Убийство за кулисами - Фридрих Незнанский

— Вы это серьезно?! — Строганов поразился, почему ему самому не пришла в голову столь простая мысль — поискать студию, которая за умеренную плату возьмется за горящий контракт. Хотя где именно следует таковую искать, с чего начать поиски и т. д., он представлял себе весьма смутно.

Юрий взглянул на Катаева с уважением: надо же — вот так, с ходу! А тот между тем продолжил. Причем в руках Михаила Семеновича словно из воздуха материализовался пухленький синий блокнотик и серебристая крохотная ручка, почти невидимая в его толстых пальцах.

— Конечно, серьезно! — усмехнулся он. — Теперь — относительно ремонта. Деньги, говорите, вымогают? Уволить немедленно, по причине несоблюдения оговоренных сроков, то бишь нарушения контракта! Рабочие у меня есть — молдавская бригада: отличные мастера, за полцены пашут так, словно речь идет о спасении души… У них сейчас как раз будет «окно» в парочку недель.

Строганов не верил своим ушам: неужели все решается так просто, как утверждает Катаев? Если это так…

— Ну-с, а что касается всего остального, — сказал Михаил Семенович таким тоном, словно речь шла о решенном деле, — платить мне будете так же, как Марку: деньги меня не слишком интересуют… Будьте любезны, Юрий Валерьевич, адрес вашей пострадавшей студии…

Анечка Матвеева была самым мелким и низкооплачиваемым сотрудником министерства, к тому же и должность занимала ненадежную, почти иллюзорную: в министерстве никак не могли окончательно решить, нужен или нет помощнику замминистра в приемной еще и курьер, помимо секретаря-референта? По этой причине Анечкина работа и висела на волоске непосредственно с того момента, как ее сюда приняли.

И конечно же девушка ужасно обрадовалась, когда ей предложили целый месяц посидеть в архиве — вместо ушедшего в отпуск сотрудника. Не за ее микроскопическую зарплату, а за более-менее нормальные деньги. За год, прошедший после окончания Анечкой школы и последовавшего вскоре провала на экзаменах в МГУ на журфак, она успела убедиться, что найти работу в Москве вовсе не так просто, как кажется. Особенно если тебе едва исполнилось восемнадцать.

Буквально все специализированные журналы, предлагавшие рабочие места, оказались под завязку нашпигованы объявлениями если и не фальшивых, то «левых» фирм, не желавших платить твердые оклады, совсем не желающих заводить на юных претендентов трудовые книжки, а порой и просто «кидавших» не в меру доверчивых вчерашних школяров.

Фирмы посолиднее заранее оговаривали в своих приглашениях возраст сотрудников — «от двадцати и выше» и непременный стаж работы не менее трех лет… Получался замкнутый круг: при таком раскладе нарабатывать стаж — негде. А без стажа не возьмут туда, где этот стаж идет. Анечка и по сей день моталась бы без работы, к огорчению своей мамы, которая «тянула» дочку одна на свои восемь тысяч корректорских, если бы не добросердечие соседки тети Шуры, проработавшей в системе культуры всю жизнь и, несмотря на пенсию, пока еще не растерявшей всех прежних связей окончательно…

Новое рабочее место, пусть и временное, девушке понравилось. Правда, оказалось, что в отпуск ушел не один сотрудник, а все скопом: последняя из них на скорую руку объяснила Анечке, где что хранится в каком-то просто безразмерном подвале, уставленном уходящими в бесконечность стеллажами с одинаковыми папками, потом сунула девушке в руки брошюру, основательно потрепанную, сказав, что все инструкции в ней, и поскольку Аня «сама грамотная», а делать здесь все равно нечего, то вполне может изучить свои обязанности самостоятельно.

Подвал с архивами располагался рядом с крошечным кабинетиком, предоставленным Анечке на грядущий месяц. И девушка очень огорчилась, услышав, что и здесь делать ей тоже будет нечего. В приемной помощника, если не нужно было куда-то ехать и отвозить документы, можно было пообщаться, на худой конец, переброситься парой слов о погоде. Здесь же, в архивном коридоре, похоже, кроме Анечки, никого не было вообще, сплошные запертые двери да мертвенный свет старинных ламп со светящимися белыми стержнями.

Сотрудница, спешившая в отпуск, ушла. Некоторое время Анечка прислушивалась к ее каблучкам, стук которых постепенно затухал, а после того, как заскрипели двери старинного, с захлопывающимися дверями лифта, стих окончательно. В кабинетике было душно, пусто и по-казенному тоскливо.

От нечего делать Аня обследовала ящики письменного стола, занимавшего половину помещеньица. В одном из них обнаружилась пачка индийского чая со слоном и крошки от печенья. Во втором — позапрошлогодний номер какого-то неведомого журнала, давно прекратившего свое существование, третьем — и вовсе ничего. Знала бы — хоть книжку с собой принесла почитать… Конечно, следовало бы изучить эту самую рабочую инструкцию, но читать брошюру, как успела углядеть девушка, 1962 года издания не хотелось.

Анечка вспомнила, что еще не успела посмотреть, куда именно ведут оставшиеся двери. То есть одна из них — в подвал. А на второй висела какая-то табличка, которую она не успела прочесть, — может, хоть там есть какая-нибудь живая душа, томящаяся от одиночества?.. Она решительно открыла дверь кабинетика, шагнула в коридор и едва не взвизгнула от неожиданности: возле двери с табличкой, изучая ее самым внимательнейшим образом, стоял мужчина, довольно высокий и темноволосый, в легкой коричневой куртке, на которой виднелись следы дождя.

Аня застыла на месте, а мужчина, слегка вздрогнув, повернулся к ней, оказавшись молодым человеком вполне приятной наружности — с еще более приятной улыбкой.

— Здравствуйте. — Улыбка сделалась прямо-таки голливудской. — Не подскажете, во сколько они приходят?

— К-кто? — все еще испуганно спросила Аня, забыв поздороваться.

— Как — кто? Ваши кадровики, разумеется!

Теперь и Анечка разглядела надпись на соседней двери: «Отдел кадров» — и одновременно поняла, что весь месяц ей придется куковать в этом жутковатом подвале в гордом одиночестве.

— Если вам нужен отдел кадров, — грустно пояснила она, — то вы не туда попали… Эта табличка осталась еще с тех пор, когда он здесь был… Теперь его перевели: вам нужно…

Она старательно пояснила незнакомцу, куда именно ему нужно попасть и как туда пройти. Почти радуясь тому, что пусть минутное, но зато реальное занятие у нее нашлось. Молодой человек ей понравился. Люди, умеющие так замечательно улыбаться, просто не могут быть плохими… И слушает — вон как внимательно!

— Прекрасно! — сказал ее собеседник. — Вы очень толково все объяснили!

Анечка слегка порозовела от удовольствия.

— И я сразу подумал, а вдруг вы сумеете мне помочь и не нужно будет уговаривать этих теток из кадров… Там ведь тетки работают, верно?

Девушка рассмеялась и кивнула.

— И чем я могу вам помочь? Учтите, к кадрам я не имею никакого отношения, я сама всего два месяца назад сюда устроилась, поэтому и знаю, где они сидят!

Молодой человек на секунду задумался, словно что-то решая, а потом полез во внутренний карман своей куртки и достал оттуда удостоверение… Таких серьезных удостоверений, на корочке которых вытиснуто золотом «Генеральная прокуратура Российской Федерации», Анечка не видела никогда! От неожиданности девушка ахнула и совсем с другими чувствами уставилась на молодого человека.