Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

Кяхты, что трактат подписан и Богдыханом. В Якутске у нас перемен нет никаких, идет все по-старому. Юлий Иванович уехал на Аянский трактат. Травы и хлеба местами хороши, а местами выгорели и вымерзли. Об Иркутских переменах и новостях я не пишу Вам: Вы уже знаете все, и даже более. Николай Николаевич, при прощании, сказал мне, что всего вероятнее, что он возвратится в Иркутск через Аян. Цель же его путешествия Вы, конечно, уже знаете, т. е. решить дело о границах с Япониею и о части границы с Китаем от Уссури до моря. Ему весьма желательно, чтобы остров Сахалин весь был наш. Иначе, если южная часть будет Японская, то возможное дело, что у них выманят Англичане и сделают свои поселения. Тогда мы будем под караулом у них. Затем прощайте, до свидания! Да будет благословение Божие на Вас, на чадах Ваших и подруге Вашей.

Иннокентий, А. Камчатский

Июня 27 дня. 1859. г. Якутск.

Письмо 235

Милостивый Государь, Гавриил Матвеевич[107]

Долгом считаю изъявить Вам мою искреннюю благодарность за Ваше усердное исполнение всех наших комиссий. Да воздаст Вам Господь за то Своею милостью! Благодарю Вас покорнейше и за подарок, или лучше сказать, приношение Ваше нашей кафедре, посланный с отцом протоиереем Хитровым. Позвольте к Вам обратиться с моею собственною просьбою: Вы, может быть, знаете, что я удостоен Высочайшей награды крестом на клобук. Но этот крест, по его драгоценности, нельзя носить всегда. И потому покорнейше прошу прислать стразовый простой крест, но сделанный прочно и, разумеется, с 4-мя по концам ушками, для прикрепления к клобуку. Крест должен быть точно такой же величины, как и подлинник, и с 15-ю стразами крупными. При сем прилагаю снимок с пожалованного мне креста. Покорнейше прошу прислать крест, как возможно поскорее, и адресовать его в Якутск на мое имя. О деньгах, какие будут следовать за крест, пришлю тотчас по получении мною креста. Затем, призываю благословение Божие на Вас и на всю Вашу домашнюю церковь…

Имею честь быть Вашим покорнейшим слугою.

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Июля 7 дня. 1859. г. Якутск.

P. S. Позвольте попросить Вас, Гаврило Матвеевич, потрудиться купить и прислать мне крестиков, какие обыкновенно носят наши православные, а именно: пять тысяч медных или томпаковых, или какой-либо композиции, но не дорогих ценою. Впрочем, чтобы изображения на них были не худы. Пятьсот крестиков серебряных небольших; сто позолоченных.

Письмо 236

Возлюбленная моя дочь, Мати Поликсения!

Давно, давно я тебе не писал, и даже не отвечал и на последнее письмо твое, писанное тобою не знаю когда: месяца и числа нет (на котором приписала мать игуменья). Не думай, что я оттого редко пишу письма, что забываю тебя. Нет, моя возлюбленная, нет! А потому что мне или некогда, или меня дома не бывает, да и притом монахам и монахиням почти и не следует писать писем, дабы не развлекать их. Весьма я утешился тем, что ты живешь у матушки твоей игуменьи под крылышком. Дай, Господи, ей здоровья и спасения души за ее к тебе внимание и терпение. Спасибо и тебе за твое послушание и за то, что ты помнишь мои слова. Благо тебе, если ты отсекаешь свою волю и исполняешь волю матушки. Чем более ты будешь послушна ей, и чем менее будешь исполнять свою волю, какова бы она ни была, тем ближе будешь ты ко спасению. Матушке игуменье скажи от меня мой искренний поклон и благодарность за ее приписку на письме твоем. Весною я ныне был в Иркутске, для рукоположения архимандрита Петра во епископа Новоархангельского, которое и совершено 29 марта. Из Иркутска я опять возвратился в Якутск, куда и прибыл 5 июля, где и живу теперь. Здоровье мое, слава Богу, не худо. Конечно, уже не по-старому: начинает иногда то там, то сям побаливать помаленьку. Это так и должно быть, потому что я не молодею, а старею. Не удаляюсь, а приближаюсь к смерти. С Амура я давно уже не получал писем. Последнее письмо оттуда писали они от 16 января. Говорят, что будто бы почта, от них шедшая, потонула, и этому можно верить. Иначе, давно бы уже надобно получить письмо. Но слышно, что все они здоровы. Более писать не знаю что. Ты просишь меня научить тебя, как спастись. Эх, дитя мое! Я сам готов просить тебя об этом. Одно, что могу тебе сказать, и что я говорю другим и себе: молись, молись и молись — и Господь наставить на путь спасения. Затем прощай, моя возлюбленная, до свидания там, в обителях Отца Небесного! Будем этого желать, искать и достигать. Отец твой

Июля 23 дня. 1859. г. Якутск.

Письмо 237

Возлюбленный, дорогой и уважаемый сын мой Гавриил!

Почти сейчас получил я письма от Вас через Аян с Стручковым. И прежде всего, благодарю Бога от всего моего сердца, что Вы здоровы все. Сегодня отходит почта, и я, рассчитав, что ответ мой может придти к Вам еще водяным путем через Иркутск, отвечаю на письмо твое. (Впрочем, напишу еще и от 20 августа через Аян, на случай). Конечно, нельзя сказать, что я не сетовал на Вас за то, что Вы не пишете. Но получив от Вас извинение, прощаю Вам все. Ну, каков будет теперь дом Ваш? Тепел ли? Главное. И в случае, если бы мне пришлось проводить у Вас зиму, найдется ли для меня помещение? А я думаю на будущее лето переселиться на Амур. Но об этом после. Жаль, что Вы не встретили графа. Но любопытно знать: как он Вас и тебя встретил! Не менее тебя и я радуюсь и благодарю Господа за Ваню. Слава и благодарение Ему Всеблагому! О будущей его судьбе рано еще думать. Теперь заботьтесь только о лучшем воспитании его и неослабном надзоре, дабы он не видал и не слыхал худых слов и примеров.

Радуюсь искренно и благодарю Бога и трудящихся за катехизические поучения. Жду от тебя официальных донесений об этом и обо всем.

Если Адмирал откажется от всякого участия в постройке и отоплении церквей, то примите это на счет церковных сумм и делайте, что будет возможно и по мере способов. В случае недостатка, ходите с листами по прихожанам, пренебрегая насмешки и оскорбления — делайте все, что можно, но с любовью, и тогда Господь будет с Вами и все пойдет ладно сверх чаяния.

Нечего удивляться,