Этим летом я стала красивой - Дженни Хан

Мама вздохнула, и Сюзанна вмешалась:

– Нам правда нравится Кэм. Просто нам не хватает тебя, Белли. Замечательно, конечно, что у тебя есть личная жизнь. – Она поправила соломенную шляпу и подмигнула мне. – Просто не забывай и о нас.

Я нехотя улыбнулась.

– Хорошо, – сказала я и легла на полотенце. – Я приду пораньше, и мы посмотрим фильм.

– Договорились, – сказала мама.

Я закрыла глаза и надела наушники. Наверное, она права. Я действительно очень много времени провожу с Кэмом. Может быть, она правда по мне скучает. И не может смириться с тем, что я не сижу каждый вечер дома, как раньше. Мне почти шестнадцать, я уже взрослая. Мама должна понимать, что я не смогу оставаться ее горошинкой вечно.

Наверное, они решили, что я заснула. Но я не спала. Я даже сквозь музыку слышала, о чем они говорят.

– Конрад ведет себя как маленький засранец, – тихо сказала мама. – Сегодня оставил кучу пивных бутылок на веранде, и мне пришлось за ним убирать. Это уже ни в какие ворота не лезет.

Сюзанна вздохнула.

– Думаю, он понимает, что что-то происходит. Он уже несколько месяцев так себя ведет. Он очень чувствительный, ему будет тяжелее всех.

– Не думаешь, что пора уже рассказать все ребятам? – Когда мама так говорит, она имеет в виду, что это нужно сделать прямо сейчас.

– В конце лета. Скоро.

– Бек, я думаю уже пора.

– Я сама знаю, когда будет пора. Не дави на меня, Лор.

Я прекрасно знаю, что мама не сможет ее переубедить. Сюзанна мягкая, но решительная, упертая как бык. Если она что-то решила, то уже не передумает. Несмотря на всю ее мягкость и доброту, она настоящая железная леди.

Мне хотелось сказать им, что и Конрад, и Джереми уже все знают, но я не могла. Это было бы неправильно. Не я должна была об этом говорить.

Сюзанне хотелось, чтобы это лето было таким же замечательным, как и все предыдущие. Чтобы все было как прежде. Чтобы все, и взрослые и дети, были вместе. А мне хотелось сказать ей, что такого лета уже нет и не будет.

Вечером Кэм заехал за мной. Я ждала его на крыльце, и когда он заглушил двигатель, я побежала к нему навстречу. Вместо того чтобы усесться на пассажирское сиденье, я обошла машину и, приблизившись к водительской двери, спросила:

– Могу я повести? – Я знала, что он мне не откажет.

Он покачал головой и сказал:

– Ну, разве можно тебе отказать?

Я захлопала ресницами.

– Нельзя.

Я открыла дверцу, и он сразу вышел. Выезжая, я предупредила:

– Сегодня мне надо вернуться пораньше.

– Без проблем. – Он прокашлялся. – Только, пожалуйста, можешь ехать чуть помедленней? На этой дороге ограничение скорости.

Пока мы ехали, он, не отрываясь, смотрел на меня и улыбался.

– Что такое? Почему ты улыбаешься? – спросила я. Мне захотелось натянуть футболку на лицо.

– У тебя такой милый курносый носик, прямо как у зайчонка. – Он потянулся и кончиком пальца коснулся моего носа. Я оттолкнула его руку.

– Ненавижу свой нос, – сказала я.

Кэм посмотрел на меня с недоумением.

– Почему? У тебя милый носик. Несовершенства только подчеркивают красоту.

Интересно, что он подразумевал под этим? То, что я красивая? Или то, что я ему нравлюсь потому, что у меня есть несовершенства?

Мы задержались там дольше, чем я рассчитывала. Перед нами у каждой лунки растянулись длинные очереди. В основном это были парочки, и они целовались не переставая. Это ужасно раздражало, и мне хотелось сказать им, что мини-гольф совсем не то место, куда приходят целоваться. Для этого есть автокинотеатр. А потом Кэм проголодался, и мы пошли поесть жареных моллюсков. К тому времени перевалило за десять, я понимала, что мама и Сюзанна уже отправились спать.

Кэм позволил мне вести и обратно тоже. Мне даже не пришлось просить; он просто дал мне ключи от машины. Когда мы подъехали к дому, я сразу выключила зажигание. Все, кроме Конрада, уже погасили у себя свет.

– Мне еще не хочется идти в дом, – сказала я.

– Но я думал, что сегодня тебе надо вернуться пораньше.

– Да, так и есть. Но мне еще не хочется туда идти. – Я включила радио, и мы минут пять сидели и молча, слушая музыку. Тут Кэм прочистил горло и спросил:

– Можно тебя поцеловать?

Лучше бы он ничего не спрашивал, а просто поцеловал. Оттого что он спросил у меня разрешения, ситуация стала странной; теперь я должна ответить ему «да». Я хотела закатить глаза, но вместо этого сказала:

– Да, можешь. Но только, пожалуйста, не спрашивай в следующий раз. Это как-то странно, спрашивать, перед тем как поцеловать. Просто целуй, и все.

Но, увидев выражение на лице Кэма, я тут же пожалела, что так сразу все высказала.

– Хорошо, – проговорил он, густо покраснев. – Забудь, что я тебя спросил.

– Кэм, просто… – Не успела я договорить, как он наклонился и поцеловал меня. Его щеки оказались шероховатыми и даже немного колючими, но все же восхитительными.

Когда мы закончили целоваться, он спросил:

– Ну как, нормально?

Я улыбнулась и ответила:

– Хорошо. – И отстегнула ремень. – Спокойной ночи.

Я вышла из машины, а он обошел вокруг, чтобы сесть за руль. Мы обнялись, и мне очень захотелось, чтобы в этот момент Конрад видел нас из окна. Даже несмотря на то, что это не имеет никого значения и он мне больше не нравится. Просто я хотела, чтобы и он знал, что больше не нравится мне, чтобы он хорошо это понял. И замечательно, если он увидит доказательство тому собственными глазами.

Не оборачиваясь, я побежала в дом, но знала, что Кэм смотрел на меня и не уезжал, пока я не вошла внутрь.

На следующий день мама мне ничего не сказала, но это и не понадобилось. Она умеет заставить меня почувствовать себя виноватой безо всяких слов.

Мой день рождения знаменует то, что лето подходит к концу. Это последнее, чего я летом всегда жду с нетерпением. Этим летом мне исполнялось шестнадцать. Шестнадцатый день рождения должен быть особенным, большим праздником. Тейлор, например, арендовала целый зал, а ее двоюродный брат был на вечеринке диджеем. Она планировала этот праздник несколько лет и пригласила к себе на вечеринку всю школу. Все мои дни рождения здесь ничем не отличались один от другого – торт, глупые безделушки от парней в качестве подарков и посиделки с мамой и Сюзанной за просмотром всех моих детских фотографий. Каждый свой день рождения я отмечала здесь. Есть даже фото, где мама, беременная мной, сидит со стаканом холодного чая и в шляпе с широкими полями. Есть фото, где мы четверо – Конрад, Джереми, Стивен и я – бегаем по пляжу, и на мне совершенно ничего нет, кроме бумажного праздничного колпачка. Мама не надевала мне купальник до четырех лет, она просто оставляла меня бегать, в чем родила.