Женский ум в проекте жизни - Антонио Менегетти

Он сам двуличен в действии в то время, как содействует наступлению состояния благодати. Настоящий учитель – это не тот, кто командует или спасает, это тот, кто излечивает и постоянно побуждает к росту.

Учитель разрушает ошибку, поддерживая самокритику субъекта, не важно какую: юридическую, экономическую, сексуальную и т. п. Он усиливает критику и таким образом одновременно лишает ее основы, в такой же степени учитель помогает, следует за учеником, если тот посредством своей воли, несмотря на трудности, сделал превосходящий выбор.

Нельзя помогать благодати, выбирая между добром и злом. Субъект уже находится в добре, и единственный выбор, который он должен сделать, заключается в принятии решения, желает ли он этого и последователен ли он в своих действиях. Заслуга состоит в выборе добра в добре. Это мужество, храбрость быть «да» до самого конца, до самой глубины. Свобода неприкасаема и дарует субъекту возможность испытать сверхъестественные удовольствия.

Проблема – это возможность для сильных.

Всякое наше чувственное познание опирается на объективации внешних чувств. Человек, пребывающий в состоянии благодати, обнаруживает феноменологию, которую мы можем зафиксировать на нескольких уровнях.

1) Биофизически-химический уровень

Этот человек находится в состоянии функциональной эффективности, что не тождественно здоровью, рассматриваемому медицинской наукой в качестве нормы. Речь идет о состоянии функционального здоровья, то есть состоянии, при котором все жизненно важные биологические, физические и химические действия субъекта совершаются в полную силу. Наша западноевропейская медицинская культура задает нам определенное видение здоровья, но было бы также интересно познакомиться с тем, каковы воззрения на него китайцев, японцев, меланезийцев или, например, древних жителей Латинской Америки.

Например, наша европейская медицина не проясняет основополагающий критерий – медицинский показатель здоровья конкретного субъекта. Человек может страдать какой-нибудь болезнью, но здесь важно учитывать средний уровень жизненной силы субъекта; если у него и есть какая-нибудь болезнь, но общий средний тонус его повышен, тогда болезнь не составляет проблемы, потому что потенциал физиологической жизнедеятельности субъекта остается в неприкосновенности, следовательно, для того чтобы он выздоровел, достаточно будет элементарного лечения, то есть основная «закваска» его здоровья сохраняется в целости. Напротив, если этот центр различных функций нашего организма не достигает обычных своих показателей, то в этом может заключаться серьезная опасность.

Состояние функционального здоровья, о котором я говорю, относится именно к этому средоточию личности, обуславливающему наибольшую функциональность во всем том, что только интересует субъекта. С медицинской точки зрения, субъект, пребывающий в состоянии благодати, может иметь какие-то отклонения от нормы и аномалии, но в действительности все это суть эффективные формы определенного стиля жизни.

Медицина никогда не пыталась анализировать физическое состояние гения[102]. Наши медицинские трактаты неизменно основывались на результатах исследований по вивисекции животных. Полученные таким путем знания после индуктивно распространялись на человека. Сами медики также приспосабливаются к этим знаниям, но живого человека – в его оптимальной мере – они никогда не анализировали. К примеру, как функционирует эндокринная система у человеческого существа в состоянии экстаза? Как у него сообщаются между собою процессы на уровне ДНК? Клетки, которые подвергаются изучению на стеклышках ученых, изъяты из организма; их состояние и строение наблюдают в условиях химической изоляции, а потому их анализ мы можем производить в соответствии с параметрами, превосходящими критерий среднего здоровья организма, взятого в своем функционально адекватном гештальте, или никак не дотягивающими до этого критерия. Между тем, нужно было бы взглянуть на эти клетки в их контексте.

Биопсия всегда дает некий экстракт части вне включающего ее целого, но никакая часть не может дать верного резонанса целого; целостность создается только организмом, а потому определенные аспекты, взятые изолированно, могут выглядеть патологическими, но в контексте целого являться в высшей степени функциональными.

Это замечание я сделал не для того, чтобы критиковать какие-либо общепринятые каноны научной работы, а только для того, чтобы научить вас гибкости в истолковании и понимании любой системы научного знания, отдавая себе отчет в том, что большинство исследователей, составителей научных трактатов были способны написать только то, что получило одобрение тогдашней элиты данного университета, данного фонда, данного типа печатных изданий, типа культуры или морали. Заблуждением было бы думать, будто написавший был свободен написать то или иное.

Чтобы выздороветь, достаточно иметь сознание, соответствующее природному гипостазу[103], то есть тому, как сама природа установила, создала данного субъекта. Состояние благодати предполагает физическое здоровье, превосходную форму для всего потенциала, субъект чувствует себя органически хорошо во всех отношениях. К примеру, опухоль означает отрицание этого состояния благодати. Если бы индивид, у которого развивается опухоль, обрел даже на один миг состояние благодати, он бы сразу выздоровел.

Биофизически-химические последствия состояния благодати предстают нам как здоровье, функционально адекватное нашему миру сознания, природы, существования. Все функционирует так, что идет на пользу субъекту. Это уникальное в своем роде, унифицированное чувство: оно может взаимно заменять отношения, придавать рукам функции ног, коже – функции глаз, носу – функции ушей, и человек может видеть без помощи глаз. Клетки передают друг другу чувственно-смысловое единство, взаимно обмениваясь отношениями, в которых они состоят: происходит ли это через посредство химических медиаторов или нейронной сенсибилизации, совершается ли это через зрение, слух или обоняние, синаптическая информация, в основе своей, есть всегда передача некоторой формы. Органы чувств суть специфические окончания, служащие для объективирования внешних данных, но они не являются столь же специфически приспособленными для придания объективности сознания внутреннему миру самого сознания.

Когда субъект пребывает в состоянии благодати, одним из внешних признаков этого является, к примеру, то, что кожа приобретает некую нежность, кажется, будто она стала прозрачной, как роса, как свет или дистиллированное молоко, не будучи, однако, весомо-конкретной, как это молоко. Все плотное сублимируется, достигая предельно возможного для себя совершенства. Тело источает естественные ароматы: мускуса, персика, утренней росы, чего-то, подобного лепесткам розы или белым трюфелям. Даже если человек вспотеет, исходящий от него запах приятен, родственен «природе». Дыхание его уст или неприметно, или ему присуща естественная благость.