Манька-принцесса (сборник) - Мария Садловска

Казалось, женщина изливала им всю тоску, боль, накопившуюся за годы. Потом она поднялась, собираясь уходить. Обратившись еще раз к Ольге, тихо сказала:

– Спасибо тебе, доченька! Нам с отцом легче пережить горе, зная, что Гриша получил от этой жизни хоть немножко тепла. И вам всем, девушки, спасибо! А вы, Оля, приходите к нам в гости. Очень хочет повидать вас Петр Ильич, Гришин отец. Он не смог со мной прийти. Адрес запомните и приходите: Первомайская, 17. Туда автобус ходит. Это на окраине, у нас там свой дом.

Раиса Григорьевна ушла. Вслед за ней вышла тетя Валя. В комнате повисла тишина. Первой не выдержала Лариска:

– Я знала давно, что жизнь штука подлая! Но чтобы так!.. Кому мешал этот блаженный?.. Ладно, девки, достоинство этой подлой жизни в том, что она продолжается. Ольга, ты как? Физических воздействий не требуется?

Анька встрепенулась и жалобно попросила:

– Лариска, не надо. Мне кажется, с Олей все в порядке. Правда, Оля?

Ольга ровным тоном ответила:

– Со мной все в порядке. Гриню жалко.

Прошло две недели. Наступали предновогодние дни. Ольга сумела сдать два зачета. Лариса и Аня собирались на зимние каникулы домой. Ольга отмалчивалась. Сегодня утром ее со страшной силой вытошнило, она еле добежала до туалета. К счастью, там никого не было. На лекциях она кое-как досидела и, придя домой, легла в постель. Аня и Лариса еще не пришли. Если ей не полегчает, секрет может открыться в любую минуту. Лариска уже с подозрением к ней присматривалась. Ольга поднялась, вытащила из-под кровати свою дорожную сумку и стала машинально укладывать вещи.

Потом ее движения стали более осмысленными. Собранная сумка стояла у двери. В отдельный пакет Ольга быстро сложила тетради, учебники. Взяв лист бумаги, написала: «Лариса, Аня! Я ухожу на квартиру. В институте перехожу на заочное отделение. Устраиваюсь на работу. Домой я написала письмо. Пока. Когда-нибудь увидимся». Потом, не выдержав тона записки, внизу судорожно дописала: «Вы мои самые милые, родные! Я буду скучать без вас! Не обижайтесь на меня, а?»

Положив записку рядом с конфетной вазочкой, Ольга быстро оделась, взяла вещи и ушла. Навсегда. Четкой цели у нее не было. Как будто кто-то руководил ее действиями со стороны. Вот автобус доехал до конечной остановки. Ольга вышла вместе с пассажирами. Высотные городские здания остались позади. Перед нею стояли аккуратные одно- и двухэтажные дома. Будничным тоном Ольга спросила у проходившей мимо женщины, как пройти на Первомайскую. Та приветливо ответила:

– Да вы же на ней стоите! Вот она прямо и тянется, наша Первомайская.

Ольга поблагодарила и пошла вдоль улицы, читая номера домов. Семнадцатым номером оказался небольшой двухэтажный дом с плоской крышей, огороженный дощатым забором, выкрашенным в спокойный зеленый цвет. Калитка была на крючке, который свободно открывался.

Ольга не чувствовала никакого неудобства. Она открыла калитку, как будто делала это много раз. На крылечке нажала на кнопку звонка и стала ждать. Дверь открыла Раиса Григорьевна. Увидев Олю, воскликнула:

– Петр Ильич! К нам Оля пришла, радость-то какая!

Потом долго сидели в столовой, чаевничали. Много по-доброму, беспорядочно говорили о Гришеньке. Петр Ильич поднялся из-за стола пораньше, был еще не совсем здоров. Уходя в свою комнату, сказал Оле:

– Вы, Оля, не вздумайте уходить на ночь глядя. Оставайтесь ночевать. Места у нас достаточно.

Ольга и Раиса Григорьевна остались одни. Молчание нарушила женщина:

– Говори, дочка, что у тебя? Сумка с вещами в коридоре недаром стоит?

Ольга рассказала все, вплоть до сегодняшнего дня. И даже то, что ее сегодня утром рвало. Родной матери Ольга так бы не доверилась никогда.

– Если бы вы, Раиса Григорьевна, помогли найти врача, чтобы он провел эту… операцию. (Ольга стеснялась употреблять слово «аборт».) Я думала, что вы давно живете в этом городе и у вас есть знакомые врачи…

Ольга вконец запуталась и замолчала, боясь поднять глаза. Раиса Григорьевна, казалось, задумалась о чем-то своем, потом, очнувшись, произнесла:

– Да, конечно, у меня есть знакомые врачи.

Ольга, подняв голову, приободрилась. Женщина продолжала:

– И мы выберем самого лучшего, самого опытного врача к тому времени, когда тебе придет срок рожать. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Комнату, где раньше жил Гришенька, оборудовали под детскую. Купили кроватку, повесили игрушки. Раиса Григорьевна ворчала на Петра Ильича:

– Петя, ну разве это игрушки для новорожденного? Зачем ему этот огромный экскаватор? Это же детская комната, а не твой стройтрест!

Петр Ильич улыбался, отшучиваясь:

– Пусть парень сразу определяется с профессией. Будет как и дед – строителем.

Пришло время регистрировать ребенка. Раиса Григорьевна спросила Ольгу:

– Мамочка, ты с именем для парня определилась? Что же он у нас безымянный?

– Ну конечно, Раиса Григорьевна! А разве я еще не сказала? Это наш Григорий. А отчество возьму как у меня, будет Андреевич.

В это время Андреевич требовательно заревел, перечеркнув все сантименты еще более сентиментальным образом, требуя сменить пеленки.

Жизнь у Ольги наладилась. В деканате ей оформили академический отпуск. В деревне мама и сестры считали, что Ольга работает и учится заочно.

Со своими подругами она так ни разу и не встретилась.

Когда было необходимо идти в институт, старалась это сделать в такое время, чтобы не встретить знакомых. Хотя сейчас можно было и объявиться. Тем не менее что-то Ольгу сдерживало. И она знала что: боялась услышать что-либо о Юре. Ей все еще было больно. Да что там больно! Глядя на маленького Гришку и угадывая или придумывая в нем черты Юры, она все еще надеялась! А надеяться легче, когда находишься в неведении.

Ольга, сколько могла, старалась быть полезной в доме, где жила. Однажды они с Раисой Григорьевной решили съездить на городской рынок. Был конец октября, но дни стояли на удивление сухие и солнечные. Гришку посадили в коляску и взяли с собой.

Не спеша сделав все покупки, они направились к выходу. Раиса Григорьевна катила коляску, а Ольга несла сумки. Вдруг послышался громкий возглас: «Это же наша Ольга!» И Оля оказалась с двух сторон зажата в объятиях Ани и Лариски. Они ее тискали, целовали, Лариска даже щупала руками за щеки! Говорили одновременно, не слушая друг друга. Не сразу остановил их голос Раисы Григорьевны:

– Оля, Гришенька хочет кушать! А нам еще долго домой добираться!

Аня и Лариска затихли и удивленно уставились на коляску с ребенком.

Первой очнулась Лариса, игриво спросив:

– Так это и есть твоя работа, Ольга? Я слышала, что няни неплохо получают. Наши институтские многие подрабатывают нянями. Но почему до сих пор не дала о себе знать? Ты хоть знаешь, как мы с Нюркой переживали! Бессовестная ты, Олька!