Этим летом я стала красивой - Дженни Хан

– Мне очень нравится!

Мама молчала. И я знала, о чем она задумалась. Она думала о том, что Сюзанна перестаралась, слишком потратилась на подарок. Я почувствовала себя виноватой, что мне так понравился этот браслет. Мама подарила мне ноты и диски. У нас не было столько денег, сколько у Фишеров, и в тот момент я поняла, каково это.

– Мне нравится!

Я побежала в свою комнату к музыкальной шкатулке на комоде, где хранила браслет с шармами, выхватила его и спустилась обратно.

– Взгляни. – Я надела ключик на браслет и застегнула его на запястье.

– Ты же поняла? Ключ – потому что ты скоро сядешь за руль, – сказал Джереми и, заложив руки за голову, откинулся на спинку кресла.

Я улыбнулась ему в знак того, что намек понят. Конрад наклонился, чтобы взглянуть поближе.

– Красиво, – прокомментировал он.

Я положила ключик на ладонь, от него невозможно было оторвать глаз.

– Мне так нравится, – снова сказала я. – Но он же, должно быть, очень дорогой.

– Все лето копил, – изрек Джереми торжественно. Я подняла на него глаза:

– Не может быть!

Он улыбнулся:

– Глупышка. Какая же ты доверчивая.

Я шлепнула его по руке.

– Балбес, я же не поверила. – Хотя на самом деле на долю секунды я и правда поверила.

Джереми потер ушибленное место.

– Не такой уж и дорогой. К тому же мне сейчас хорошо платят. Обо мне не беспокойся. Рад, что тебе понравилось. Йоли была уверена, что тебе понравится.

Я крепко обняла его.

– Он правда чудесный.

– Какой замечательный подарок, Джер, – похвалила сына Сюзанна. – Без сомнения, этот подарок намного лучше моего старого ожерелья.

Джереми рассмеялся:

– Ага, конечно. – Но на самом деле ему было приятно.

Мама начала резать торт. У нее никогда не получалось сделать это хорошо: куски всегда были слишком большими и свисали по краям.

– Кому торта? – спросила она, облизывая палец.

– Я не голоден, – вдруг сказал Конрад. Он встал и посмотрел на часы. – Пойду одеваться, скоро на работу. С днем рождения, Белли.

Он пошел наверх, и на минуту мы все притихли. Мама первая нарушила тишину.

– Торт восхитителен. Бек, попробуешь? – Она подтолкнула тарелку с куском торта подруге.

Сюзанна слабо улыбнулась.

– Я тоже не голодна. Знаете, как говорят, мол, повара никогда не пробуют то, что готовят? А вы ешьте.

Я откусила большой кусок.

– М-м-м, бисквит, мой любимый.

– И не из порошка, – сказала мама.

Конрад пригласил к нам свою девушку, ту самую фанатку «Ред Сокс». К нам домой. Я глазам своим не могла поверить. Это вообще ненормально, что у нас дома появилась какая-то другая девушка кроме меня.

Был полдень. Когда они подъехали, я сидела за столом во дворе и ела сэндвич. На ней были короткие шорты, белая футболка и солнцезащитные очки на макушке. На этот раз бейсболки «Ред Сокс» не было. Она выглядела шикарно и самоуверенно. Не то что я в своей старенькой футболке, больше похожей на ночную сорочку. Я надеялась, что они войдут в дом, но они уселись в шезлонги на другом конце дворика. Я не слышала, о чем они говорят, но девица хихикала как сумасшедшая.

Я выдержала максимум пять минут и позвонила Кэму. Тот сказал, что будет через полчаса, но появился уже через пятнадцать минут.

Они зашли в дом как раз тогда, когда мы с Кэмом спорили о том, какой фильм посмотреть.

– Ребята, что собираетесь смотреть? – спросил Конрад, садясь на диван напротив нас. Его фанатка «Ред Сокс» села рядом, чуть ли не к нему на колени.

Не поднимая взгляда, я ответила:

– Мы пытаемся решить. – Я сделала ударение на слове «мы».

– Можно к вам присоединиться? – спросил он. – Вы же знаете Николь?

Когда же это Конрад успел стать таким общительным, проведя все лето в своей комнате?

– Приветики, – сказала она, тон у нее был скучающий.

– Приветики. – Я постаралась как можно лучше повторить ее интонацию.

– Привет, Николь, – сказал Кэм. Мне захотелось сказать ему, чтобы он не был с ней так дружелюбен, но знала, что он все равно меня не послушает. – Я хочу посмотреть «Бешеных псов»[23], а Белли – «Титаник».

– Серьезно? – спросила девчонка, и Конрад рассмеялся.

– Белли любит «Титаник», – сказал он с усмешкой.

– Он мне нравился, когда мне было лет девять, – возразила я. – А сейчас я хочу посмотреть его, просто чтобы посмеяться.

Я держалась невозмутимо. Он не может снова вывести меня при Кэме. И, если честно, мне до сих пор нравился «Титаник». Что может не нравиться в обреченной любви на обреченном корабле? Знаю, Конраду фильм тоже нравится, хоть он утверждает обратное.

– Я за «Бешеных псов», – сказала Николь, любуясь своим маникюром.

Интересно, ей кто-то дал право голоса? Что она вообще здесь делает?

– Двое за «Бешеных псов», – сказал Кэм. – А ты что думаешь, Конрад?

– Я думаю, что проголосую за «Титаник», – сказал он. – «Бешеные псы» гораздо хуже, чем «Титаник». Их переоценили.

Я нахмурилась:

– Знаешь, что? Я передумала и выбираю «Бешеных псов». И, похоже, теперь, Конрад, ты в меньшинстве.

Николь оторвала взгляд от маникюра и сказала:

– Тогда я тоже выбираю «Титаник».

– Да кто она вообще такая? – пробурчала я себе под нос. – Какое она имеет право голосовать здесь?

– А он имеет? – И Конрад ткнул локтем обескураженного Кэма. – Шучу, дружище.

– Давайте просто посмотрим «Титаник», – предложил Кэм, вынимая диск из коробочки.

Все сидели и напряженно смотрели фильм до тех пор, пока Джек, стоя на носу лайнера, не прокричал – «Я король мира!» и все не расхохотались. Я сидела молча. Где-то посреди фильма Николь прошептала что-то на ухо Конраду, и они встали.

– Ребята, увидимся позже, – сказал Конрад.

Как только они ушли, я прошипела:

– Они отвратительны. Наверняка пошли к нему в комнату, чтобы заняться этим.

– Заняться этим? Кто так говорит? – рассмеялся Кэм.

– Заткнись. А тебе не показалось, что эта Николь слишком вульгарная?