Надежды леди Коннот - София Джеймс

Мать молча смотрела на нее, а Ричард выглядел так, словно хочет ее ударить. Сефора улыбнулась и взяла себя в руки.

– Мама, завтра я уезжаю в Кент, в Колмид-Хаус, и понятия не имею, когда вернусь. Рассчитываю, что какое-то время нас здесь не будет. Мария, конечно, может навестить нас, когда захочет. Вам с папой мы тоже будем рады, когда вы поймете, что лорд Дуглас – тот человек, которого я выбрала в мужья по доброй воле и на всю жизнь. Я нисколько не жалею о своем решении.

С этими словами она развернулась кругом и направилась к выходу. У двери она взяла плащ, шляпку и спустилась к ждущей ее карете с гербом Дугласов.

Устроившись на подушке, она перевела дух и сложила дрожащие руки на коленях, глядя, как блестит на солнце обручальное кольцо.

У нее все получилось, она свободна! Душная властность Ричарда Аллерли забыта раз и навсегда. Она с изумлением поняла, что сказала правду, и правда открыла глаза ей самой, позволила многое понять и очень обрадовала. Фрэнсис подарил ей силу, уверенность и возможность стать самой собой.

Достав из сумки дневник, она нашла карандаш и записала свои первые мысли – как хорошо быть живой, молодой и свободной. Найти то, о чем говорил отец Ричарда на смертном одре, – дары жизни и надежду на счастье.

– Я буду жить и за тебя, Сара, – прошептала она, обводя пальцем выгравированные на кожаной обложке инициалы. Перед ней открылся целый новый мир.

Наконец впереди показался Колмид-Хаус. Сефора понимала, что рана Фрэнсиса болит; его растрясло в дороге. Иногда он плотно сжимал губы, а на лбу выступала испарина. Правда, когда она озабоченно спросила, как он себя чувствует, он только улыбнулся. Анна, сидевшая с другой стороны от нее, вертелась и крутилась всю дорогу. Чаще всего она выворачивала шею и смотрела на второй экипаж, ехавший сзади. В нем сидели миссис Биллингхерст, ее сын Тимоти и пес.

– Оптимист не любит путешествовать. Позавчера, когда Тимоти водил его на прогулку по Лондону, его стошнило! Миссис Биллингхерст говорит, что у него слабый желудок – некоторые собаки так устроены.

– Что ж, еще пара минут – и мы на месте. Мы уже на нашей земле.

Услышав его слова, Сефора выглянула в окошко. Впереди высился красивый дом в палладианском стиле; в лучах закатного солнца здание казалось розовым.

– Дом чудесный! – невольно воскликнула Се-фора, подумав, что даже запущенный вид не портит впечатления.

– Его построил мой прадед. Правда, дом давно не ремонтировали, в него почти не вкладывали средств, и… вот результат. Отец к нему почти не прикасался.

– Там полно места для Оптимиста; он сможет свободно бегать по парку! – взволнованно воскликнула Анна, когда карета остановилась. – Можно?

– Да, и собаке, и тебе можно бегать, где захочется. Обещаю, никто и ничто не причинит вам 7 С. Джеймс «Надежды леди Коннот» вреда, – произнес Фрэнсис тоном, который не допускал возражений.

Анна робко улыбнулась ему и на миг стала почти красивой. Сефора отвернулась, скрывая растроганный взгляд.

Парк тянулся вдаль и исчезал за горизонтом. С одной стороны он спускался к озеру и круглой площадке наподобие лоджии; высокие деревья, окаймлявшие лужайки, были высажены так, чтобы создать впечатление пространства и пышности. Наследие Дугласов оказалось не только красивым, но и неожиданным. Она представляла себе имение поменьше, но в лучшем состоянии. Придется приложить немало сил, чтобы вернуть дому и парку былое величие.

Она вспомнила слова Фрэнсиса: в детстве он не приезжал сюда на каникулы, потому что было слишком хлопотно открывать такой большой дом для одного мальчика. Мальчика, который унаследует все. Мальчика, который осиротел, как сейчас Анна. Каким должно было казаться имение сыну, который только что лишился родителей? Замечал ли он недостающие куски черепицы на крыше, замшелые камни, облупившуюся краску на окнах? Дом был очень красивым, но неухоженным; классические линии фасада не сочетались с дурным уходом.

К ним присоединился Тимоти, который вел на поводке пса. Позади шла его мать, миссис Биллингхерст. Часть лондонских слуг Дугласа приехали на несколько дней раньше, чтобы подготовить дом к их приезду. Сефора обрадовалась, узнав, что Фрэнсис нанял людей, чтобы те позаботились о безопасности жилища.

– Пойдем, Сефора, я тебя представлю. Многие здешние обитатели служат нашей семье на протяжении нескольких поколений. Миссис Биллингхерст отведет детей в дом и накормит обедом.

Она пожалела, что не может просто последовать за ними и сразу подняться по широкой лестнице в дом. Прежде необходимо было познакомиться с прислугой. Фрэнсис вежливо беседовал с каждым из них, но она видела, что он сохраняет дистанцию. Церемония оказалась совсем недолгой. Улыбки, вежливые поздравления – и вот они тоже поднимаются по лестнице и входят в дом.

Он повел ее в салон слева от входа и закрыл за собой дверь. Прислонившись к двери, ненадолго зажмурился. Прошло несколько недель после нападения на лондонской улице, и с каждым днем ему становилось лучше, но долгая поездка его утомила – Сефора заметила, что его лицо приобрело землистый оттенок.

Распахнув дверцу буфета, она достала два бокала и первую подвернувшуюся под руку бутылку.

– Вот, выпей. Тебе необходимо подкрепить силы.

Фрэнсис улыбнулся и, отпив глоток, сел на широкий диван у двери.

– Виски? – спросил он. – Да, оно кажется подходящим. По крайней мере, если я сейчас захмелею, тебе не придется тащить меня домой. А поскольку мы уже женаты, Уинбери больше не доставит затруднений.

Их взгляды встретились, и что-то внутри ее дрогнуло. Рана помешала ему прийти к ней в спальню в Лондоне, потому что он, раненый, берег себя, старался поскорее выздороветь, но здесь… она заметила, как пристально он на нее смотрит.

– Сефора, я хочу, чтобы мы стали мужем и женой по-настоящему.

– По-настоящему, милорд? – с улыбкой переспросила она, хотя сердце у нее невольно сжалось.

– Я хочу, чтобы ты спала со мной каждую ночь. Притворяться не придется! – Он посмотрел на нее без всякого намека на сомнение, и она судорожно вздохнула, потому что вдруг в ушах у нее зазвучал голос Ричарда, который породил в ней неуверенность:

«Сефора, физически ты всегда была холодной, холодной и отстраненной. Откровенно говоря, сомневаюсь, что тебе удастся найти в себе что-то похожее на страсть, даже если ты постараешься».

Неужели он прав? Сердце забилось быстрее от беспокойства, и она молча смотрела на мужа, не в силах придумать никакого подходящего ответа.

Фрэнсис заметил, как она побледнела. Она смотрела на него со страхом, с ужасом, и это не было обычным беспокойством жены, которая должна впервые лечь в супружескую постель. Здесь крылось что-то другое.

– Ричард Аллерли когда-нибудь?.. – Он замолчал, потому что она ожесточенно затрясла головой; поставив бокал на стол, он встал.