Женский ум в проекте жизни - Антонио Менегетти

Если мы обладаем этим сознанием, этим чувством прошлого и будущего, то это означает, что мы уже сущностно причастны иной природе: природе бытия, которое всегда есть. Мы причастны бытию – а не только исторической феноменологии бытия (внешнему существованию) – в силу того факта, что мы знаем о нем. Мы не обладаем им, но мы знаем о нем; невозможно знать, не будучи в каком-то смысле тем, что ты знаешь. Ничто всегда порождает пустоту, которая отменяет любое воображение или фантазию. Следовательно, мы причастны этой двоякости природы, обладаем этим потенциалом и в силу этой двоякости природы можем дойти до полного упадка, а можем и достичь в конце способности осуществления бытия.

Состояние благодати по своей формальной сущности есть «форма, наделенная способностью воплощать Бытие», «способность полагать акты, относящиеся к бытию».

Кроме действий, способствующих созданию общества или экзистенциального индивидуализма, существует деятельная способность на высоком уровне развития этого потенциала, этой внутренне присущей каждому человеку онтической виртуальности. Как только эта виртуальность достигнет зрелости, человек обретает способность действовать, мыслить, осуществлять, менять свое бытие, свой путь и точки отсчета всех координат этого жизненного пути исключительно ради функциональности как Бытия.

Заблуждение, в которое многие индивиды впадают чаще всего, заключается в том, что они полагают, будто состояние благодати дается только тем, кто принадлежит к сверхъестественному, но бог – это потенциал, сущностно заложенный в каждом существующем: никто не может становиться, если прежде он не был положен целостным, совершенным актом[94].

Эта природная двоякость обладает единством личности, единством волевого акта: человек может выбирать тем или иным образом, может осознавать тот или иной аспект, но детерминизм задан уникальностью самостности акта.

Акт-личность приводится в исполнение самобытным личным волеизъявлением индивида. Таким образом, Ин-се, будучи виртуальной функцией Бытия, в состоянии полной отдачи становится действительностью или онтическим действием, как простое самоотождествление с причинным Бытием.

Когда человек непрерывно реализует возможное благо для себя самого, жизнь его обретает полноту и величественную возвышенность[95].

Сначала потенциал онто Ин-се позволяет развить до совершенства наши органы чувств; затем эти чувства объективируют априорное единство чувства (шестое чувство).

Шестое чувство – это первородное чувство, которое предоставило жизни возможность специфицироваться в различных органах чувств, а затем, когда они однажды специфицировались, эти чувства воскрешают единое усиленное чувство: эта игра совершается по кругу.

Посредством пяти органов чувств мы начинаем формировать объективное знание о нашей планете. Онто Ин-се, будучи духовным, должно узнать землю, чтобы обрести возможность формализации в мире; и тогда оно начинает объективировать чувства адаптации: онто Ин-се воплощается, становится землей, мы вкушаем землю, живем плодами земли.

В этом земном контексте мы создаем наш дом, наше тело, нашу сущностную идентичность, наше актуальное воплощение.

После того как с полной отдачей совершится функциональное воплощение, возвращается тот, кто все это замыслил: возвращается онтическое видение, возвращается в полноте реальности шестое чувство, априорное чувство, которое проложило некогда путь слуху, зрению, осязанию, обонянию и вкусу.

После того как в индивиде заново объективируется это априорное чувство, человек достигает непосредственного сознания и сотрудничества с онто Ин-се, которое осуществляет двоякое экзистенциальное и бытийное видение.

Индивид осознает двоякость природы, но в единстве лица: это всегда он. Соответственно тому, как и что он выбирает, он и становится: в каждый выбор или момент он всегда вкладывает всего себя, а потому он всегда бдителен, ничего случайного для него не существует.

Также в моменты релаксации он наблюдает за собой из-за кулис для того, чтобы не допустить поверхностности, искажения, проникновения чужеродного или уподобления себя инаковости, что впоследствии может привести к потере самого себя.

Потеряв самих себя, мы уже не сумеем более объективировать двоякость природы и единство по отношению к первопричине Бытия. Происходит потеря, наступает слепота, отдаление, болезнь, рассеяние: субъект ощущает внутри себя хаос, нарушение порядка, множественность, как следствие того, что он не совершил дальновидного выбора, какого требовала его собственная эффективность.

Однако, непрерывно осуществляя себя в иерархии этих двух целей – экзистенциальной и онтической – и всегда, при любых обстоятельствах отдавая первенство онтической цели, человек все в большей мере утверждается в отношении к единству Бытия «в себе». Поэтому он может оказаться причастным действиям, которые другие считают божественными, чудесными, неординарными, так как он отличается от рассеянных, от всех тех, кто продал себя в рабство[96].