Держись, маленькая, — Раум приглашающе распахнул пассажирскую дверь «Мантикоры». — Поехали, отвезу тебя в кампус. Или, — тут он испытующе посмотрел на девушку, — можно ко мне домой. Обещаю, что приставать не буду.

На мгновение ей остро захотелось согласится. Присутствие демона успокаивало, его бесцеремонная уверенность прогоняла страхи. И ему уж точно не придется ничего объяснять, в отличие от Вэл и Чарли.

Нет. Она и так уже второй раз нарушает свое обещание держаться от Раума подальше. Кроме того, ди Форкалонену нельзя доверять. Это сейчас он заботлив и мил, а завтра утром Дженни проснется и обнаружит его в своей постели. И ведь не выгонишь, учитывая, что завтра выходной, на лекции торопиться не надо… Некстати вспомнилось, что копам демон представил ее своей девушкой. Понятно, что демон сделал это, чтобы избежать лишних проблем — отрезанный рукав платья и так вызвал слишком много вопросов, но все равно услышать «моя девушка — Дженнифер Рейд» от Раума было приятно.

— Отвези меня в кампус, — вздохнула Дженни.

… — Пожалуйста, не надо! Равнодушный голос над головой.

— Надо. Поверь, мне это не доставляет особого удовольствия.

В его тоне действительно ни радости, ни предвкушения.

Никаких эмоций. И это пугает едва ли не сильнее ремней на руках, металлической койки под обнаженными ягодицами и зловещего позвякивания инструментов.

— Тогда зачем вы это делаете?! Она напрягается, выворачивает голову, тщетно пытаясь разглядеть своего палача. Несмотря на успокоительное, снова подступает истерика. Койка, не рассчитанная на такое бурное сопротивление, раскачивается и скрипит. Еще немного и ее получится перевернуть… — Ты не поймешь, человечка.

Тряпка на лице пахнет чем-то резким, противным.

Вдох, другой.

Темнота… *** Дженни со всхлипом глотнула воздух и открыла глаза, уставившись на залитое солнцем окно.

Обрывки кошмарного сна медленно истончались и таяли, но девушка все еще ощущала жесткие кожаные браслеты на запястьях и холодный металл койки под спиной. Так, словно действительно лежала привязанная в ожидании жуткой участи и вслушивалась в позвякивание инструментов.

Вчерашний день вспомнился не сразу, встал в памяти расколотыми кусками мозаики, которая никак не хочет соединяться в единое целое. Столько всего произошло, иной раз и за месяц меньше случается.

Берлога, забитая трупами. Можно к мозгоправу не ходить, и так ясно, что ночной кошмар приснился под впечатлением от страшной находки. Ну, может еще Раум виноват. Тоже нашелся любитель связывать и пороть, чтобы ему пусто было.

Девушка решительно села в кровати и потянулась за постографом. Газетчики просто не могли оставить такое громкое преступление без внимания.

Надежды оправдались в полной мере. Новостные издания взахлеб обсуждали жуткую новость. По официальному заявлению полиции в окрестностях Нью-Эбора орудовал маньяк, которого репортеры уже прозвали Осеменителем.

Двенадцать трупов. Человеческие женщины в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, пропадавшие в столице и окрестностях в течение почти десяти лет. Ушлые газетчики раскопали даже имена и краткие биографии каждой. Дженни вгляделась в черно-белые снимки. Обычные женщины.

Симпатичные и не очень. Полные и худые. Блондинки, брюнетки, шатенки. Ничего общего… Взгляд задержался на портрете молодой привлекательной женщины с гладкой волной иссиня-черных волос — последняя жертва, и Дженни вздрогнула от неприятного ощущения узнавания. Неужели именно это изъеденное червями лицо она видела вчера? Вдох-выдох. Надо успокоиться. И что ее так развезло? Дженни же никогда не была впечатлительной дурочкой.

Девушка помотала головой и вернулась к чтению.

Преступник аккуратно выбирал своих жертв. Все пропавшие жили в одиночестве, трудились на тяжелой низкооплачиваемой работе или вовсе были безработными. Их исчезновение замечали далеко не сразу.

От похищения до смерти проходило в среднем около года, а это означало, что преступник где-то держал несчастных женщин. Дженни задрожала, снова вспомнив случайно пойманный у норы образ. О да — это была не игра воображения, маньяк действительно что-то делал с ними. Что-то ужасное.